========== 1. Терция. Гражданская война ==========

Фредди вытягивает клинок из груди эльфийской бродяжки, и я с замиранием сердца слежу за тем, как стекает по лезвию мутно-зелёная жижа — её кровь. Рыцарь поднимает меч вверх, и в свете заката эльфийская кровь полыхает грязно-бордовым. На лице Фредди мрачная улыбка, а его взгляд шарит по площади в поисках очередной жертвы. Мне хочется снять шлем и улыбнуться ему в ответ, но если я сделаю это, весь городской сброд бросится на нас, и Фредди придётся перебить целый квартал. Когда я думаю об этом, желание усиливается. Наверное, ему придется рубить до рассвета, но, когда взойдет новое солнце, Терция будет свободна.

Чиста.

— Нужно уходить, — говорит он безо всякой охоты, и я жалею, что не успел снять шлем.

Фредди учили драться в казармах гвардии. Он управлялся с мечом лучше всех сверстников и, когда ему везло, превосходил наставников на турнирах. Тогда я заметил его и попросил мать перевести баронета поближе ко двору. Ему выдали второсортную подержанную графиню, а к ней в придачу почти три сотни акров земли, учителя танцев и великое множество деревенских ребятишек, которые мечтали о военной славе.

Отец не разрешал мне играть в солдатиков, но мать — я с пелёнок был её любимцем. Мои родные братья, Грегор и Марк, не вышли ни умом, ни красотой, и хотя отец возился с их обучением, особого толка не выходило. Я пользовался отсутствием внимания со стороны Его Величества и потихоньку пробивал себе дорогу меж Их Высочеств.

Жизнь была непростой, но интересной, и к пятнадцати годам я отыскал Фредди, которому тогда стукнул двадцать один, обеспечил ему прекрасное будущее и раздобыл отвратительную тайну, из-за которой бедный Фредди стал самым преданным во всем Королевстве существом.

Вдвоем мы собирали охоту, приносили отцу оленей, разбивали шайки головорезов на дорогах и устраивали пирушки для гвардейцев после турниров. Я пробивал себе путь к сердцам простых вояк, а Фредди тщательно следил за тем, чтобы его страшный секрет остался не тронут.

Матушка Фредди, да будет земля ей пухом, перед своей последней хворью успела сообщить мне, что отец Фредди нагулял его у какой-то пастушки, и что жалкий титул баронета Фредди получил из-за маменькиной преданности своему супружнику. То, как скоропостижно скончалась вдовая Люсильда, и то, какими огромными глазами смотрел на меня стоящий возле ее смертного одра Фредди, подсказало мне, что он — мой с потрохами.

В стране, где правление каждого второго монарха прерывают ударом кинжала в спину, очень важно найти преданных сторонников до того, как это сделают твои братья. Фредди устроился с комфортом в своем здоровенном графстве, натаскал деревенских простофиль сражаться мечом, и теперь сопровождал меня всюду, мечтая о том, чтобы я молчал.

В старой заброшенной казарме, где Фредди прячет меня вот уже второй день, отвратительная смесь запахов: дешёвый табак, ещё более дешёвый самогон, старая одежда, пот, запекшаяся, разлагающаяся кровь. Я делаю вдох поглубже, отстегиваю забрало и, наконец, снимаю шлем. Фредди внимательно следит за мной.

— Они могут зайти сюда.

— Тогда ты убьешь их, — я уверен, что так и будет.

Я уверен, что он убьет даже ребёнка, если тот зайдёт в казарму и узнает моё лицо.

Он убил мачеху, которая стояла у него на пути.

Я подозреваю, что он убил и своего отца. Слишком нелепо скончался старый баронет.

Фредди смотрит на меня внимательно, пристально, и я говорю ему:

— Скоро это закончится. Гвардии нужен ещё один день.

Я говорю ему правду. Я всегда говорю ему правду.

Я уверен, что он убьет даже меня, если поймет, что я стою у него на пути.

Гвардия успевает к закату следующего дня. Деревенские простофили под командованием Фредди удерживают квартал остроухих, и я в их рядах выгляжу просто еще одним бесполезным воителем. Сброд эльфийского гетто волнами накатывает на нас, и мы убиваем их, сталкивая трупы в канал. Вода сверкает зеленым. Никому нет дела до наследника престола, облаченного в старый, проржавевший доспех.

Представляю себе лицо матушки, заметь она меня в таком виде. Морщины у нее на лбу, презрительную усмешку. Но это гораздо лучше широко раскрытого от удушья рта, намного приятнее посиневшей кожи. Я пытаюсь представить её живой, но память снова и снова подбрасывает застывшее лицо трупа.

Фредди оттаскивает меня от тела очередного бунтовщика и кричит на ухо:

— Придите в себя!

Забавно, но даже сейчас он не решается обратиться ко мне на «ты», без чинов. Его деревенские дурни охотно проглотили сказку о том, что Его Высочество изволит шутить. Они слишком тупы для того, чтобы понять, что участвуют в гражданской войне.

Спустя два года после того, как Фредди научился танцевать полонез, я понял, что мои братья лишились последнего шанса на престол.

Хуже всего были городские эльфы. Один заезжий звездочет подсказал Грегору нелепую идею — жениться на эльфийской аристократке из гетто. Мой старший братец купился на сказочку о том, что породнившись с нашей семьей, эльфы в гетто начнут вести себя по-человечески. На свадьбу я подарил ему нож с украшенной дорогими камнями рукоятью и посоветовал воспользоваться им, когда жена набросится на него и попытается убить в постели.

К сожалению, она не набросилась. Прошло всего два месяца, и Грегор начал молиться эльфийским богам, перестал есть мясо, а потом ушел жить во дворец своей супружницы, прямо в гетто, где раздал все драгоценности, включая мой свадебный подарок, бедным.

Марк, хоть и не отличился настолько же грандиозной глупостью, ушел не так уж далеко от Грегора. На одном из пиров в честь нашего общего отца он имел оплошность заявить, что собирается «править столь же мудро». Поперхнувшийся от неожиданности король изгнал его и велел набираться мудрости за океаном.

Поэтому, когда Его Величество усилиями бунтовщиков отправился в мир иной, один наследный принц облизывал пятки эльфиек, другой — побирался в портах на противоположном побережье Великого Океана.

Бунтовщики пришли во дворец не с пустыми руками. У них был подходящий герцог пяти лет и его мамаша с замашками гулящей девицы в окружении трех кавалеров разной степени родовитости. В таком составе они планировали занять престол и дожидаться, пока какая-нибудь заморская королевна согласится помочь молодому герцогу с титулом.

Фредди вывел меня из дворца ночью.

Волоком.

Когда я вспоминаю об этом, мне стыдно, но перед моими глазами было лицо мёртвой матери, и я хотел вцепиться в шею той мрази, что посмела убить её. Я кричал и не хотел спасать собственную жизнь, так что Фредди пришлось заткнуть мне рот и протащить по тайным туннелям дворца.

Разглядывая взволнованные лица офицеров гвардии, я испытываю облегчение. Наши пиры, охота, турниры окупаются. Гвардейцы смотрят с надеждой, временами я вижу их улыбки. Они поспешно отворачиваются от меня, когда замечают, что я поймал их на горяченьком. Обстановка становится почти праздничной.

— Расскажите, как умер король, — говорю я, возвращая их обратно в реальность.

Расслабляться слишком рано. Предстоит самое сложное и страшное — осада дворцовой части. За три полных дня бунтовщики, если только у них есть хоть капля мозгов, должны были запечатать все запасные туннели.

По рядам гвардейцев проходит шелест ропота. Они смотрят на своего командира, а тот — я стараюсь скрыть ликование — смотрит на Фредди.

Мой козырь кивает, и командир гвардейцев, фон Ветберг, рассказывает о славной смерти моего предшественника.

— Числом превосходящим… — говорит фон Ветберг, но я прерываю его подготовленную тираду, уловив многозначительный взгляд Фредди.

— Говори правду.

Фон Ветберг отводит взгляд. Я вижу перед собой вышколенного офицера гвардии, готового сожрать собственный язык.