Но ещё важнее для разоблачения легенды то, что лечил Брейер вовсе не в духе позднейших теорий - лечение ещё напоминало магнетические сеансы конца XVIII века, а сам Брейер в 1882 году никак не осмыслял его в духе теории психической травмы. Фрейд стал истолковывать этот случай подобным образом тоже далеко не сразу, но примерно с 1888 года, то есть после стажировки в Сальпетриер и выхода статей Жане. Случай был нужен исключительно для того, чтобы отстоять приоритет перед Жане - мол, Венская "школа" раньше и независимо от "французов" совершила все открытия.
Стоить отметить, что Брейер публиковал приукрашенную историю неохотно, он не хотел превращать в неподражаемый образец явную неудачу. Фрейд был лишен таких "предрассудков". Мало того, что Фрейд часто путал свои фантазии и действительность, но и человеческие качества видны здесь не самые лучшие. Даже не касаясь явной лжи (переходящей в клевету, когда речь идет о Брейере), можем ли мы доверять учёному, который придумывает и подгоняет все под нужные ему схемы? Значение совершенных Фрейдом открытий сегодня не отрицают даже многие принципиальные противники психоанализа. Совсем иной может быть оценка личности Фрейда, его моральных качеств. Конечно, он не был первым из учёных, кто приложил все усилия для того, чтобы его учение "затмило" всех предшественников, как будто их вообще не было, кто создал легенду, причем сделал это сознательно. У него были предшественники в подобном мифотворчестве, в том числе среди великих. А. Койре так писал о Декарте: "К сожалению, моральное величие не всегда соответствует интеллектуальному, и в этом отношении Декарта не сравнить с великими докторами схоластики. Он тщеславен, он ищет личной известности; когда он любой ценой добивается торжества своей философии, то речь у него идет не только о торжестве истины как таковой, по прежде всего о победе его учения. Он пользуется хитростями и дипломатическими увёртками подобно иезуитам и делает это весьма утончённо. Он заботится о своей славе и приуготовляет путь для легенды по собственному поводу. Он тайком пользуется источниками и их замалчивает. Он отрицает заимствования, сделанные у других, подчёркивает осуществленные им самим модификации и значение сомнительных положений. Зачастую вообще возникает впечатление, что мы имеем дело не с великим философом, а с остроумным адвокатом. Ему неплохо удалось творение и распространение легенды, пусть не среди современников, а среди потомков".1 Koyre A. Descartes und die Scholastik, Wissenschaftliche Buchgesellschaft. - Darmstadt, 1971, S. 158. Каждое слово, сказанное о Декарте, относится к Фрейду. Более того, Фрейд создал не только легенду, но и "движение", так сказать, материальный носитель самовоспроизводящегося мифа. Физику Декарта могли разумными доводами критиковать и современники, и потомки, и никто из картезианцев не пользовался сомнительным аргументом, что критики метафизики или физики страдают от психического заболевания. Можно сказать, что Фрейд является образцом для немалого числа "интеллектуалов" XX века, которые в меньших масштабах повторяли те же процедуры самовозвеличения.
Даже если мы допустим, что Фрейд верил Брейеру на слово и не заглядывал в историю болезни "Анны О.", мы уже не можем принимать этот случай в качестве первого успешного применения психоаналитического метода. Известны и другие мистификации, когда за блестящими описаниями Фрейда скрывается принятие желаемого за действительное. Так, история "маленького Ганса" - сына Макса Графа, музыкального критика, посещавшего заседания психоаналитического общества, - оказалась безусловной фальсификацией. Это по "свежим следам" выяснил еще швейцарский философ и психолог Хэберлин, хорошо знакомый и с Фрейдом, и с отцом "маленького Ганса". Вряд ли мы имеем дело с сознательной подтасовкой. В то время Макс Граф был истовым поклонником Фрейда (он отошёл от него позже, во время изгнания из ассоциации Адлера). Он расспрашивал ребенка, по существу, подсказывая ему ответы. Сложнее всего оказалось растолковать сыну желание овладеть матерью и ревность к отцу - тот долго не понимал, чего от него хотят и каковы функции половых органов. Не была придуманной только боязнь по отношению к лошадям, но такой страх можно объяснять и менее экзотическими причинами, чем проекция на коня образа отца.
Ссылки всех психоаналитиков на эмпирический опыт следует учитывать, поскольку чаще всего они не заняты выдумками и сознательными фальсификациями. Но доверять им тут не приходится, поскольку "факты" всегда предстают как частные случаи тех "законов", которые были установлены независимо от всякой эмпирии. Фрейд сначала повсюду находил соблазнение в раннем возрасте как причину истерии, а затем отказался от такого рода "фактов" ради других. Можно сказать, что опыт лечения подталкивал Фрейда к определенным теоретическим выводам, что наблюдаемые им случаи противоречили прежним теориям и свидетельствовали о необходимости перемен. Но его теоретические нововведения явно не были результатом индуктивного накопления данных, на основе которых были сделаны обобщения.
(это был фрагмент из книги А.Руткевича)
В современном научном мире все открытия делаются не отдельными учёными а научными коллективами. Давно прошли времена гениев-одиночек, современная наука усложнилась столь сильно что для пладотворной научной деятельности одной головы мало. Как правило руководителями таких групп являются евреи. Они присваивают себе все научные открытия своих подчинённых-гоев, зачастую выполняя в колектие исключительно административные функции. Сплочённость и наглость евреев даёт им приимущество перед гоями в любой сфере деятельности. В СССР не только научные институты, но и союзы писателей художников композиторов состояли в основном из них. Они захватывали и продолжают захватывать самые хлебные и ключевые должности.
РАН и Комиссия по лженауке состоят почти исключительно из жидов. Функцией Комиссии по лженауке состоящей из агентов ЦРУ и МИ-6 является зарубание на корню всех перспективных отечественных научных разработок.
На примере биографии учёного математика Понтрягина описаной писателем Бояринцевым мы видим отношение евреев к неевреям.
Цитата из книги Б. И. Бояринцева. "Русские и не русские учёные. Мифы и реальносить.
"С именем Понтрягина связана целая эпоха развития математики. Труды Льва Семёновича Понтрягина оказали определяющее влияние на развитие топологии и топологической алгебры. Он заложил основы и доказал основные теоремы в оптимальном управлении и теории дифференциальных игр. Его идеи во многом предопределили развитие математики в XX веке... Большое значение Лев Семёнович Понтрягин всегда придавал общественной жизни: памятны его яркие, эмоциональные выступления на различных собраниях, в течение ряда лет он представлял Советский Союз в Международном математическом союзе, курировал издание математической литературы, занимался вопросами школьного образования.
"Малая Советская Энциклопедия" (1959) подвела итоги первой половины жизни Л.С.Понтрягина:
"... Советский математик, академик (с 1958 года). В 14 лет потерял зрение от несчастного случая. Основные работы относятся к топологии, теории непрерывных групп и теории обыкновенных дифференциальных уравнений с их приложениями".
Вторая половина жизни Л.С.Понтрягина и его научные достижения этого периода отражены в "Энциклопедии для детей. Математика" (1998):
"...Конструирование ракет дальнего действия стимулировало развитие оптимального управления (Л.С. Понтрягин, Р. Беллман)... Упомянем о теории оптимального управления техническими и производственными процессами. Понятие выпуклости играет важную роль в доказательстве одной из важнейших теорем этой теории - принципа максимума ("принцип максимума Понтрягина" - В.Б.), который был установлен в середине 50-х годов советскими математиками Л.С.Понтрягиным, В.Г.Болтянским и Р.В.Гамкрелидзе (о Болтянском см. ниже -В.Б.)...". Одним из создателей (нового направления, названного оптимальным управлением), был "российский математик Лев Семёнович Понтрягин"...
