Настроение сродни праздничному. Хулио радовался так, что готов был ещё раз про*бать деньги и даже два, да что там два, три телефона!

На крейсер новички прибыли глубоким вечером. Внешне корабль впечатлил, нутри разочаровали. Виной сему отсутствие сравнительного опыта, да и весь комфорт и красота была на верхних палубах, где обитали старшие по званию. Демократия, мля.

Месяц РМП, присяга, БЧ.

Хотелось бы, да не стану говорить о том, как Хулио своей седой (для справки - в 13 лет пошёл первый мёртвый волос) головой зарабатывал себе сигареты. Учил устав и одному старшине сдавал за себя, другим под псевдонимами. Так же не буду рассказывать то, что Хулио стал любимчиком комбата и часто оставался у того в каюте, занимаясь письменной работой. Расскажу вам лучше, как Хулио оказался первый из своих шести раз в госпитале. Нет, его никто не бил. Это был несчастный случай. Набрав рулетов в одну руку и бутылку лимонада в другую, Шумильен спускался по крутому трапу, по которому поднимался усатый мичман. Увидев матроса, мичман сделал реверс. Оценив жест, Хулио стал торопиться, за поручни не держался, запнулся и...упал.

- Боец, ты живой?

- Всё хорошо, я цел, - соврал Шумильен. Левую ключицу выбило. Несмотря на резкую боль, Хулио выполнил возложенную товарищами задачу - поднял и донёс вкусности на базу. Поел, попил и лишь потом доковылял до медблока. Комбат рвал и метал. Поговаривают, что комдив, чтобы замять дело, выложил под 800 тонн рублей. Ладно, эти мелочи никому не интересны.

В госпитале Хулио весь вечер пытали, вставляя плечо на место. Его клали на пол, ногу ставили под мышку и тянули руку. К неисправной конечности подвешивали гирю. Заламывали вдвоём, втроём. Хулио оху*вал за зря - ключица не вставлялась. Измученного матроса усыпили и наконец поправили. Однако наркоз вели в расчёсанное доселе место, пошла реакция. Дело в том, что кожа у Хулио капризная. С металлами (за исключением благородных - золото, серебро и проч.) не контактирует. На корабле он страдал зудом, в частности ноги, а также локтевые сгибы, шея. Короче, на правом локтевом сгибе образовалась нароста. Под местным наркозом её вырезали, руку зашили.

По недоразумению Хулио отправляют на корабль, который выходит в море, сдавать К2 (стрельбы). Левое плечо полностью не восстановлено (мышцы атрофировались за время гипса), со швами на правой руке Хулио не может нести полноценную службу. Его освобождают от нарядов, а полагалось бы положить в лазарет. Нет, не так. Полагалось пройти полный курс реабилитации. Вновь предстать перед медкомиссией, которая должна вынести вердикт.

От постоянного напряжения швы расходятся, рука опухает. Зрелище не для слабонервных, так на одной из перевязок один боец, увидев мясо, упал в обморок. Чтобы помыться, Хулио обматывал руку пакетом, закреплял скотчем.

Тем временем на его место уже взяли нового бойца. Комбат, впрочем, стоит за кандидатуру Шумильена. Но Хулио понимает, что восстановиться в таких условиях нет никакой возможности, кругостветку он про*бал.

Лишь, когда корабль выходит в море, Хулио смотрит хирург.

- Какого Хера тебя вообще выписали?!

Три дня пока "Пётр" выполняет плановые задачи, Хулио проводит в лазарете. Потом корабль встаёт в заливе на бочку, на борт поднимаются сухопутные офицеры. Хулио велят собирать монатки.

- Не цените вы службу, - говорит, какой-то затравленный матрос, когда они с Шумильеном сидят в приёмной лазарета. - Это не служба, а рай! Нет дедовщины, условия, кормёжка, боевой поход.

- А ты откуда?

- С "Ушакова". Там ад. И ты туда попадёшь! - пророчит незнакомец.

В парадной форме, в первом часу ночи, в звёздное небо Хулио покинул самый мощный в мире боевой корабль.

Месяц барокамеры стянул рану. Комбат по телефону сообщает, что его вещмешок со всеми монатками ожидает его на "Гремящем". Сия новость ни самая худшая, так как данный корабль приварен к причалу и служба там соответственно лайтовая. Хулио благодарит провидение. Однако нет. Пророчество сбывается.

После "Петра" попав на "Ушаков" Хулио понимает, чего он лишился. Петровских там не жалуют, Шумильен не исключение. Периодические отлучки по госпиталям даруют репутацию мыши. Дедовщина. Контрабавщина. Хулио подавлен, но не сломлен.

В последний месяц службы отношения с товарищами идут на лад. Дружба с самым авторитетным контрактником укрепляет иммунитет. Воодушевлённый скорым дембелем, Хулио пишет рассказ "Морские волки", что пользуется небывалом успехом. Каждый вечер Хулио читает, да и бывало не по разу, написанное. Публика рукоплещет. Автор счастлив.

За травму приходит страховка в тридцать семь тысяч. Приятный бонус, не так ли?

Вывод, к какому привели армейские воспоминания - успех нужно выстрадать. Терпеть лишения ради высокой цели. Рецепт прост, как всё гениальное.

Закончив махать колуном, Хулио чувствует усталость. Отдыхая на диванчике, просматривает новостную ленту в соцсети. Среди прочих фотокарточек натыкается на снимок Элины (псевдодочери). Девочка сидит на утреннике, в очках, что придаёт лицу умное выражение, среди туповатеньких мальчишек.

- Привет. Как дочурка поживает? - посылает сообщение мамаше.

- Прекрасно, - приходит ответ.

- Это радует.

- Да. Только с мальчиками дружит (улыбочка).

- Гм. Вся в мать.

- В смысле?

- Проехали. - Чтобы сгладить углы Хулио посылает фото котов.

- Это чьи?

- Мои бродяги. Возраст такой, что надо о ком-то заботиться...

- Заведи семью.

- Благодарю за совет.

- Обращайся (подмигивание). С Элиной погулять не хочешь?

- Хочу, - пишет Хулио и с сожалением думает, - не читает мои мемуары...

Прошу простить, малость отвлёкся. Так, о чём это мы? Ах, да.

Оставив автограф на трудовом договоре, Хулио вновь связывает себя с нефтяной сферой. Пару дней учебы, три стажировки. Первых два рабочих дня проходят благополучно. Однако напряжённый режим, отсутствие полноценного сна, морозы бьют по иммунной системе. В ночь перед третьем стажировочным днём Хулио занемог. Озноб, слабость, температура.

- Если я позвоню на работу и скажу, что заболел, то могут подумать, что, заработав деньжат, решил отметить 23 февраля. Это не хорошо. Пропускать праздничную смену тоже. Что делать?

Хулио решил приехать на работу, померить температуру, то есть воочию поставить перед фактом. Пускай сами решают, как быть. С тем и поехал. Градусника, однако, на работе не оказалось. Отмучившись, Хулио приехал домой, зашёл к Робинсоном, слёг.

Отсутствие дров и затянувшиеся зима поставили Хулио в зависимое положение. Более месяца пришлось терпеть Робинсонский произвол, детское мракобесие. А меж тем занемог и брошенный Сибастьян. Мусорный контейнер стал его пристанищем. Хулио не знал, что с ним делать. Откупался едой, и только.

- Сибастьюха, дерьмово выглядишь, - говорил Шумильен, накладывая пожрать. Проплешины по всему телу, гной на глазах, вялая подвижность, равнодушие к еде.

- Отнеси его к ветеринару, - советовал доктор Хаус.

- И чё, его там примут?

- Примут, за деньги.

Валяясь на нижней шконке трёхъярусной кровати, Шумильен думал, как ему поступить. Поспать и набраться сил перед ночной сменой? Отнести Сибастьяна к ветеринару? Съездить в Чехов на консультацию к кардиологу, чтобы в ближайшее время обогатиться на крови? Был момент, когда он уже решился нести Сибастьяна, но жажда лёгкой наживы взяло своё. Хулио отправился в Чехов.

В больнице с полчаса прождал специалиста.

- Мне на консультацию, я донор.

- Извините, но я ухожу в отпуск.

- И?

- До свидания.

- Мля!

На обратном пути Хулио решил, что может и так прокатит сдать кровь, потому записался на ближайшее число. Сибастьян, меж тем, кашлял.

В донорском корпусе Хулио отшили.

- Справку от кардиолога, где указано, что ты можешь быть донором.

- Мля...