"А может она прочитала мемуары, поняла, что я за тип и решила не связываться, а воспитание не позволяет послать прямо? Может и так. А, если и так, то может оно и к лучшему? Всё равно я ей не ровня, не потянуть, так на кой пыжится? Гм, Хулио, Хулио. Закомплексованный задрот! Достал! Она в первую очередь женщина. Ты мужчина! Не гони дуру, успокой своих дьяволов, и...жди. Жди!"
Дали свет.
Финал. В середине первого тайма удаляют игрока каталонцев. Хулио в меньшинстве, однако это не мешает ему обыграть соперника с хоккейным счётом - 6:3. Что тут скажешь? Мужик.
Дмитрий Сергеевич (добытчик) беспокоился, звонил:
- Ну, как дела? - спрашивал он.
- Всё хорошо. Сыты, здоровы, - отвечала Диана.
- Это-то ясно. Хулио как? Ходил уже с девушкой гулять?
- Нет. Он только с собакой гулять ходит, а так целыми днями дома сидит. Откопал в хоз блоке какую-то книгу, какого-то писателя-реалиста, мастера юмора и сатиры, ходит с серьёзным видом, изучает. Мне кажется он ещё больше поседел.
- Ясно. Целую.
Шумильен читал входящее письмо: "Дела, пока не получается".
"Порвали мечту,
Порвали мечту...
Такие тупые, что хочется выть,
А небо такое, что можно убить...".
- Алло.
- Ответ? - Держал марку Жорж.
- Всё в силе. Выезжаю.
- Вот и сё. Вот и сё. Вот и сё, - вторил лысый Пётр.
- Вот и всё, - сказал Хулио. - Вот и всё.
P.s.
В конце автор самую малость безбожно преврал - Хулио не предал мечту.
Ну, как тоже не предал - обстоятельства не позволили.
Отчего следует приятный вывод - "Сказу о седьмом вхождении" быть!
Сказ о возвращении на край света.
Столица провожала литератора ясным небом и палящим солнцем. Домой драматург ехал, как белый человек, на верхней полке в плацкартном вагоне (мерси Ди). Одна мысль всю дорогу занимала писательский ум, тревожила прозаическую душу, отравляло поэтическое сердце - Екатерина.
Перед отъездом, со словами: "Благодарю за подаренный сюжет", он отправил ей свежеиспечённый мемуар. По прочтению которого, был помещен сей фигурой в черный список.
За что - хотелось бы знать?
Чем не удовлетворил?
Чем оскорбил?
Чем обидел?
Пользуясь случаем сообщаю, что в своих сочинениях преследую одну единственную цель - вызвать читательскую улыбку. Если же, где-то перехожу черту, то делаю это не нарочно, без злого умысла. Простите все, кого обидел (обижу). Прости меня, Катя.
Продолжаю.
Город корабелов встретил классика беспросветной пеленой, поливающей осадками. В шортиках и маечке, с сочным загаром романист выделялся на фоне серой массы, привлекая внимание и увеличивая дискомфорт.
- Мля, Севчик, Севчик...
Михаэль Шумахер (батя) встретил отпрыска на железном китайском коне - Черри Тиго (здесь могла быть ваша реклама!) и в скором времени блудный сын наслаждался тишиной и покоем родительского очага. Ольга (мать) уже, как третий месяц находилась в деревне, Шумахер колесил по городу, решая рабочие вопросы и лишь граф Яков (котэ), находившийся дома, равнодушно лицезрел приехавшего хозяина. Никакого шума, никакой суеты, тихо, спокойно, желанно.
Хулио позвонил Жоржу.
- Привет, друг. Я в городе.
- Ну и че? С заводом ты пролетел, приятель. Начальник в отпуск уехал, а людей уже набрали. Так то. Надо было раньше думать, соглашаться, когда предлагали. Сам виноват. Довыеживался. А я говорил. Сразу предупреждал. Не послушался и зря. А теперь ничем помочь, увы, не могу.
- Да пошел ты, ско-тина.
Хулио смотрел в окно, на нескончаемый дождь, на перекопанную дорогу, на людей в куртках:
"Ну и пофиг. Идет завод лесом, вместе с Жоржем. Оно даже к лучшему - одной головной болью меньше. Все силы направлю на Москву. Отдохну пару недель, подниму справки для медкомиссии, и в путь дорогу - навстречу приключениям! Уфф...".
Наведя марафет, Хулио пошел в поликлинику, а по пути заглянул в библиотеку. Набрал чтива, в коем числе и роман Джека Лондона "Мартин Иден".
Вечером к Шумильену зашел граф Орлов. Чаем и вкусностями встретили дорогого гостя.
- А где котэ? - спросил граф Орлов, завершив трапезу.
- Зачем он тебе?
- Так, печеньку профилактическую отвешать.
- Кота любой обидеть может, - процитировал бессмертные строчки Хулио. Литературный багаж оценить граф Орлов был не в состоянии. Подойдя к окну, сказал:
- Погода дрянь. Нажраться так и тянет. Ты то че, не раскодировался еще?
- Четыре месяца ни капли в рот. Ни см в...
- Пивка то можно, без фанатизма. А?
- Я так не умею.
- Ну, можно и водочки.
- Гм. Угощаешь? - завершил разговор Хулио.
Ранним утром следующего дня Шумильен открыл первую страницу зарубежной классики. Ранним вечером перелистнул последнею.
Прокачав мозг, Хулио отправился на стадион - прокачивать мускулы.
Когда он уже лежал в постели, готовый завершить сей день, раздался телефонный звонок.
- Алло.
- Здарова! Ходит молва, что ты в Севчике? - спросил Антонио.
- Слухи, слухи...
- Че?!
- В Севчике я, в Севчике.
- Ну и все, скоро зайдем.
Шумильен оделся, затем разделся и принял душ, снова оделся, вышел из дому и пошел на встречу. Он понимал, что друзья на веселе, что ни ему, ни им не будет комфортно, от того, что он будет на сухую, не будет резонировать, и чтобы сократить пропасть, быть на одной волне, он твердо решил: "Нажрусь!". Вообще от пьянок Хулио всегда чего-то ждал, чего-то особенного, какого-то волшебства, каких-то чудес. И хоть чудеса были явлениями редчайшими, исключительными, Шумильен не терял надежды и, будучи в сладостном предвкушении, ждал.
Ведущий инженер - Антонио, ведущий инженер - всеведущий Александер, электрик, который шарит - Пздлс, электрик, который делает вид, что шарит - Василе и трутень-блюдолиз Хулио отдыхали в кафешечке.
- Прочел твой крайний опус. Сильно. Стильно. Экспрессивно. Дай краба пожму, - сказал Пздлс, после чего с чувством потряс протянутую руку.
- Я всегда знал, что у тебя утончённый вкус, дружище, - не остался в долгу Хулио. - А вам, ребят, как?
- Плебейскую прозу не читаем, - дал общий ответ Александер.
- Окей, какую читаете?
- Я вообще кино люблю, - сказал Антонио.
- Окей, как вам новинки?
- Например?
- Ну, "паучок"?
- Детское говно не смотрим, - снова обобщил Александер.
- Отчего же говно?
- От того. Третий перезапуск априори не может быть хорошим, второй то унылое гуано было, с этим петухом Гарфилдом в главной роли! Вот толи дело Тоби - классика...
- А мне Гарфилд по драматической составляющей больше всех зашел, - защищал любимого артиста Хулио.
- Да петух он! - настаивал Александер. - И 70% критиков со мной согласны. А это все. Это приговор.
- Тоби Бог, Гарфилд Лох! - сказал Пздлс.
- Конченный, - кивал Василе.
- Херню всякую смотришь, - добавил Антонио.
- Вздор! Пустая фанфаронская полемика! Вкусы дело индивидуальное и довольно, кончим на этом.
- Не согласен, - не унимался Александер. - Статистика на нашей стороне и бла, бла, бла...
Шумильен больше не открывал рта, сосредоточил внимание на алкоголе, очень скоро ушел в отрыв, в котором всех любил, уважал, благотворил...
Проснулся Хулио с чувством, что его опять нае*али. Сложно потерю сознания спиртотоксикацией назвать волшебством. Отравленный ядом организм помутненным состоянием сигнализировал об изнасиловании, а Шумильен с горечью осознавал, что снова угодил в западню. Противно было озарение, что совсем давеча он с отвращением осуждал хроников и вот теперь сам в капкане. Ни чему-то жизнь не учит! Мысль, что дни свои он кончит в синей грусти, будучи нереализованным неудачником не давала покою и возможности заснуть. Неужели вектор параболы так быстро сменил направление? Нет! Не бывать этому!
