Annotation
Смольцова Светлана Петровна
Смольцова Светлана Петровна
Проверка
ПРОВЕРКА.
Камчатка. Мощь и красота этого края в воображении многих людей рисуется ландшафтом в пасмурно-белых и серо-туманных тонах, разбавленных огненно-чёрной краской. Холодные волны, наступающие с грозного океана, отбрасываются обратно высокими гладко отшлифованными отвесными скалами цвета мамонтового бивня. Там, где волнам путь не преграждён каменным забралом, они с шумом накатываются на пологий галечный берег, на ходу облизывая валуны и глыбы льда. Возвышаются вулканы: один похож на огромную птицу с серо-белым оперением; другой стоит в роскошном снежном одеянии с чёрным воротником жабо; ещё один полностью накрыт пепельно-коричневой материей. Вечно курящиеся сопки, окутанные сизой дымкой, горячие источники, булькающие землистой жижей, вырывающиеся из-под земли горячие струи гейзеров, клокочущие реки, проторившие пути в ущельях и долинах, словно предупреждают, что здесь природа ещё полна невообразимых замыслов.
Самый гениальный художник - природа то пылко, то сдержанно своенравно раскрасила пейзаж яркими мазками. Ей было угодно здесь соединить лёд и пламень, что придаёт этой земле какое-то хрустально-закалённое звучание и алмазно-огненный отсвет. Невозможно избавиться от впечатления, что вся атмосфера будто пронизана золотыми и карминовыми нитями. Краски здесь удивительно чистые, с каким-то стереоскопическим эффектом, отчего возникает ощущение, что цвет не только созерцаешь, но и слышишь, и может быть, даже чувствуешь его запах.
Величавая степенность, присущая всему могучему и грандиозному, легко нарушается вдруг непостижимым буйством - содроганием недр земли, рычащим и шипящим извержением газов и кроваво-огненной лавы, вырывающейся на поверхность мощным столбом и сочащейся из трещин. Всё вокруг покрывается летучим пеплом, исторгнутой разливающейся магмой, застывающей хаотично скомканным и смятым покровом. Облик непредсказуемо меняется новыми кратерами, расселинами, каменными наростами, расплескавшимся огнём.
Яркие красно-жёлтые отметины видны повсюду, как отпечатки огня, вырвавшегося на свободу ещё в те ветхозаветные времена, о которых помнит только сама природа. Вот великолепные чёрно-белые орланы с оранжевыми клювами прочерчивают на лету огненную линию; вот рыжая лисица пробирается по пушистому сверкающему снегу; вот бурый медведь, оттеняющий яркие весенние солнечные лучи, осторожно пробует лапой ещё не затвердевшую грязевую массу и недовольно хрипит; вот юркие красные лососи, устремившиеся на нерест, покрывают плотно мелководные речки; вот "красный" прозрачно-серебристый ручей течёт по выложенному неким оранжевым минералом руслу. И жёлтые листья осенью осыпаются с мелодичным звоном. Так обычно и бывает, что в холодных, скупых на радужность и обилие красок местах какие-нибудь одиночные яркие пятна вдруг захватывают пространство и в восприятии людей становятся чем-то преобладающим и всеохватывающим.
Летом зелёные холмы словно вытканы вспыхивающими маленькими цветочками: белыми, ярко-жёлтыми, алыми, васильковыми, жемчужно-серебряными. Грохочущие реки, внезапно обретшие свободу от крепких объятий ущелья, из-за причудливого рельефа то распадаются веером, как лепестки хризантем, то вновь собираются в единый поток. Выходящие на поверхность ядовитые газы делают участь некоторых ручьёв и озёрец одинокой. Подогретые подземным усердием камни и пригодные для жизни водные хранилища позволяют птицам гнездиться здесь и переносить суровые холода. Курильское озеро, окаймлённое цепью сопок и скал, лежит невозмутимо, как в чаше. Оно никогда не замерзает и является превосходным местом для нереста лососёвых рыб.
Зимой склоны сопок, скалы, равнины, долины покрываются снегом и льдом, и как будто бы наступает затишье, но сквозь сиреневую хрустальную вуаль видится огненно-кипящее чрево земли, из которого произрастает и стремится кверху ярко-красное древо раскалённой лавы.
Камчатка. Красивый природный бриллиант не нуждается в оправе, но он требует огня, чтобы вспыхивать и сверкать на земле, как звёзды на небе.
II
Начальник Хабаровской геодезической экспедиции Валерий Михайлович Умнов сидел в своём кабинете, обхватив голову большими красными ладонями и упёршись локтями в стол. Он раздумывал над тем, кого бы отправить на сезон в партию на Камчатку. Сложность с подбором людей в бригады вызвала только одна из них - та, в которой будет работать Ольга Игоревна. Но и здесь после недолгих размышлений выбор Умнова сузился до двух кандидатур, коими были намечены молодой техник-геодезист Виктор Прохоров и инженер Григорий Миронов. Кто же из них? Умнов ещё раз основательно представил самому себе претендентов, учитывая все "за" и "против".
Прохоров работал в экспедиции всего немногим более полугода, но непринуждённо быстро и удачно вписался в коллектив. Виктор бывал иногда грубоват в общении, но ничего, не обидно, и в чём-то даже наивно. Умнову импонировало умеренное честолюбие парня; прямолинейность, возможно излишняя, но при их работе это скорее преимущественное качество характера; хорошая спортивная подготовка, навыки в альпинизме; нравилась рациональная неторопливость молодого техника. Но что-то всё-таки смущало Умнова. Что-то мелькало иногда в поведении Прохорова, что не нравилось Умнову и заставляло сомневаться в нынешнем выборе. Не хватало Прохорову душевной щедрости, что ли? Известно, что в походных условиях скорее проявляются или обостряются полускрытые качества характера. "Что ж, пусть это будет проверкой", - решил Умнов. Он удовлетворённо откинулся в кресле и со словами "Да, именно так" нажал на кнопку коммутатора и попросил секретаршу, чтобы она вызвала к нему Прохорова.
Через несколько минут Прохоров зашёл в кабинет и поздоровался с начальником. Тот кивнул в ответ и пристально посмотрел на работника чересчур долгим взглядом. Взгляд Умнова заслуживает отдельного описания. Круглые карие глаза на одутловатом лице не скрывали априорной неприязни к визави. Умнов смотрел так, как будто держал человека на прицеле, несколько прищурившись, хмуро, будто решая его судьбу. Примечательно, но тот, кто не выдерживал цепкого и тяжёлого взгляда Умнова, не задерживался слишком и в экспедиции. И говорил Умнов под стать своему взгляду, будто взвешивая каждый раз слова и сверяя стрелку весов с реакцией внимающего ему.
- На Камчатку поедешь? - он замолчал, и только Прохоров собирался ответить, перебил его: - На весь сезон!
- Поеду! С удовольствием! - легко сказал молодой геодезист.
- В паре с Ольгой Игоревной, - продолжил начальник.
- Согласен, хотя и с меньшим удовольствием, - неудачно пошутил Виктор.
Умнов снова "взял его на мушку".
- Ты что ж, выходит, мне одолжение делаешь? - спросил он после короткой паузы.
Но Прохоров понял, что здесь отвечать не надо, и молча ждал.
- Это я тебе даю испытание, - Умнов помолчал. - Посмотрю, как ты себя покажешь.
- Я готов, Валерий Михайлович, - сказал техник.
Видимо, Умнов "сверился со стрелкой", положение его удовлетворило, и он пошёл дальше.
- Пройдёт всё как надо, тогда подумаем о твоём росте, - пообещал начальник.
- Сделаем как надо, - уверенно произнёс Виктор. - Когда отбывать?
- У Ольги Игоревны спросишь, - сказал Умнов. - Всё, свободен!
Виктор вышел из кабинета начальника, окрылённый замаячившими перспективами. "Вот это подарок, - подумал Виктор. - А ведь верно говорят: не вышибай закрытые двери, пробуй другие - которая открыта, та и твоя". Наслушавшись захватывающих и восхищённых рассказов коллег о Камчатке, Прохоров мечтал поработать там. От близости мечты он испытывал сейчас волнение и приятную слабость, как от большого глотка кислорода. Мечта звала, а удача дразнила. По каким-то причинам, иногда даже надуманным, парни неохотно соглашались работать на маршруте в паре с женщиной. Но в этом деле Виктор придушил свои амбиции, у него пока нет козырей Ольги Игоревны. Она имела высшее техническое образование и работала в экспедиции инженером. И так совпало, что Ольге Игоревне было необходимо наступающий летний сезон работать в полевых условиях - этого требовали изыскания по её диссертации, над которой она сейчас трудилась.
