— Девушки сказали, что талморец тот его убил.

Нордка недовольно цокнула.

— Вот же сволочь, — пробурчала она. — Даже архимага не пожалел!

— Это же талморец, — небрежно отмахнулся я, вместо «талморец» про себя сказав «Анкано». — К тому же, девушки сказали, что он крышей поехал из-за этого артефакта.

— Да уж, нашли маги на свою голову! А ведь говорили все, что не к добру они туда вообще нос сунули! Вот, Эстормо, скажи, как Дозорный: лучше же, чтобы мертвецы спокойно лежали себе, и никто их не трогал?

Я несколько раз кивнул в знак согласия. Хульда ещё раз отвлеклась на посетителей, а я пока мог сделать ещё несколько глотков и обдумать, как мне закончить мой рассказ.

— Ну, так что дальше было в этом Лабиринтиане?

— Заходим мы в первый зал и видим этих же призраков — оказывается, они потащились в эти руины за древними знаниями. Знаний там, сразу тебе скажу, особо никаких не было — кроме знаний о том, как угробить себя или товарищей. В общем, идём мы и видим — первая решётка. Поднимаем её, заходим в комнату — а там скелеты, у всех мечи или луки, некоторые ещё и магией владеют, но самое страшное, что там было — это костяной дракон.

Трактирщица с удивлением смотрела на меня; мой рассказ, кажется, привлёк внимание и других посетителей; кто-то решил угостить меня выпивкой в обмен на рассказ о том, какой этот дракон был ростом, и как удалось победить всю эту ораву нежити.

— Скелеты дохнут быстро, — пояснил я, делая ещё несколько глотков. — Хочешь — на землю повали и растопчи, хочешь — факелом ударь, знаешь простенькое заклинание пламени — им обдай как следует. Со скелетами-магами было посложнее — но у Лидии был зачарованный на урон огнём меч, и она разделывалась с ними. А Блёнвенн разбиралась с драконом-скелетом.

— А какой он был, этот дракон-скелет? — поинтересовался кто-то из посетителей.

— Не слишком большой, — ответил я. — До потолка точно не доставал, но и взлететь не мог. И не дышал ни льдом, ни огнём — по крайней мере, я этого не заметил. В общем, я только поубивал всех скелетов и собрался помочь девушке, как она ударила дракона каким-то мощным огненным заклинанием, затем Крикнула огнём же — и тот рассыпался на косточки!

Норды презрительно зафыркали — посчитав, что раз с костяным драконом управилась хрупкая бретонка, то они, все такие суровые воины, уж точно управятся!

— Ну, первый маг из шести в том зале погиб, — указал я. — А дальше было ещё хуже. Оказывается, этот Лабиринтиан в древности был каким-то очень важным центром Драконьего Культа — потому там столько нежити и обитало.

— А ещё говорят, что во время Имперского Симулякра там часть Посоха Хаоса упрятали! — похвастался знаниями здоровый черноволосый норд, сидевший за одним столиком с загорелой имперкой. — Так что дальше, ты говоришь, было?

— А дальше мы спустились ещё ниже, и услышали чей-то голос — такой хриплый и противный, что до костей пробирает, и говорил на непонятном мне языке. Драконорождённая, впрочем, этот язык откуда-то знала, и ответила ему. Потом она, правда, на тамриэлик перешла и сказала, что ей Посох Магнуса нужен. Этот голос рассмеялся — так противно и злобно, будто сам Мерунес Дагон или Молаг Бал, и говорит, — я намеренно состроил злобную рожицу, притворно нахмурился, — «Так приди и возьми его, как воин!»

Мои слушатели довольно переглянулись и снова замерли в ожидании того, как я продолжу рассказ; бард даже заиграл какую-то быструю, неизвестную мне мелодию, надеясь, что угадает настроение моего рассказа.

— И на нас снова набросилась нежить, — продолжил я. — Сначала — обычный драугр, Лидии на один удар оказался. А потом из-за морозной стены выскочил призрак в древних доспехах, с морозным мечом. Блёнвенн Кричать не могла — а разговор каким-то образом вытянул из неё магические силы, её только на слабенькую огненную стрелу хватило. И тут я поджёг этого призрака, и он в прах и рассыпался. Затем я расплавил ту морозную стену, мы попали в другую камеру — полную драугров! Ползли изо всех щелей, точно крысы! А тот голос смеётся, говорит что-то, у нас с Блёнвенн магические силы будто вытягивало, хорошо, что у неё лук был, а у меня — эта булава!

Норды снова презрительно зафыркали.

— Ну вот, а вы, эльфы, говорите — «магия», «магия»! — отозвался один из них. — Нет ничего лучше старой доброй стали!

— Старая добрая сталь хороша против живых, — парировал я. — А у Блёнвенн лук-то не обычный, а двемерский, да ещё и зачарованный. Моя булава так, кости драуграм только ломала, но не убивала. А как восстановились у нас с ней магические силы — так сразу веселее дело пошло! В самом низу той камеры, к слову, дымки жили, а против них обычное оружие вообще никак не помогает. Давно, кстати, себе серебряное что-нибудь купить хочу — хотя бы кинжал. Никто не знает, где в Вайтране можно прикупить такой?

— Заходи ко мне в «Дом Воительницы», — отозвалась Адрианна. — Может, подберёшь себе что.

Я сделал ещё несколько глотков и продолжил рассказ:

— А потом нас остановила огненная стена, из которой вылезло огненное привидение!

— Врёшь, эльф! — крикнул кто-то в толпе.

— Не вру. Вернётся Лидия — спроси у неё, — парировал я.

— Специально возьму — и спрошу! Ну, и что ты с этим огненным привидением сделал?

— Заклинанием потушил, — гордо ответил я. — И мы спустились ещё ниже и сражались с призраками воинов и даже собак. Отряд тех магов всё редел и редел — а мы всё ещё оставались живы. В одной из комнат с нами — вернее, с Блёнвенн — опять связался тот голос, велел ей к исписанной какими-то символами стене подойти. В ловушку заманивал. Хорошо, что Лидия вовремя драугра заметила и убила его до того, как тот подняться успел!

— А что это за голос был? — спросила хозяйка «Дома Воительницы».

— Сейчас доберусь до него — сначала расскажу, как мы сразились с целой толпой скелетов, драугров-магов и атронахов!

Я снова сделал несколько глотков, бард решил отложить лютню в сторону и взялся за барабан, принялся отбивать на нём напряжённый ритм.

— Сначала мы надеялись затаиться в тенях — думали напасть на них неожиданно, но нас заметили. Блёнвенн призвала дремору-керла, окутала Лидию каким-то заклинанием, сама магией отстреливалась из-за соседней колонны, я прикрывал её. Последнего драугра-мага уложил я своим заклинанием.

Дальше мне следовало начинать врать — потому что на самом деле в бою с драконьим жрецом я участия не принимал. Хотя, зачем? Можно сказать, что я убил двоих магов-призраков, Лидия спряталась в тенях с луком и прикрывала подругу, а сама Блёнвенн заколола этого нордского лича мечом. О том, что меч был даэдрическим, я умолчу — скажу, что просто зачарованный.

— Потом мы спустились на самый нижний уровень. Тех магов оставалось уже лишь трое — и знаете, что Савос Арен сделал со своими друзьями? Убил их. Превратил в призраков. И заставил поддерживать стену вокруг драконьего жреца.

Норды ахнули от возмущения.

— Тех двоих несчастных я освободил — надеюсь, их души теперь упокоились с миром.

— Подожди. Значит, тот голос драконьему жрецу принадлежал? — поинтересовалась имперка.

— Да. Блёнвенн взяла у Лидии её меч и направилась к этому жрецу. Жрец направил на неё луч своего посоха, она едва заслонилась оберегом — но оберег из-за удара разбился. Блёнвенн снова защитилась оберегом и с мечом наизготове подходила к этому личу. А затем вонзила клинок в то, что осталось от его тела. Сначала вспыхнула его одежда, а затем и он сам рассыпался в пепел, оставил нам лишь маску, посох, металлический обруч и металлические наплечники.

Присутствующие принялись перешёптываться и переглядываться, а я наконец допил свой эль и мог заканчивать разговаривать как простолюдин. Только вот я начинаю ловить себя на мысли, что мне нравится так разговаривать, нравится быть Дозорным Стендарра — даже нравится ругать Талмор. Я одёрнул себя, пытался сорвать эту проклятую маску, отделить её от себя настоящего. Да, я должен немедленно разграничить себя настоящего — талморского юстициара, желающего сделать хорошую карьеру, от неполноценного альтмера-Дозорного, которым притворяюсь. Час ещё не поздний, я могу прогуляться до «Пьяного охотника», вдруг там компания лучше, и вдруг я смогу увидеть там Альдегунд…