— Ты Жуан?
Вопрос отвлёк старика от разговора.
— Я так понимаю, вы хотите, чтобы я осмотрел вашу… спутницу? — догадался бретон.
— Всё верно, — Корир положил деньги на стол. — И ты сделаешь это немедленно.
Строгий взгляд заставил Жуана с недовольным вздохом подняться и последовать за ярлом Винтерхолда. Бретон без лишних расспросов принялся осматривать Драконорождённую, быстро заметил рубцы от клыков саблезуба, затем раскрыл ей глаза, принялся осторожно водить вокруг её лица светильницом, приближая или отдаляя огонёк.
— И что с ней случилось?
Корир рассказал целителю об их столкновении с саблезубом и о том, что происходило в следующие сутки.
— Понятно. Разжижение мозга и воспаление укушенной раны.
Разжижение мозга… От этих слов по спине норда прошлись мурашки: это страшное, опасное заболевание, последствия которого могли были ещё хуже, чем оно само. А для мага это вообще, кажется, настоящий смертный приговор! Хоть бы Блёнвенн поправилась — ужасно ведь будет смотреть, как болезнь изуродует её тело и душу… а ещё тяжелее будет осознавать, что хорошая девушка Коллегии умрёт такой молодой.
— Удивительно, кстати, что с вами ничего подобного не происходит, — заметил Жуан. — Ладно, помогите донести её до дома, где я живу.
Корир молча подхватил невесомое тело бретонки и последовал за старым целителем к его дому — небольшому, рассчитанному на двоих человек. Старик призвал магический огонёк и потянулся в стоявший возле одной из стен сундук.
— Кладите девочку на этот стол, — приказал Жуан.
Ярл Винтерхолда уложил раненую бретонку на широкий прилавок, который целитель почему-то назвал «столом», бросил на Драконорождённую мимолётный взгляд. Она очнулась, её глаза жутко уставились в одну точку, но затем закатились, и Блёнвенн снова впала в небытие.
— Держись, — едва слышно произнёс норд, наблюдая, как старик раскладывает на тумбочке хирургические инструменты, магией зажигает все свечи и жировые светильники, которые были в доме.
— Вам лучше вернуться в таверну, — посоветовал бретон. — С ней всё будет в порядке, обещаю. И вот, пейте это зелье сами. На всякий случай.
Целитель протянул склянку, наполненную какой-то отвратительно пахнущей гадостью, ярл Винтерхолда залпом выпил горкое снадобье.
— Вылечи её, — потребовал Корир. — Вылечи, иначе…
Старик поднял разорванную штанину повыше, раскрыл ещё одну склянку, затем взял в руки обмотанную ветошью палочку.
— С ней всё будет в порядке, — повторил Жуан.
Ярл Винтерхолда вернулся в «Мороженый фрукт», тут же велел налить себе эля покрепче. Трактирщик с неохотой протянул ему наполненный бокал.
— Ваш Жуан сказал, что я не заразный, — соврал Корир. — Так что не бойся.
Хозяин таверны скромно пожал плечами.
— Ещё чего-нибудь принести?
— Чего угодно, только не хоркера и не рыбу, — ярл в несколько глотков осушил бокал. — И налей ещё.
Жареная оленина утолила голод, а выпивка немного успокоила разум. Страшный взгляд, постоянная сонливость, воспалённая рана, которая может и заражение крови за собой повлечь… Нет, и думать не хотелось, что Блёнвенн не поправится! Она сильная, она спасла Винтерхолд, победила Алдуина, терпела в своей голове драконий шёпот… Какое-то разжижение мозга она точно одолеет! Если что — Вайтран недалеко, там должна была остаться Лидия, да и Балгруф наверняка не захочет, чтобы Довакин превратилась в калеку, и найдёт для неё лучших целителей, какие только живут в его городе.
— У вас завтра никто в Вайтран не собирается? — спросил Корир.
— Хочешь девчонку свою тамошним жрецам показать? — догадался трактирщик. — Это правильно, покажи на всякий случай. Жуан наш это… как оно… хер… хир… короче, серьёзные раны лечить может, а что-нибудь серьёзнее простуды — хер-то там.
— Ближе к делу, — ярл Винтерхолда одарил собеседника жёстким взглядом.
— В общем, завтра мой помощник в Вайтран за припасами собирается, можете присоединиться к нему.
Чтобы не терпеть никаких расспросов, ярл Винтерхолда предпочёл пересесть за освободившийся столик, приказал принести ему ещё эля — хотелось заглушить тревогу выпивкой, напившись до беспамятства.
— Бедная, бедная моя козочка! — причитал кто-то неподалёку. — Как она там без меня, в холоде и голоде? И как же, как я мог спать в то время, когда какой-то урод мою Гледу крал! Почему не защитил?
— Да уймись ты уже, Эннис! Тот урод, который её выкрал, сдох наверняка! А козу твою я тебе завтра живой и здоровой приведу, и даже скидку сделаю, это ведь моё первое задание!
Разговор редгарда и моложавого опоясанного мечом норда привлёк внимание Корира: кажется, эти двое говорят о его собственной глупой выходке. Конечно, встревать в разговор ярл Винтерхолда и не думал.
— Ты уж постарайся, Эрик, мать твою, Убийца!
— Всё в голову не возьму, зачем этот урод к великану пошёл? — недоумевал Эрик.
— А хер его знает… Явно ведь пьяный был! Он ведь, представляешь, извинился даже! Говорит, ему срочно надо было с какой-то Изольдой расплатиться!
Завеса тайны недавнего пьяного злоключения начала немного приоткрываться: шут, видимо, посчитал, что кража и продажа козы — самый быстрый способ расплатиться с долгом некой Изольдой… возможно, ростовщицей или торговкой. Только вот зачем понадобилось связываться с этой женщиной?
— Изольда? Из Вайтрана?
— Да какая тебе, на хер, разница! Ты лучше Гледу мою завтра приведи!
Выходит, что той злополучной ночью странная компания из запитого колдуна, Драконорождённой, психа-шута, ярла Винтерхолда и (возможно) рифтенского вора побывала ещё и в Вайтране, зачем-то заняла денег у некой Изольды… Или же украла и на что-то потратила, затем Корира хватила совесть, он захотел вернуть растраченные ранее деньги, а шут посоветовал украсть козу и продать великану — а ярл Винтерхолда наводку дал, чтобы хозяин затем выкрал своё животное обратно? Спасение волшебницы Коллегии Винтерхолда от кинжала сумасшедшего шута и записка с извинениями — отличный список добрых дел для бурной ночки!
Корир подозвал одну из разносчиц, потребовал налить себе ещё. Эль недостаточно быстро овладевал разумом, как ему бы хотелось. В голову снова лезли мрачные мысли, однако ярл Винтерхолда отгонял их: Вайтран — безопасный холд, по пути на них не нападут Изгои, с бандитами ярл Балгруф борется весьма успешно, так что завтра Блёнвенн окажется в храме Кинарет. В Вайтране за Драконорождённой может поухаживать Лидия, её можно попросить написать сразу же, как только Блёнвенн поправится, затем выслать за ней отряд стражников, чтобы те привезли девушку в Винтерхолд.
Люди расходились по домам, а ярл Винтерхолда всё никак не мог напиться до состояния, когда все проблемы уходят прочь. Корир понимал, что не следует больше прибегать к помощи выпивки, всё равно лично он больше ничем не может помочь несчастной бретонке, что следовало просто пойти в комнату и лечь спать… Дверь «Мороженного фрукта» снова открылась, норд повернул голову назад.
На пороге таверны стояла Блёнвенн. Девушка ещё была не совсем здорова: бледное лицо осунулось, будто она пролежала с лихорадкой не один день, в ярких голубых глазах всё ещё не загорелся притягивающий к себе живой огонь, отчего бретонка напоминала драугра. Однако она уже не хромала, не щурилась и не отмахивалась от невидимых мошек, как это было днём, её глаза смотрели прямо, не косили и не закатывались вверх, а руки не дрожали, как это часто бывает у перенесших разжижение мозга людей. Корир подскочил к ней и тут же заключил Драконорождённую в крепкие объятия: приятно было осознавать, что Блёнвенн пойдёт на поправку без последствий для своего здоровья!
— Я ничего не помню, — призналась девушка. — Вернее, помню, как разрядила ловушки, затем мы шли по степи, у меня перед глазами всё начало двоиться… И затем — как в тумане. Что со мной было?
Корир усадил Драконорождённую за стол, жестами подозвал заскучавшую разносчицу.
— Это неважно, — отмахнулся он. — Завтра мы приедем в Вайтран, покажем тебя жрецам Кинарет на всякий случай. А пока поешь.
