— Ага! Я так и знал, что маги виноваты! — злорадно воскликнул норд.

— Это были не наши маги, — вступилась бретонка.

— Ладно, допустим, это были не наши маги. И как тогда Великий Обвал случился? Красная Гора же в Морровинде, её отсюда никогда даже видно не было.

Неожиданно Довакин со всех сил ударила кулаком по столу, содержимое кружек закачалось и чуть не расплескалось.

— Довакин, ты полегче, не надо так злиться, — успокаивал Корир.

— А я не злюсь, — девушка помассировала ребро ладони и отхлебнула ещё мёда. — Я показываю, при чем тут Красная Гора.

Ярл притворно почесал затылок и замычал.

— А как Коллегия тогда выстояла?

— Умели предки строить, — заключила архимаг, разводя руками.

— Это да. Умели.

Неожиданно для всех зал огласил довольный крик, и к Довакину и её собутыльнику почти подскочил запитый темноволосый бретон.

— Архимаг! Меня зовут Сэм, я — ваш огромный поклонник! — увещевал он. — Я слышал, как вы сейчас рассказывали про Красный Год, и перебить не смел! Только сейчас смелости набрался! Вы возьмете меня к себе в Коллегию?

Девушка наверняка бы отослала своего земляка к эльфийке, которая и заведует набором учеников, однако Корир решил вступиться за собутыльницу: нечего всякому пьяному отребью прерывать столь важную беседу.

— Не видишь, архимаг не может заняться тобой, — напомнил ярл. — И ты, можно подумать, в том состоянии, чтобы в Коллегию вступать.

— А я в другом состоянии и быть не могу! — парировал пьяница.

— Мог бы не пояснять, по тебе видно. Но, готов поспорить, норда тебе всё равно не перепить.

На лице Довакина появилось недовольство.

— О, я вижу, ты не прочь крепко выпить? — довольно спросил Сэм. — А как насчет дружеской попойки на спор? На кону — мой чудесный посох!

В руках у бретона показался необычного вида посох, больше похожий на гигантский цветок.

— Кто кого перепьет? У тебя нет шансов! — браво заключил норд.

— Вот и проверим! У меня как раз одно крепкое пойло где-то завалялось!

Мужчины схлестнулись в состязании, несмотря на возражения архимага, Корир уже настолько увлекся, что его мало интересовало, хотел ли этот бретон в Коллегию, отдаст ли он этот посох… Ярл чувствовал, что пьянеет сильнее обычного, всё вокруг проносилось, как в тумане, но сдаваться он не собирался.

— Ладно. Твоя взяла. Посох заслуженно твой! — торжественно продекларировал Сэм. — Эх, пить с вами — одно удовольствие! Я тут одно милое местечко знаю, там вино рекой льется! И не только вино! Надо срочно сходить туда!

Последнее, что правитель Винтерхолда хоть как-то запомнил, была дверь «Замерзшего очага» перед глазами, из которой он выходил в обнимку с двумя бретонами-магами…

— Просыпайтесь, пьяные рыжие богохульники!

Злобный женский голос заставил Корира проснуться и быть готовым отчаянно недоумевать. Ну да, он и его вчерашняя собутыльница — обладатели рыжих волос разных оттенков. Ну да, выпили вчера. Но почему же богохульники? Да и голос незнакомый. Корир расклеил глаза. Первое время мужчина попытался понять, что вокруг не так. Каменные стены, благовония, алтарь в форме цветка, женщина в ярком желтом балахоне с капюшоном, каменный бассейн и статуи Дибеллы повсюду. Неужто это… Маркарт? Как они с Драконорождённой здесь оказались? Где этот Сэм? И вообще, что вчера было?!

========== Первые подробности ==========

— Конечно же, вы оба ничего не помните, — вздохнула жрица Дибеллы. — Как ваша пьяная в хлам шайка завалилась сюда, оскверняла храм… Не говоря уже о бессвязных криках про свадьбу и козу.

— Пожалуйста, добрая жрица, расскажи нам, что мы здесь натворили, — жалобно попросила Довакин.

— Ишь, теперь я добрая жрица!

— Добрая. Другая бы вызвала стражников, и проснулись бы мы не в твоем храме, а за решеткой.

Пока архимаг жалобно пыталась задобрить жрицу Дибеллы, Корир разглядывал место их ночлега. На полу валялись пустые бутылки из-под вина, отрубленный палец великана, вонь которого чувствовалась даже с нескольких шагов, и аккуратно сложенный лист бумаги. Сэм же куда-то исчез — но, по всей видимости, эту записку оставил именно он. Что-то непривычно тянуло левый бок; мужчина ощупал себя и бросил взгляд вниз. Откуда-то появился изогнутый меч с длинной рукоятью и тонким клинком (катана?), да и кошель с деньгами явно потяжелел. Голова раскалывалась — и не только от выпитого, а возле нижней губы чувствовался соленый привкус. Подрался с кем-то? Только с кем? С этим Сэмом, и потому он ушел? С Драконорождённой? Норд тут же отбросил этот вариант.

— Вообще ты спала как убитая, а твой друг, когда я пыталась растолкать его, бормотал что-то о Рорикстеде, — пояснила жрица после недолгих просьб бретонки.

Рорикстед. Коза. Свадьба. Эти три слова правитель Винтерхолда связать между собой никак не мог.

— Скажи, а мы с ней…

— Нет, — отрезала жрица. — Ты к ней как к женщине и пальцем не прикоснулся, да и она не настаивала.

Хоть перед Тейной совесть чиста, с облегчением подумал Корир. Норд плюхнулся на каменное кресло и обреченно подпер лоб руками. Новости имеют свойство разноситься молниеносно, и скоро весь Скайрим будет знать, что ярл Винтерхолда напился в хлам и дебоширил в Пределе. Может, даже в других владениях. Позор, да и только!

Тяжёлая металлическая дверь храма открылась, впуская внутрь лучи солнечного света и свежий воздух.

— Надо же, кто проснулся!

Голос принадлежал молодому светловолосому бретону. За руку незнакомец держал испуганную маленькую девочку в заляпанном грязью и кровью платьице — Кориру и думать не хотелось, что пришлось пережить этому ребёнку.

— Эмильен? — с едва скрываемым раздражением спросила бретонка.

— Вообще-то Этьен, — поправил бретон.

— Конечно, — нехотя извинилась Довакин. — Прости. И что ты здесь делаешь?

— Ого, ты настолько пьяная была, что не помнишь ничего?

Жрица схватила девочку за руку и повела к двери внутреннего святилища.

— Уходите отсюда, пока я добрая, — приказала она.

Этьен ненадолго задержался, встал перед бассейном возле алтаря на колено и выпил немного освящённой воды. Лишь после этого вчерашняя компания предпочла покинуть храм. Умывшись из водопада и причесавшись ладонями, троица предпочла переместиться в отдаленную пустующую башню. И лишь убедившись, что их никто бы не подслушивал, Этьен решил начать свой рассказ.

— Спрашиваешь, что я здесь делаю? Даже не знаю, с чего начать.

— С самого начала, — потребовала Драконорождённая.

— Хорошо. Вваливаешься ко мне среди ночи ты, его высокоблагородие, какой-то стрёмный запитый колдун из наших, бретонов, и ещё какой-то шут, вообще долбанутый начисто.

— Шут? — оживился Корир.

Никакого шута ярл, конечно же, не помнил — а в храме Дибеллы проснулись лишь он и архимаг.

— Ну да, шут. Рыжий такой, кажется, имперец. Так вот. Вытаскиваешь ты меня из кровати, велишь одеваться во что-нибудь приличное и тащиться в Хаафингар, и не абы куда, а прямо в талморское посольство, устроить подставу века. Не знаю, как, но оказались мы там практически в мгновение ока. Шут принялся отплясывать перед эльфами, колдун пытался споить всех какой-то дрянью, а мы втроем пробрались в само посольство, где как раз проходил приём.

— А в чем суть была этой подставы века? — поинтересовалась Довакин.

— Суть была в том, чтобы незаметно надеть на Эленвен амулет Талоса и предъявить это безобразие публике. Кстати, идея была ваша, — Этьен направил свой изящный, как у лютниста (или карманника?), палец в сторону правителя Винтерхолда. — Да, не смотрите так на меня, я тоже удивился. Вернее, я подозревал, что вы, как сторонник Ульфрика, этих остроухих терпеть не можете, но чтобы так… Впрочем, я их сам ненавижу, и рад был с этой сучкой желтомордой хоть так поквитаться! Простите, ваше высокоблагородие, за «сучку».

Правитель Винтерхолда равнодушно отмахнулся.

— Что было дальше?

— Я заболтал её и незаметно нацепил на шею амулет Талоса, который его высокоблагородие дал мне перед этим.