- Конечно, это ты, любовь моя. Как я мог усомниться в этом? Я везде тебя узнаю, я всегда тебя найду. Ты простишь меня? Простишь, что я оставил тебя на это время одну? Олсон не имел права забирать тебя у меня ни на секунду. Он не имел права к тебе прикасаться. И даже смотреть, да. Я клянусь, я бы убил его, если бы у меня было хоть немного времени! Это ты ему приказала это сделать, ведь так? Ничего не происходит без твоего желания, все только так, как ты хочешь. Но почему не я? Почему не я должен был вонзить нож в твое сердце? Почему? Почему?! Моя королева пчел, скажи, я что-то сделал не так, почему я заслужил меньше твоей любви, чем он? Благосклонности, конечно, не любви.
Голос его переливался разными интонациями, он то тараторил, то растягивал слова, будто бы разговаривал сам с собой. Конечно, это было не так, он говорил только со мной. Просто он свихнулся. Дациан подошел совсем близко, и я почувствовала, как он провел рукой по моим волосам.
- Это ты, наконец, такая настоящая в своем королевстве.
Я обернулась к нему. Поперек его шеи шел тонкий порез, кровь лилась из него, и он зажимал его одной рукой. В другой он держал изогнутый кинжал, и кровь с него капала мне на ступни. Его глаза рассеянно-хищно горели.
- Ты что, с ума сошел? Горло себе перерезал?
- Я хотел быть с тобой, как можно скорее!
Когда он говорил, кровь лилась еще сильнее. Я полезла в карман его мантии, там должны были быть бинты. В случае ранения Падальщикам приходилось помогать себе совсем не волшебными способами.
- Из всех способов попасть в Улей, ты выбрал самый дерьмовый. Ты посмотри сколько крови!
Из всех способов умереть, то есть. Я была немного зла. Кровь текла и из моей груди, но я уже не обращала на нее внимания. Он же все чувствовал, не до конца осознав, что его перерезанное горло не имеет никакого значения. А ведь он в Улье уже второй раз. Я достала бинты, но не стала перевязывать ему его шею. Вместо этого я оторвала кусок, скомкала и стала промокать его рану.
- Убери руку от шеи, Дациан, дай мне помочь тебе.
Я видела, как он прерывисто дышит, как его периодически всего передергивает. Но он продолжал смотреть только на меня. Я промокала один бинт за другим, зная, что это может продолжаться бесконечно. Но это помогло. Кровь продолжала литься, но дыхание его постепенно наладилось, а потом и вовсе пропало. Он расправил плечи и улыбнулся мне, обнажая зубы в крови. Я оторвала последний кусок бинта, чтобы вытереть его лицо. Теперь его порез на шее казался ничуть не более страшным, чем всегда кровоточащая рана на его лице и шее.
- Мне так нравится, когда ты ко мне прикасаешься. Только это может сделать меня счастливым.
Его глаза по-прежнему горели, будто его лихорадило.
- Дациан, ты говоришь странно. Ты слишком фиксируешься на мне, будто бы не осознаешь, что мы в Улье.
- Милая, - он приблизился ко мне совсем близко и начал шептать, словно делясь со мной секретом, - только мысли о тебе помогли мне не свихнуться в Улье. Советую и тебе сконцентрироваться на чем-нибудь. Но ты ведь и так не сможешь сойти с ума в своем королевстве!
Это не было моим королевством, было почти опасно думать так. Хотя я, несомненно, имела с Ульем куда большую связь, чем все остальные.
Я выскользнула из рук Дациана и выбежала из пещеры в сад. Трава была сырой, как после дождя, но пчелы жужжали, как в солнечный жаркий день. Я протянула руку к кусту роз, и несколько пчел сели мне на палец. Совершенно обычные, как в нашем мире, шевелили усиками и терлись пушистыми брюшками.
- Посмотри, как они прекрасны!
Я помахала Дациану рукой, зовя к себе.
А вдруг я ошиблась? Вдруг я все сделала не так? Мой род был создан для того, чтобы хранить знания об Улье, передавать их из поколения в поколение, чтобы однажды призвать Богов на землю. Я знала, что для этого нужно много жертв. Я сама ей стала, но Боги так и не пришли в наш мир, вместо этого мы здесь. Конечно, я не знаю, что теперь происходит там, может быть, они все же выбрались. Но у меня не было такого ощущения. Неужели было недостаточно жертв? Или нужно было сделать что-то еще? В любом случае, даже если ничего не вышло, мои Боги должны были остаться довольными тем, что пролитая кровь пропитала Улей, и у них теперь есть столько страдающих душ, которые наверняка сейчас бьются в панике.
Это не может быть зря. В противном случае, я отвратительна.
Пчелы ползли вверх по моей руке, щекоча своими лапками, и я улыбнулась. Дациан стоял рядом и тоже завороженно смотрел на них. Я протянула вторую руку к цветку, и он перехватил меня за запястье.
- Не надо!
Краем сознания я понимала, что не стоит ничего трогать, пробовать, а уж тем более ломать в Улье. Но я все равно это сделала, переломила с хрустом тонкий стебелек цветка. Я поднесла пышный цветок к лицу, но успела ощутить запах его нектара лишь на мгновение. Он завял и рассыпался, его яркие розовые лепестки упали на траву ссохшимися коричневыми комками.
- Ой.
Впрочем, ничего не случилось. По моей вине умерло сегодня достаточно людей, чтобы обращать внимание на завядший в моих руках цветок. Я почувствовала неприятное жжение у себя на запястье, одна из пчел меня укусила, и тут же замертво свалилась с моей руки. Глупышка, ты умираешь, когда жалишь кого-то. Розовое отечное пятно выросло на месте укуса, всего-то. Это того не стоило. Я почувствовала, как еще одна ужалила меня в предплечье. Я встряхнула руку, и пчелы взлетели. Они стали кружить вокруг меня, но больше не садились.
- Я думал, в тебе сама жизнь, а в твоих руках все умирает. Королева пчел, Королева смерти. Но ведь и жизни, да? Ты же подарила мне дочь.
О Лиде я сейчас хотела думать меньше всего. Надеюсь, Эйвар ее уберег.
Я пошла дальше по саду, и пчелы летели за мной. Я надеялась, что сад скоро закончится, и я смогу предстать и перед другими Богами. Не могут же они все быть представлены пчелами. Но, кажется, мы шли в правильном направлении, дорога уходила вниз. Мы шли долго. В какой-то момент Дациан схватил меня за руку, заставив остановиться.
- Они ведь не заберут тебя у меня?
Я не знала этого.
- Конечно, нет.
- Хочешь, я вырежу себе сердце или легкие, чтобы они открыли нам дверь в наш мир?
- Тогда ты будешь совсем мертв, милый.
Он, кажется, не внял моим словам, продолжая с ожиданием смотреть на меня.
- Я этого не хочу.
Я поняла, почему он это спросил сейчас. Дациан заметил раньше меня, как все вокруг начало меняться. Розы, земля и даже небо поплыли вниз, будто кто-то облил картинку краской. Как во сне. Только мои пчелы оставались неизменными. За стекающими декорациями что-то проглядывало, и чем менее отчетливо я видела розовые цветы, тем четче я видела, что там. Сотни глаз смотрели на меня, ни один не похож на другой, зубы скалились, а пасти истекали слюной. Что-то голодное и неправильное было вокруг, то, о чем не хочешь знать или даже думать. Но все это были мои Боги. Те, кому была посвящена вся моя жизнь, каждое мое слово, каждый мой взгляд. Те, кому мы посвятили жизни практически всех магов.
Наверное, вокруг меня был Вопящий Рой, потому что тех, что меня окружали, было как звезд на небе. Когда спадет и иллюзия тишины, наверняка, я услышу их крики. Я и сейчас слышала, как что-то вокруг меня шевелится, дышит, облизывается, но голосов слышно не было. Может быть, мой слух не приспособлен для них.
Босыми ногами я почувствовала, как что-то подо мной пульсирует, будто я и стояла на каком-то существе. Я сделала шаг в сторону и провалилась по щиколотку во что-то липкое. Дациан подхватил меня под руку, будто бы я могла упасть, но я лишь оступилась. Впрочем, за слоем чего-то липкого, тоже что-то шевелилось, и мне даже показалось, что оно лизнуло мою ногу. Это, кстати, даже вышло не страшно, а очаровательно. Хотя, наверняка, оно хотело попробовать меня на вкус.
Дациан все еще держал меня за руку, нервно поглаживая пальцами мое запястье. Я повернулась к нему. По его незаживающей ране ползали пчелы, как мухи на куске мяса. Чьи-то клыки были совсем близко за его спиной, пасть с ними то открывалась, то закрывалась. Ко мне они так близко не приближались. Я притянула его ближе к себе, и услышала, как жужжат пчелы. Дациан будто бы даже не замечал их. Одна из них пробралась под неповреждённую кожу с другой стороны шеи, кожа вздулась бугорком.
