В этот день мне всё время хотелось что-то совершить. Грандиозное. Несусветное. Подвиг какой-нибудь. Пусть даже самый дурацкий, но подвиг. Чтобы вечером мой разговор начался бы солидным "А знаешь, чего сегодня я..." Ну, и так далее.

Но какой подвиг совершишь в лагере, где время заполнено нудной пыльной тоской. Саныч, не сводивший с нас глаз, привёл всю палату к маленькому сарайчику позади корпуса старшаков и выволок оттуда рассохшуюся лодку. Он долго и скучно объяснял, как её конопатить. А потом выяснилось, что нет подходящего тряпья.

-- У повара можно взять драные полотенца, -- сказал Саныч. -- Ну, кто метнётся кабанчиком в столовую?

Все как-то избегали смотреть на Кабанца, а тот, напротив, сверлил нас злыми взглядами.

-- Давайте, я, -- пришла мне в голову удачная идея.

Вот не люблю сидеть на месте, если только не за компом. Люблю двигаться, чтобы всё вокруг как-то менялось.

Секунду спустя я вылетел из корпуса и быстрым шагом направился к столовой. Но у двухэтажки скорость резко снизилась: к повару идти не хотелось. Желание совершить нечто ирреальное продолжало владеть мной от подошв до кончиков волос.

Я снова взглянул на угол столовского корпуса, за который никогда не забирался. Что кроется там? Почему ночью, когда я пробирался вдоль задней стены столовой вместе с Большим Башкой, ни он, ни я так и не заглянули за этот дьявольский угол? И в этот момент, среди белого дня, я не горел желанием туда соваться. Ничего подозрительного. Ни шума. Ни шороха. Но хотелось рвануть отсюда как можно скорее.

И тут снова проснулся неугомонный чёртик: "А если бы там, за углом, стояла Маша, ты бы тоже забоялся, а?" Я твёрдо знал, что Маши там быть не может, но шаг за шагом сдвигался к таинственному углу. Это уже казалось тем самым подвигом, который отчаянно хотелось совершить.

Уши чуть не отваливались от напряжения, когда я прильнул к стене в нескольких сантиметрах от угла. Уши ловили малейший шорох. Но ни гулких ударов, ни хриплого дыхания оттуда не доносилось. Медленно-медленно я сдвигался к углу, чувствуя, как внутри поднимается волна нехороших предчувствий. А чёртик не унимался: "Загляни! Загляни скорее!"

И я чуточку высунул голову за угол.

Даже как-то не верилось, что ничего удивительного за углом не оказалось. Трудно сказать, кто разочаровался сильнее: чёртик или я. Но меня согревало счастье, что опасность оказалась миражом. Никто не ждал меня в коварной засаде. Никто не собирался уволакивать меня. Вычёркивать из рядов оставшихся в лагере.

Уже обычным шагом я двигался вдоль торца столовой к бетонной плите небольшого крылечка. Чуть сдвинувшись, я прочитал выведенное над дверью белыми буквами "Библиотека". Буквы шелушились, а местами едва угадывались. Дверь тоже не казалось примечательной. Железная скоба ручки да выбоина внизу полотна, будто кто со злости саданул туда подошвой изо всех сил.

Войти?

Чувство тревоги постепенно рассеялось. Жажда действий снова толкала вперёд. Хотелось узнать, что за дверью. Даже если она станет последней дверью в моей жизни. Осторожно потянув ручку на себя, я обнаружил, что дверное полотно ничем не удерживается. С лёгким скрипом дверь открыла мне путь вперёд.

Я разочаровался, словно охотник на вампиров, взметнувший кол для верного удара, но обнаруживший, что под откинутой крышкой гроба никого. Словно гипотетический гроб, небольшое помещение пустовало. Вдоль стен тянулись пропылённые и забрызганные белыми каплями извёстки стеллажи. На некоторых полках лежали разбухшие стопки древних журналов. "Техника молодёжи", "Наука и жизнь", "Работница", "Математика в школе"... Похоже, за книгами сюда обращаться не стоило.

И тут я увидел книгу.

Посреди помещения валялась тонкая книженция. На жёлтой блестящей обложке нарисовали сундучок с откинутой крышкой, в замочную скважину которого вставили фигурный ключик. Не то, чтобы я любил читать, но история о сокровищах, когда занять себя абсолютно нечем, сама становится кладом. Я подхватил книгу и мигом перевернул её, выискивая название.

"Десять сказочников под одной крышей"

Вот что за ерунда?! Похоже, мне достался сборник для малышей. В тоске я распахнул последнюю страницу. Палец скользил по содержанию, пока не замер на названии "Ёма и Чача". Я прыснул от смеха, так как знал, что чачей зовут водку в Грузии, а тут детская сказка. Глаза же буровили первое слово. Ёма... Ёма... Где-то я его успел ухватить. И совсем недавно.

"А за твоим лагерем кто смотрит?" -- вспомнил я свой вопрос, обращённый Машуне. И её ответ -- Йома. А после строчку из школьного учебника о гласных звуках: звук [о] кроме буквы "о", дает "ё": "торт", "пёс". "Ёма" -- немедленно добавил я третий пример.

Мне вспомнилась знакомство с буквой "Ё". Мы шли с мамой из школы. Была осень. По-моему, осень. Я не помнил точно, но мне казалось, что тротуар под ногами устлан красными кленовыми листьями, словно дорожка для почётных гостей. Нет-нет, определённо, была осень. И в школе нам рассказали о двух буквах. О букве "Е" и похожей на неё, только с двумя точками сверху.

Мы шли из школы и играли. Надо было отыскать как можно больше вывесок с этими буквами. Я искал с буквой "Е". Маме досталась "Ё", и она не возражала. Я бешено вращал головой по сторонам, выкрикивая "АтельЕ", "Товары для дЕтЕй", "БутЕрбродная", "КинотЕатр", "БакалЕя". Маме пока попалось только "мЁд". Я обыгрывал её с разгромным счётом почти всухую. Я раздувался от гордости, что такой ловкий и умный. А маму почему-то ничуть не огорчал проигрыш. Она почему-то радовалась моей победе не меньше меня. Чудесный день, благодаря не только солнцу, красным листьям под ногами и двум буквам, но и тому, что мы тогда чувствовали нечто общее, могли вместе радоваться моей пустяковой, но такой важной тогда победе.

"Е-и-Ё, Е-и-Ё", -- пело в душе, слагаясь в незатейливую песенку.

"Е-и-Ё, Е-и-Ё", -- звенело внутри, и мне почему-то казалось, что песню эту мысленно распевали мы вместе.

Вынырнув из воспоминаний, я снова вспомнил произнесённое Машуней загадочное имя. "Йома" казалось тайной, более привлекательной, чем даже всемирно известное "Йети". Я немедленно распахнул книгу на указанном в содержании месте (страница 74), чтобы узнать, кем же является этот загадочный или эта загадочная Йома.

Под заголовком отпечатали маленькую картинку с корзиной, откуда выглядывали два клубка смотанной шерсти. А дальше начиналась сказка: "Жили-были дед да баба. Была у них курочка ряба, а еще внучка Чача. Хорошо они жили, горя не знали. Дед всегда лесовал да рыбу ловил, баба всю зиму пряжу пряла, а летом..." Но семьдесят пятой страницы в книге не было. Всё было вырвано до следующей сказки, а там уже речь шла о каком-то медведе.

Кто-то не хотел, чтобы я вызнавал о Йоме. Но этому кому-то было лень расправляться со всей книгой, и он лишь вырвал опасную сказку. В сто тысяч пятисотый раз я ощутил безмерное бешенство от того, что сеть недоступна. Дай мне вход в Интернет, я бы не только пропавшую сказку нашёл за пять секунд, я бы все подробности о Йоме выяснил! Но сеть по-прежнему оставалась недосягаемой.

В этот момент я их и услышал. Шаги. Над головой. Кто-то расхаживал по потолку надо мной. Прикинув навскидку конструкцию здания, я сообразил, что на втором этаже апартаменты Палыча. "Чего-то неспокойный он сегодня", -- подумалось мне. "Потише шагать надо", -- команда уже относилась к моей персоне. Если я слышал шаги Палыча, то и он мог уловить топот с первого этажа. Осторожно положив бесполезную книгу на место, я выскользнул из прохладной библиотеки в жаркий июльский день.