Just so you could cash in — Ты просто пользовался мной,

On a good thing before I realized your game — Но лишь потом я разгадала твои карты.

I heard you’re going round — Я слышала, что ты приходил,

Playing the victim now — Поджав хвост.

But don’t even begin — Но мне даже не приходит в голову та мысль,

Feeling I’m the one to blame — Что я сама во всём виновата —

‘Cause you dug your own grave — Ты сам себе вырыл могилу.

After all of the fights and the lies — Позади все ссоры и ложь.

Yes you wanted to harm me but that won’t work anymore — Да, ты хотел навредить мне, но уже ничего не сможешь сделать.

No more, oh no, it’s over — Больше это не повторится, да, всё кончено.

‘Cause if it wasn’t for all of your torture — Если бы ты надо мной не издевался,

I wouldn’t know how to be this way now — Я просто не знаю, какой была бы сейчас.

And never back down — Я уже не вернусь в прошлое,

So I wanna say thank you — Поэтому я хочу поблагодарить тебя.

Я закончила свое выступление под бурные овации, пронесшиеся ураганом по переполненному залу «Burlesque». Как символ моей борьбы, я зажала руку в кулак, и высоко вознесла его над своей головой. Едва сдерживаясь от эмоций, я абсолютно стеклянными глазами смотрела на восхищенную мужскую публику. Скоро…совсем скоро все будет уже позади.

Это был поистине один из самых счастливых дней, проведенных здесь.Чистая правда. Надо было видеть физиономию Бласа, когда он увидел Лухан, которая в качестве смелого эксперимента состригла длину своих волос, короче не придумаешь. Она шла по залу с застывшей улыбкой на своем лице, и когда поравнялась с Эредиа, медленно повернулась и игриво подмигнув, спросила, как-бы между делом:

— Как тебе моя новая стрижка?

Блас еще долго стоял в полном оцепенении, а его холодные глаза заблестели от нарастающего внутри гнева и возмущения. Этому козлу нужно было тщательнее выбирать выражения, когда он ненавистно шептал Линерес, о том как сильно хочет взять ее волосы, и наматывая их себе на кулак, стараясь причинить не столько боли, сколько унижения. Посмотрим теперь, как ему удастся это сделать…

Усмехнувшись, я перевела заинтересованный взгляд на Мию. После своего двухнедельного отсутствия Мануэль Агирре снова к нам зачастил. Следя глазами, как Мия набрасывается на мужчину с теплыми объятиями, я невольно умилилась над этим приятным и греющим душу моментом. Оказывается, Мануэль предупреждал Веру, о том что перечислит нужную сумму денег в конце месяца, но та видимо считала своим долгом вводить нас в заблуждение. На самом деле у Агирре возникли финансовые трудности с его компанией, занимающейся производством шелка. После внезапно нагрянувшей налоговой проверки, счета его фирмы были арестованы до выяснения всех обстоятельств дела. Я слышала как Мия делилась этой информацией с кем-то из девочек прошлой ночью. А еще она сказала, что Мануэль пообещал помочь ей выбраться из «Burlesque», потому что за всеми их встречами, он и сам не понял как девушка стала для него любимой и самой желанной, и теперь он просто не представлял своей жизни без нее. Вот так, иногда из Золушек, сидящих взаперти, вырастают настоящие сказочные принцессы.

Сметая все грустные мысли из головы прочь, я спокойно выдохнула и повернувшись к залу лицом, обратила все внимание в сторону нового гостя «Burlesque». Это был мираж, точнее сон, но если и так, то я больше не хочу просыпаться, хотя бы на время. Пабло завис у порога, ища причины остаться здесь или найти повод, чтобы немедленно сбежать.

Его отчаянно-ищущий взгляд ни на ком не останавливался, ровно до тех пор пока Бустаманте не нашел свое спасение во мне. Возможно, это наша последняя с ним встреча, последний разговор, последний взгляд, а я ведь уже даже и не рассчитывала. Ноги сами привели меня к нему. И вот мы уже два человека в этом мире несбыточных грез, страстно жаждающие обнять друг друга.

Я уже не помню как, но мы с Пабло оказались в нашей, ставшей уже такой родной, красной комнате.

— Я хотел сказать тебе, что завтра улетаю по делам в Аргентину. Это рабочая поездка и пока еще неизвестно сколько она продлится. Не хочу, чтобы ты думала, что все дело в моей свадьбе… Я не откажусь от тебя.

Оттолкнувшись от двери, я медленно подошла к краю постели и осторожно присела рядом с Пабло.

— Зачем ты мне все это говоришь?

— Потому что люблю тебя… Он произнес это как данность, как будто я слышала это от него уже миллионы раз, а он мне только напоминает. В тот момент я улыбалась как дура, сама не зная от чего. Просто растянулась в улыбке и все тут.

— Я знаю, что нравлюсь тебе. Те ощущение, которые ты испытываешь, когда тебе нужен другой человек… Знаю каково это. У тебя этого нет, ты просто надумал все. Для тебя любить это страдать… Не спать ночами, кругами ходить. Тогда ты чувствуешь, что живешь. Но это не любовь, Пабло.*

— Называй это как хочешь, мне все равно.

На моем лице подрагивает легкая улыбка, когда я приглаживаю его волосы, касаюсь пальцами его лица. Мне кажется, я даже могу умереть, если не поцелую его прямо сейчас. Дрожа от нетерпения, я пытаюсь совладать с собой.

Как тот властный и уверенный в себе мужчина, которого я возненавидела в начале за три месяца превратился во влюбленного мальчишку прямо у меня на глазах?

Я еще ни разу в своей сознательной жизни так не целовалась. Так отчаянно, неумело, уверенно и одновременно робко. Как будто, я была девчонкой из средней школы, которая удостоилась внимания лучшего парня на свете.

— Мы выбираем в человеке только то, что необходимо нам самим, чего нам не хватает или, в чем мы слабее.

— Перестань… — Пабло поцеловал меня снова, заглушив мои слова.

— Хочу, чтобы ты знал, мне жаль, что мы встретились здесь, не имея возможности узнать друг друга в реальной жизни. Он смиренно прикрыл глаза, когда я коснулась его лица.

Нам некого винить за нелюбовь

Не надо громких слов и томных взглядов

Ты знаешь мне не место быть с тобою рядом

Пабло взял мое лицо в свои ладони, рассматривая каждую черточку лица, а затем поцеловал. И как мне стерпеть эту неизбежность под покровом чувственности?

Мы утонули в бесконечной лжи

Попытками друг другом надышаться

И я не вижу смысла дальше с этим жить

У меня бывали долгие ночи в «Burlesque». В полной темноте, наедине со своими мыслями. Но я всегда боялась честно спросить себя о том, что чувствую по отношению к Пабло на самом деле. А теперь, когда я осознанно принимала тот факт, что сегодня наша с ним последняя встреча, до меня наконец-то дошла одна простая истина:

Я влюбилась… Я влюбилась в него, как проваливаются в сон: сначала медленно, а потом одним разом.* Но я боюсь ему об этом сказать. Я даже себе боюсь, в этом признаться.

Нам некого винить за нелюбовь

Мы все своими сделали руками

И это ты мне в спину первым бросил камень

Руки Пабло ложатся на мои плечи, а его полные губы проходят по моей ключице, заставляя меня сгорать до тла. С ним я другая, с ним мне приятно быть слабой. Его пальцы усилили хватку, и Пабло опустив голову, прошептал мне на ухо:

— Ты самая желанная…

Нам сожалеть и клясться ни к чему

Твои слова уже давно не греют

А что нас не убьет, то сделает сильнее.

Я смотрела в мерцающие светло-голубые глаза, застигнутая врасплох, запуганная его откровенностью, и попавшая под его гипнотический взгляд.

Медленно, вкрадчиво, с расстановкой, Пабло расстегнул каждую пуговицу на моем платье спереди. Лаская взглядом, он прошелся по тонкому кружева бюстгальтера, выпуская весь воздух из легких, как будто эта картина приводила его в необузданное помешательство. Α потом, он снова переместил руки на мои скулы, а я открыла рот, чтобы попытаться его остановить, но с губ сорвался только лишь один беспомощный хрип.

Теперь мы стали выше головы

Мы стали крепче стоя под огнем