- Вам известно, как складывались отношения подсудимого с каптенармусом?

- Нет, сэр.

- Вы уверены? От вашего ответа зависит жизнь этого человека.

Великан нахмурился.

- Я не знаю, сэр. Каптенармус был… - капрал старательно подбирал слово, - Матросы его не любили. А этот вроде и нет, сэр, он всем улыбался и каптенармусу улыбался.

Сейчас Бадду явно было не до улыбок. А добрый капрал невольно его подставил еще больше. Скажи он, что между подсудимым и каптенармусом была вражда, и уже проще стало бы искать смягчающие обстоятельства.

- Благодарю вас, вы можете идти.

Великан откозырял и вышел. Норрингтон вызвал следующего.

Этот капрал был моложе, если не сказать юннее. Почти мальчишка. Кто доверил вчерашнему ребенку надзор над провинившимися? Служи бы он гардемарином, это было бы куда ни шло, но он все-таки тюремный капрал. Не каждому взрослому хватит ответственности. Мальчишки на таких должностях усердствуют сверх всякой меры… Может быть, это его зовут Крысой?

- Где вы были вчера после отбоя?

- Спал, сэр.

- Сразу легли спать?

Парень замешкался, видимо, сначала хотел соврать, что да.

- Почти сразу, сэр. Мы… поболтали немного.

Джеймс понял, о чем был разговор.

- И много проболтали?

- Наверно, полчаса, сэр.

- Я говорю не о времени, на какие суммы, как вы выразились, болтали?

Парень покраснел. Вид у него был испуганный и смущеный. Он не понимал, что его выдало. На самом деле практически ничего, адмирал догадался по опыту.

- Ни на какие, сэр! Мы на интерес…

- Ну разумеется! Во вражеских водах, на военном корабле Британской империи тюремщики всего-навсего играют в азартные игры на интерес. Очаровательно! Радуйтесь, что этот процесс не над вами.

Мальчишка искренне этому порадовался. Адмирал продолжил.

- Вы выходили на верхнюю палубу после отбоя до утреннего построения?

- Никак нет, сэр! - похоже, допрос пугал всё больше.

- Может быть, видели или слышали, чтобы выходил кто-то из ваших сослуживцев?

Тюремщик ненадолго задумался.

- Нет, сэр. Я не помню, сэр. Пока свет не погасили, точно нет, а потом я быстро уснул. Но у нас один совсем бесшумно ходит, он мог выходить.

- Кто это?

Тюремщик смутился.

- Не могу знать, сэр. Мы редко общаемся по именам, сэр.

- Так назовите хотя бы кличку.

Парень снова помедлил, потом смущенно проговорил:

- Мы его Крысой зовём.

Значит, он сам не Крыса. Кто же эта выдающаяся личность? Кого могут звать Крысой даже тюремные капралы?

- Хорошо, будете выходить, скажите ему, что его ждут следующим. Если он сейчас на вахте, всё равно скажите.

- Как прикажете, сэр.

- Вам известно, в каких отношениях состояли каптенармус и подсудимый?

- В плохих, сэр.

Вот как. Сразу ответил, даже не сомневался.

- Вам известно, почему?

- Не могу знать, сэр. Может потому, что Бадд новенький. Мы думали, каптенармус хочет его поучить.

- В чем это выражалось?

- После драки Бадда с Крысой он сказал нам, что не против, если у новенького будет развязываться гамак или сумка…

Вот, значит, что не так было с гамаком Бадда. А почему Великан не сказал? Или это было не в его вахту? Или каптенармус приказывал не всем и каждому, а только тем, кому доверял?

- Но ведь каптенармус мог наказать уже за драку, разве не так?

- Крыса на Бадда с ножом полез. Это было бы несправедливо, сэр.

- А наказывать за развязанный по его же приказу гамак, по его мнению, было бы справедливо?

- Не могу знать, сэр. Наверно, сэр.

А ведь именно после драки с Крысой, каптенармус стал говорить Бадду, что тот не по-хорошему мил, а по милу хорош. Хотел, чтобы наказание Бадд связывал не с решением каптенармуса, а вроде как с относительно объективными причинами? Несколько раз плохо завязал койку - получил наказание. Вроде Клэггарт ни при чем. Если потом придет утешать, лишней злобы не вызовет. Впрочем, Бадд не Очкарик. Да и Клэггарт это, похоже, понял.

Но тогда выбрал себе роль строгого, но справедливого каптенармуса. Может быть и вправду таким предстал. Похоже, Бадд о таких хитроумных интригах не догадывался. По крайней мере, сейчас глаза размером с те самые гинеи, которыми его подставили.

- Бадд как-то проявлял агрессию к каптенармусу до сегодняшнего дня?

- Не могу знать, сэр. Большинство матросов не любили мистера Клэггарта, сэр. Наверно, Бадд тоже.

- То есть, вы не можете сказать это наверняка, я правильно понимаю?

- Да, сэр.

- Благодарю вас, вы можете идти. Не забудьте позвать Крысу.

- Так точно, сэр!

Мальчишка откозырял, вытянувшись по струнке, и вышел.

- Мистер Бадд, прежде чем войдет Крыса, вопрос для протокола: вы замечали, ваш гамак или сумка бывали развязаны после вашего возвращения с первой вахты?

- Д-д-да, сэр. И п-после второй, сэр. Но т-т-только гамак. Я п-проверял сумку очень внимательно, сэр. Как вы советовали, сэр!

Ну спасибо тебе, убогий, сейчас Сеймур спросит, при каких обстоятельствах…

Лейтенант Сеймур действительно сразу повернулся и спросил:

- Прошу прощения, при каких обстоятельствах вы дали матросу такой совет?

Не твоё дело, что и когда старший по званию советовал матросу…

- В день, когда мистер Бадд рассказал мне, что отогнал тюремного капрала от своей сумки.

Тут появился Крыса, и разговор прервался. В первое мгновение Норрингон было подумал, что капрал не похож на свою кличку, по крайней мере, внешне. Лицо настолько обыкновенное, что сложно описать, ещё сложнее запомнить. Но вскоре оказалось, что в суетливых движениях и вообще в поведении есть что-то напоминающее крысу.После первого же “Разрешите доложить, сэр” на судей обрушился настоящий водопад. Крыса желал сообщить и имена тюремщиков, играющих в карты после отбоя, и имена матросов и даже пары мичманов плюющих на пол, и имена всех, кто был чем-то недоволен, и особенно тех, кто вёл опасные разговоры.

- …А Кинкейд теперь носит нож покойного Дженкинса!

- Ну и что? - это была первая фраза, которую Норрингтону удалось втиснуть в этот бесконечный доклад. Крыса, похоже, знал всё на этом корабле, но уловить хоть какую-то связь с нынешним делом было невозможно.

Лицо тюремщика прямо преобразилось. Он знал больше второго помощника! Он знал больше адмирала! Парень прямо весь просиял.

- Так это ведь тот самый нож, которым Дженкинс собирался прирезать каптенармуса, сэр!

Наверно, нечему было удивляться. Всем, должно быть, иногда хотелось прирезать каптенармуса, Дженкинс не был исключением. Носил ли он нож всё время и что-то планировал или Крыса однажды услышал сказанную в раздражении фразу, в другой раз увидел матроса с ножом в руке и тут же побежал докладывать Клэггарту, в любом случае припадочному старшему фор-марсовому не повезло. Похоже, на эту должность на “Неустрашимом” принципиально не назначают здоровых. А Клэггарт молодец, не растерялся. Взять себе кого-то в охрану? Доложить капитану? Зачем, если можно отправить больного парня на мачту, а историю всё равно замнут? Вот, значит, что означали его недавние слова у фальшборта «все они убийцы»…

- Но мистера Клэггарта всё-таки убил не Кинкейд. Ближе к делу, капрал.

- Так точно, сэр! Но здесь мог быть заговор, сэр!

- Мог, - согласился адмирал и подсудимый, как и все утомлённый длинным докладом, сразу встрепенулся, - Но едва ли его стали бы воплощать в жизнь в капитанской каюте. Строить теории это уже наша работа. Ваше дело докладывать.

- Так точно, сэр! - тявкнул капрал, вытягиваясь по струнке.

- Итак. Господа Кинкейд и Дженкинс не имеют к нынешнему процессу отношения. По крайней мере, покойный мистер Дженкинс. Суд хотел бы знать, где лично вы были вчера после отбоя.