— Мне завидно? — рассмеялась Долматова, — я наоборот счастлива, что не такая вульгарная как ты!

— Так, — остановила я перепалку, — я больше ни секунды не желаю находиться в этом сумасбродстве!

— Поддерживаю, — и мы гордо удалились.

— Диан, — начала Танька.

— Со мной всё в порядке, я сразу же знала, что это долго не продлится. А теперь пойдем, а то опоздать можем!

— Ну, пойдем, — пожала плечами подруга.

— Мартина! Мартина Диана! — раздался звучный голос завуча едва ли не на все учебное учреждение.

— Да, Людмила Николаевна, — обернулась я.

— Диана, ты срочно должна выручить нас на сегодняшнем выступлении! Дело в том, что девочка, которая должна была выступать со стихами Есенина, сорвала голос. Выручай!

— Ладно, во сколько? — да, вот такая добрая душенька.

— После второй пары, — обрадовалась завуч.

— Хорошо, — кивнула я, и развернулась по направлению к нужной аудитории.

— Ты хоть помнишь какой-нибудь стих? — посмотрела на меня Таня.

— Вспомню, — пожала плечами и зашагала.

После второй пары, как и озвучивалось, я пошла в актовый зал, где должно было начаться выступление. Честно, я даже не знала, что оно вообще состоится, хотя тут должны присутствовать все направления.

Девушка, которая выступала передо мной, закончила свое выступление и, наслушавшись свою порцию аплодисментов, освободила сцену для меня.

Глупое сердце, не бейся.

Все мы обмануты счастьем,

Нищий лишь просит участья…

Глупое сердце, не бейся.

Месяца жёлтые чары

Льют по каштанам в пролесь.

Лале склоняясь на шальвары,

Я под чадрою укроюсь.

Глупое сердце, не бейся.

Все мы порою, как дети,

Часто смеемся и плачем.

Выпали на свете

Радости и неудачи.

Глупое сердце, не бейся.

Многие видел я страны,

Счастья искал повсюду.

Только удел желанный

Больше искать не буду.

Глупое сердце, не бейся.

Жизнь не совсем обманула.

Новой нальемся силой.

Сердце, ты хоть бы заснуло

Здесь, на коленях у милой.

Жизнь не совсем обманула.

Может, и нас отметит

Рок, что течет лавиной,

И на любовь ответит

Песнею соловьиной

Глупое сердце, не бейся.

С глубокой выразительностью прочитала я, когда меня озвучили. В зале повисла секундная тишина, а после шквал аплодисментов. Спасибо, спасибо, спасибо! Мне очень приятно, но можно я быстро ретируюсь отсюда.

Сделав пафосный поклон, я спрыгнула со сцены и уселась рядом с Егором.

— Хорошо зачла, — похвалили меня Пьянов.

Я кивнула, и, положив ногу на ногу, старалась успокоиться. Сердце до сих пор бешено стучало, с того момента, как только я вышла на сцену. Хоть я и актриса, но перед выходом на сцену всё равно волнуюсь. Тут больше не страх сцены, а волнение смогу ли я хорошо выступить. А-то, из-за волнения можно позабыть текст.

В общем, пока я справлялась с волнением, на сцену вышла молодая девушка, которая исполняла стих Есенина «Заметался пожар голубой» на певческий лад. И если до этого момента я думала, что хорошо зачитала, то забираю свои слова обратно. Мне даже обидно стало, если честно. Закончив, девушка получила более мощный шквал хлопков.

— Когда всё закончится? — поинтересовалась я. — Мне скучно.

— Чего скучно? — удивился Пьянов. — Нормально всё!

— Мне скучно, — твёрдо, но тихо произнесла я. — Если я уйду, меня, же не заметят?

— Нет, — фыркнул Егор, стараясь как можно быстрее прекратить разговор со мной, чтобы послушать выступление. — Все увлечены концертом.

Эх, обида за обидой. Хотя, мне даже на руку то, что все не увидят, что я смотаюсь отсюда.

Поэтому, подхватив свой рюкзак, я на полусогнутых ногах, отправилась к выходу. Конечно, меня чуть не спалила завуч, от чего мне пришлось резко скрыться за высоким молодым человеком. Но, побег удался.

И неужели, я иду по коридорчику по направлению к нужному кабинету, где у нас должна проходить третья пара — русский язык. В академии тихо и почти безлюдно, так как большая часть студентов в актовом зале или же в пятых-шестых корпусах.

Кабинет русского/литературы находился на втором этаже, почти в конце коридора, где всегда, в любое время года, было очень солнечно. А так как, сейчас май, то солнце плескало вовсю. Весь коридор был залит золотым мерцанием и радужным отблеском. И если на третьем этаже, на котором я сейчас находилась, было несколько людей, то на втором не было никого. Ан нет, в сплетении корпусов, за дверью, доносились голоса. Что же, моё любопытство взяло надо мной верх и я тихо пристроившись, начала подслушивать разговор парней. Жаль, конечно, что из-за двери я их видеть не видела, ладно хоть слышала отлично. Ну, не оторвут же мне за это нос? Может, выгоду извлеку.

— …ещё немного и спор будет выигран, — прислушавшись, я поняла, что голос принадлежит Ярославу.

— Ага, осталось чуть-чуть и крепость так сказать падёт. — Онемела. Голос принадлежал Лису, но был немного недовольный.

— Зачем всё это, а? — Голос был похож на Мишин, но я не уверенна. — И не жалко Ди будет после этого? а Тимофею в глаза нормально будете смотреть? Вы жалкие, пацаны!

— Миха, уймись, — последнее, что я слышала перед тем как сбежать.

В голове всё покрылось туманом, скорее всего пылью, бабочки с плачем уселись обратно в свои баночки, а человечки стояли с открытыми ртами, не веря в только что услышанное.

Спор. Спор. Спор. Спор. Спор. Спор. Спор. Спор. Спор. Спор.

Как так? Дыхание в лёгких перекрыло, а глаза предательски защипало. За что? Дрожащие руки приложила к пылающим щекам, требуя взять себя в руки. Почему я? Тяжело выдохнула, оглядываясь по сторонам. Оказывается, я забрела в туалет.

Неописуемо больно узнать, что человек, которого ты успел полюбить — на тебя поспорил. Я задавалась вопросом, почему он всё это делал? Спасибо, получила ответ. Меня мучила ещё одна мысль: если бы я просто напросто не сбежала с концерта, то осталась бы в неведении. И чтобы тогда? Тогда бы, в тысячу раз было бы больнее.

Отрезвил меня звонок на пару, и я вместе с потоком людей зашла в нужную аудиторию.

Тему я прослушала, и даже не сразу поняла, что меня уже третий раз зовёт Пьянов.

— С тобой что? — спросил он.

— Давление, — соврала я, стараясь унять дрожь во всем теле.

— Мартиной плохо, — громко сказал друг, прерывая лекцию.

— Что с ней? — спросил учитель.

— Она сейчас в обморок упадёт! — вдруг заверещала Лида.

— Егор, отведите Диану к врачу, — посоветовал преподаватель.

Смутно помнила, как Егор довёл меня до кабинета врача и усадил на кушетку, потом он что-то сказал и вышел, пообещав вернуться.

— Давай ручку, — вяло положила руку на стол, откидывая голову назад и закрывая глаза.

Дверь в кабинет открылась, но я не обратила на это внимание. Для меня сейчас никого не было.

— Лис, — о, какие люди, — подождите за дверью, потом я вашу справку подпишу! Пьянов, передайте записку учителю.

Она что-то ещё говорила, но вслушиваться было настолько лень, что я просто сидела с закрытыми глазами.

— Ди, пойдем, — меня потормошили за плечо.

Я поднялась и спокойно вышла из кабинета врача.

— Я её довезу, — сказал Артем

— Нет! — истерично воскликнула я. — Егор, позвони Таньке, у неё сегодня две пары было.

Кивнув, Пьянов набрал номер подруги и, быстро поговорив с ней, отключился.

— Скоро будет, — ответил Егор, на что я кивнула и отправилась к выходу.

На улице мне стало чуть лучше и меня уже не знобило так сильно.

Долматову я дождалась в более адекватном виде, хоть и в так же смутно помнила, как села в машину.

— Что случилось? — мы стояли на светофоре.

— Лис на меня поспорил, — не имеет смысла ей врать.

— И что ты раскисла? — поинтересовалась Таня, состроив самое удивленное в мире лицо.

— Что? — не веря, спросила я, уставившись на подругу.