Хозяйка заметила моё недоумение.

– Вы беспокоитесь, почему мистер Кроу не завтракает с нами? – спросила она.

Я было подумала, что леди изволит издеваться. Потом подумала ещё и поняла, что оно ей незачем. Беспокоюсь? Да, беспокоюсь, но исключительно потому, что у меня от одного вида этого типа кусок в горло не лезет. Отвечать не стала – нейтрально бы не получилось, а за грубость мне ещё достанется, от Ван Райана в первую очередь.

Молчание приняли за согласие.

– Видите ли, я попросила Гордона остаться в моём доме даже после того, как истекут его полномочия Защитника, – плавно начала Барбара. – А он, в свою очередь, посчитал, что не может остаться просто так и любезно взял на себя часть обязанностей дворецкого.

«Спокойно, Джозефсон, спокойно! Улыбнись, но ничего не говори… Да не скалься, а улыбнись!» – внутренний монолог поражал своей содержательностью.

В голове непроизвольно всплыла цитата из какой-то шутки: «…а убийца в этом фильме дворецкий!» Я с опаской поглядела на свои тарелку и столовые приборы, а затем обвела взглядом все блюда. Интересно, в каком из них яд? Умру во цвете лет, если яд на меня действует.

Яда всё-таки не было. Кажется. Трапезу можно было считать благополучно завершённой. Подкрепилась я, увы, не так основательно, как хотелось бы. Мешали собственные мысли и постоянное ощущение пристального взгляда. А быть в шкуре выдуманной Кристины Йорк не так-то просто. Выдержанную и чопорную служащую ФБР изобразить не получалось. Никак!

Сдаётся мне, что актрисе за такое исполнение роли ни «Оскара», ни «Тони» не дают. Вот «Золотая малина» была бы впору. Хотя… пусть это прозвучит как самооправдание, но узнать, что сама ты чёрт знает что такое, быть доставленной хрен знает куда и заниматься хрен знает чем – это вам не Джульетту сыграть!

За завтраком нормального разговора так и не вышло. Никакой новой информации, которая могла бы пролить свет на моё будущее, я не узнала. Только Барбара многообещающе попросила меня зайти к ней в кабинет часом позже. Это заставляло изрядно понервничать.

Одной пешке предательски хотелось покинуть шахматную доску в самом начале партии. Но это было невозможно. Мне не оставили выбора.

Пока я размышляла над этим, клыкастый вырос передо мной, словно из-под земли, не успела я сделать и десяти шагов по коридору.

– Агент Йорк, мне нужно уточнить с вами некоторые детали.

Ага, вот и приключения на мою ж… на голову подоспели. Похоже, меня ждёт разъяснительная работа.

Некоторой части моего сознания очень понравилось выражение «разъяснительная работа». Мысли опять как-то резко свернули в пошлое. Яростно помотав головой, я постаралась выкинуть из неё всё лишнее.

Шеф шагал впереди, и мне нечего стоять считать ворон. Потребовалось подняться на третий этаж, чтоб понять, куда мы идём. А шли мы к нашим комнатам.

Ван Райан многозначительно остановился рядом с дверью в мою неприбранную с утра обитель. Неужели он и в самом деле решил провести со мной именно ту «разъяснительную работу», о которой я подумала? Нет, шутки шутками, но пора и меру знать.

– Я, кажется, уже говорил, что мне нужно кое-что тебе объяснить наедине, – без тени ехидства и левых намёков, пояснил он.

– Почему обязательно в моей комнате?

– Это не обсуждается.

Охрененная логика! Просто нет слов. И почему у меня вдруг создалось впечатление, что Ван Райан не хочет пускать меня на свою территорию? Но раз дело касается его, то допытываться бесполезно. Я набрала полные лёгкие воздуха и шумно выдохнула от досады.

– Я не ждала гостей.

Ван Райан пропустил моё замечание мимо ушей.

– Обойдёмся потом без нравоучений на тему того, как я обустраиваю свой быт? – я намеренно придала голосу шутливый оттенок.

Наверное, ему уже давно не задавали столь идиотских вопросов, поэтому прежде, чем ответить, он на секунду задумался.

– Можешь не беспокоиться.

Сегодня Ван Райан был подчёркнуто сдержан. Он вёл себя так, словно ему по уставу не положено проявлять эмоции. Я пожала плечами и молча вставила ключ в замочную скважину. Дверца пискнула, словно стыдясь того, что за ней скрывалось. Да, бардак я тут оставила основательный. На постели, на полу и даже на письменном столе бесформенными кучами лежала одежда.

Когда мы вошли внутрь, Драйден скептически осмотрел всё это и остановил своё внимание на стоящем на прикроватной тумбочке пластиковом стакане.

– Это что?

– Я чистила зубы.

Мои слова заставили уголки его губ дёрнуться. Он улыбался, как и всегда, когда я совершала нечто придурковатое.

– Ванная комната в конце коридора.

– Спасибо, конечно, но у меня просто не было времени заниматься сегодня исследованием «сейфа», в который вы меня упрятали.

Улыбка шефа стала официальной.

– Я не для этого разговора тебя позвал.

– А для какого тогда?

– Ты упустила одну важную вещь.

– Я?

– Да, – это уже прозвучало с ощутимым нажимом. – Ты оставила биографию в машине. Очень неосмотрительно с твоей стороны.

Я не поняла, как оказалась к нему вплотную. Чтобы смотреть прямо в лицо полукровки, мне пришлось задрать голову. И вот тут я выпалила что-то совершенно необдуманное, что сформировалось в голове слишком быстро. Настолько быстро, что даже не успела осознать смысл этого.

– Человек способен наделать много чего непредусмотрительного. Это нормально.

– Нормально, – кивнул Ван Райан и добавил: – Для человека.

Я едва не возразила, что я же человек, но слова сами застряли в горле.

– Значит, по-твоему, я всего лишь недоделанный демон? – хотелось кричать, а вышло какое-то сипение. – В таком случае, ты переоцениваешь мои силы. Да чего уж там греха таить, я сама себя переоценила… Контролировать свои способности? Ха, как бы не так! А сегодня с утра ваше хвалёное впитывание информации принесло больше головной боли, чем пользы!

Отчего-то я неожиданно ощутила себя выпавшей из окружающей реальности. Лицо Ван Райана начало расплываться. Меня охватило сильное чувство, от которого на глаза навернулись слёзы. И это чувство не было обидой, досадой или грустью. В моих глазах стояли слёзы гнева. От гнева тоже очень даже можно плакать. Плакать тогда, когда ты не в состоянии изменить ситуацию… Когда ты бессилен перед самим собой.

– Прежде всего, успокойся, – его голос подействовал отрезвляюще.

Всё сегодняшнее утро было как одно сплошное похмелье. У меня не получалось принять то, что со мной происходило. Слишком похоже было на бредовые сны, имеющие обыкновение сниться под утро после затянувшейся попойки.

– Видимо, ты прав, – я прошла к кровати и уселась между парой раскрытых чемоданов, усиленно потирая виски.

– Постарайся собраться с силами и прийти в себя, – прозвучало как приказ. – Вечером нам предстоит проверить твои способности на практике.

– В смысле? – прищурилась я.

– Я улетаю в Вашингтон, а когда вернусь, будь готова к тренировке в полную силу.

И что-то мне подсказало, что это будет жёстко.

Биографию мне вернули с пожеланием больше не раскидываться секретной документацией. А потом со мной попрощались до вечера. Прямо час от часу не легче. Денёк у меня намечался по всем параметрам крайне весёлый: приватный разговор с Барбарой, тренировка с Ван Райаном… Что ещё может свалиться на мою голову для полного счастья? Ужин при свечах с Кроу?

На автопилоте я наворачивала круги по выделенной мне комнате, хватаясь то за одну вещь, то за другую в попытках хоть как-то навести порядок. Не то чтобы уборку необходимо было начинать сию же секунду, просто нужно было чем-то занять руки.

Время бежало неумолимо, и до встречи с хозяйкой поместья оставались считанные минуты. Ещё кружок по комнате. Нашла на дне одного из чемоданов скомканный флаер одного малоизвестного клуба. Наверное, выпал откуда-то из одежды. Почему я хранила его? Ах да, на нём было моё имя. Я должна была петь там на следующей неделе. Но игра в певицу закончилась, как и вся моя прежняя жизнь.