Ветер стих. Кругом мрак. Шаги Василия эхом метались под сводами туннеля. Потом – свет. Я увидел яркое лазоревое небо. Меня опустили осторожно на мягкую траву. Василий склонился надо мной. Зрачки его кошачьих глаз то расширялись, то сужались.

– Плох, – наконец произнес он. – Ну, и зачем ты повела его через пустыню Сета?

– Я знаю, что делаю, – отрезала Клава.

– Высохнет он, – безнадежно пожал плечами воин.

– Госпожа Баст разрешит сорвать цветок с дерева жизни.

– Для этого слизняка? – в негодовании воскликнул воин-кот.

– Не нам судить, слизняк он или – нет. Поднимай его. Надо спешить, пока у него еще есть силы.

– Не донесем, – опять покачал головой Василий.

– Что ж, – вздохнула Клава. – Отвернись.

– Ты это сделаешь? – воин чуть не задохнулся от гнева.

– Отвернись! – настойчиво повторила Клава.

Она нагнулась к моему лицу, и я почувствовал ее поцелуй на губах, горячий… Вас когда-нибудь целовала кошка? Ничего интересного. Но я тут же ощутил прилив сил. Как будто огненная струя полилась в меня, разогревая мышцы.

С трудом поднялся на ноги, вновь оперся на плечо Клавы. Мы продолжили путь. Воин с кошачьей головой даже не взглянул в нашу сторону, всем видом выражая свое отвращение.

– Кто он? – спросил я у Клавы, указывая на широкую муску-листую спину воина.

– Василий. Ты его не узнал? Он живет в нашем доме у пенсио-нерки на первом этаже.

– А-а! – вспомнил я. – Черный кот, что вечно торчит у помойных баков.

Василий хмыкнул. Клава серьезно сказала:

– Он не питается помоями. Он гоняет крыс от баков. Вы, люди, должны быть ему благодарны, а не швырять в него камни.

– И за что его благодарить? – не понял я.

– Вместе с мусором вы на помойку выносите отрицательную энергию. Она во всем: в протухших продуктах, в очистках, в соре, собранном с пола… Крысы питаются этой энергией и заносят обратно ее в дома.

– Крысы, тоже из ваших?

– Серые твари живут в другом измерении, но я бы не советовала тебе туда заглядывать. Ничего интересного не найдешь среди вонючих нор, мрака и вечных драк за превосходство.

Я ощупал грудь, где меня этот гад полосонул мечом. Как будто тысячи иголок впились в тело. От боли поплыли разноцветные круги перед глазами.

– Он меня чуть не убил, – пожаловался я. Но Клава никак не ответила. – Я бы умер?

– Умер? – она задумалась. – До чего же ты еще глупый. Здесь не умирают.

– А как?

– Теряют жизненную энергию. Существо сохнет. Помнишь теней? Они вечно торчат у дверей в переходы. Это иссушенные души.

– За что их?

– За грехи, так, по-моему, у вас это называется. Тени стонут, жалуются. Их отовсюду гонят, издеваются над ними.

– Они так вечно будут существовать?

– Ох, как много вопросов ты задаешь, – недовольно пробурчала Клава.

– Но мне надо знать, – настаивал я.

– Человек, покидая материальный мир, попадает в другие измерения. Если он жил – как это – праведно, то накопил доста-точно положительной энергии. У него сильная Ба.

–Чего?

–Ай, – вновь поморщилась Клава. – Хранитель. Ба защищает человека от теней. Но если человек жил плохо, то и Ба слабая и трусливая. У первых же ворот тени набрасываются на него и высасывают энергию. Грешник сам превращается в тень.

– Ну, насосались тени энергии, а дальше что? – не унимался я.

– Дальше, если хватает сил, проникают в мир живых и пита-ются там отрицательной энергией. Потом, нажравшись, могут попасть в темные миры. Становятся существами, подобными филинам или крысам. Другой путь – помогают живым: совершают добрые дела, не требуя награды. Тень постепенно становится белой. Любая благодарность придает ей силы. В конце, совсем просветлев, ее могут впустить в какой-нибудь солнечный мир и позволят остаться.

–А…, – на меня навалилось сразу столько информации, что я даже не знал о чем спрашивать.

– Пришли, – прервал объяснения Клавы Василий.

Перед нами простиралась цветущая долина. Высокая трава волнами колыхалась под набегающим ветерком. Множество цветов пестрело среди зеленого ковра. А впереди вырос огромный замок. Кругом изящные башенки, арки окошек – как будто полный хаос, но все вместе казалось стройным, продуманным.

– Ничего себе – Кошкин дом? – присвистнул я.

Василий впервые обернулся и испепелил меня недовольным взглядом.

Клава лишь спокойно пообещала:

– Тебе понравится.

Высоченную арку ворот охраняли черные люди – пантеры. Стражники только напоминали людей: руки, ноги, строение тела, но вместо кожи лоснилась короткая шерсть, а голова – хищная, кошачья.

– Куда тащите слизняка, да еще полудохлого? – остановил один из стражников.

– К госпоже Баст, – ответил Василий.

– Натрите его благовониями, – посоветовал брезгливо второй стражник, – провоняет человечиной весь замок.

– Думаешь, если ты яйца вылизываешь, от тебя пахнет лучше? – огрызнулся я. Но стражники даже не глянули на меня.

По ту сторону стен открылся волшебный город. Среди развесистых деревьев стояли причудливые дома, казавшиеся воздушными. Уступами, высоко в небо устремились квадратные башни. Наверху башни соединялись арочными мостиками. И всюду – кошки. Кошки гуляли по улицам, лежали на арочных мостиках, лениво свешивая лапы и хвосты, торчали в окнах.

– Мы в кошачьем раю? – спросил я у Клавы, зачарованный великолепным городом.

– Когда ты прекратишь задавать глупые вопросы? – промур-лыкала Клава и тревожно добавила: – Береги силы. Ты стано-вишься тенью.

Я посмотрел на свои руки. Они стали худыми и бледными. С трудом передвигал ноги. Тяжесть навалилась на плечи. Мы подошли к высоченной башне, напоминающей обелиск. Два здоровенных кота сидели у входа. Один из них взглянул на нас и недовольно прорычал:

– Скорее! Госпожа Баст уже давно ждет вас.

Мы прошли арку и попали в огромный светлый сад. Я оглянулся, но позади нас не было никакого обелиска, только резная легкая беседка и высокие развесистые деревья. Да и город исчез.

– Приклони колени, – быстро шепнула мне Клава.

–А? Чего? – не понял я.

– На колени, – прошипела она и потянула меня к низу за руку.

Я послушно опустился. Даже стало легче. Сил стоять на ногах не осталось совсем. Василий, так же, опустился и склонил голову. Рядом со мной грациозно приклонила колени Клава. Я хотел у нее спросить: перед кем мы… Но не успел. Сверху упал широкий луч яркого света. Возникло видение, будто мираж, постепенно проясняясь, приобретая четкие очертания.

Мы уже были не в саду, а в каменном величественном храме. Среди таинственного сумрака вырисовывались толстые цилин-дрические колонны, покрытые светящимися письменами. Перед нами, в луче света, на кубическом троне с низкой спинкой восседала женщина удивительной холодной красоты. Полупрозрачная белоснежная одежда в мелкую складку облегало ее сильное стройное тело. Левая рука с тонкими пальцами и плавным изгибом в локте, лежала на коленях. Правая держала сверкающий крест с кольцом наверху. Грива рыжих густых волос уложена назад и прибрана яркими тонкими лентами. Лоб опоясывал широкий металлический обруч с большим граненым кристаллом посредине. Кристалл излучал мягкий голубоватый свет. Уши с большими сережками, но странные: внизу мочки человеческие, а кверху поднимались клином и заканчивались рыжими кисточками, как у рыси. Лицо узкое, с резко обозначенными скулами, строгое, но приятное. Я взглянул в ее желтые глаза с вертикальными щелочками-зрачками, и мозг мой пронзила резкая боль. Я тут же опустил взгляд. Пришлось смотреть на ее ноги, обутые в чудные сверкающие сандалии. По обеим сторонам от стоп богини сидели две сердитые кошки, так мне показалось. Одна кошка абсолютно черная с яркими желтыми глазами, другая белая, белее снега. Глаза у нее были чистые, голубые.

– Это и есть избранный? – строго спросила черная кошка, подозрительно оглядывая меня.

– Да, госпожа, – с почтением ответила Неферклава.

– Почему в нем так мало силы? – задала вопрос мягким бархатным голосом белая кошка.