Повелительный короткий окрик, и все люди-волки затихли, застыли в покорном поклоне. К кромке заколдованного круга подошел человек с нормальным лицом. На обнаженном торсе, поросшем клочьями рыжеватой шерсти, бугрились стальные мышцы. Кожаные штаны обтягивали крепкие бедра. Высокие сапоги загибались острыми носами вверх. На широком поясе висел длинный прямой меч с костяной рукоятью. Кого-то мне он напомнил. Где же я видел этого Чингачгука. Наконец узнал его жуткий пустой взгляд и бледное лицо. В машине! Он мне привиделся, когда мы с дядькой ехали в Москву… Это он сидел сзади.

– Что, признал, слизняк? – кивнул человек и довольно оскалился.

– Не отвечай ему, – предупредила Клава. – Ты не умеешь говорить с шакалами. – И крикнула Чингачгуку: – Что надо тебе, Аниб?

– Нарушаешь закон! – погрозил грязным когтистым пальцем предводитель. – Нельзя при постороннем называть имена. Он еще не мертвый.

– Он посвященный, – огрызнулась Клава. – А теперь: убери своих псов и дай нам пройти.

– Ишь, чего захотела, – недобро ухмыльнулся он. – Я знаю, что вы задумали. Отдай мне этого слизняка.

– Не отдам, – твердо ответила Неферклава.

– Зачем противишься? Ты же знаешь, что я спокойно могу разорвать твой магический круг.

Услышав последние слова, полулюди-полушакалы приго-товились к новой атаке: напряглись, подобрались, как для прыжка. Клава смело подошла вплотную к Анибу. Их разделяла только оплавленная черта.

– Разрывай! Но ты так же знаешь, что я тут же могу высушить тебя. Тогда, грош – цена всем твоим щенкам. Без тебя они превратятся в трусливых шакалов и разбегутся.

Аниб и Клава долго стояли и испепеляли друг друга взглядом. Казалось, даже воздух вокруг них раскалился.

– Хорошо, – сдался Аниб, отступив на шаг. – Если он – посвященный, пусть докажет. Я готов сразиться с ним. Иначе сморю вас здесь. Призову жаркий ветер. Вы иссохните.

– Он будет биться, – нехотя согласилась за меня Клава. – Но поединок пройдет в моем круге. Ты зайдешь один. Прикажи псам отойти на десять шагов.

– Меч мальчишке, – не поворачивая головы, крикнул тот, кого Клава называла Анибом.

Один из волков-воинов бросил к моим ногам изогнутый серпом широкий меч. Я машинально поднял его. Тяжелый! Рукояти, обтянутой толстой кожей, хватило для обеих рук. Лезвие отполировано до зеркального блеска с отведенной острой кромкой. С оружием я почувствовал себе спокойнее. Если кто приблизится, хоть по башке огрею.

– И что теперь? – вопросительно взглянул я на Клаву.

Она ничуть не волновалась. Холодно ответила:

– Сражайся.

– Но я…

– Умеешь, – тут же, твердо прервала она меня.

Аниб обнажил прямой длинный меч. С противным скрежетом клинок медленно выполз из ножен с чеканным узором. Чингачгук одним прыжком оказался в круге.

– Слизняк, бейся! – с издевкой крикнул он. Вокруг завыли псы, подбадривая главаря.

От жуткого воя холодок пробежал по спине. Надо шарахнуть этого Чингачгука хорошенько по лбу, – подумал я и покрепче сжал рукоять. Я вспомнил, как бейсболисты бьют по мячику битой, размахнулся и ударил. Враг чуть заметно уклонился назад. Лезвие описало дугу, рассекая с шуршанием воздух. Чуть Клаву не задел. Аниб, сощурив пустые черные глаза, громко рассмеялся. Я ударил еще раз – опять в пустоту.

– Хорош воин, – усмехнулся Аниб, показывая желтые клыки.

Он резко взмахнул мечом над головой. Я еле успел закрыться. Раздался звон. Искры брызнули во все стороны. Руки отсушило, не смотря на кожаную мягкую рукоять. Он ударил еще и еще. Я отходил, едва успевая защищаться. Враг наступал, безжалостно рубил и хохотал мне в лицо, издеваясь над моей беспо-мощностью. А Клава? Неферклава безучастно наблюдала за поединком.

Предательница! – сетовал я. – Во что меня втянула!

Аниб напирал, пока я не ткнулся спиной в невидимую стену. Удар! Руки немели.

– Тебе конец, слизняк, – холодно изрек противник, отошел на шаг назад, сощурил темные глаза, как бы прикидывая: как меня лучше разделать. А Клава… Все так же безучастно глядела на наш поединок. Ее холодное лицо абсолютно ничего не выра-жало.

– Клава! – крикнул я в отчаянии.

– Ну, что же ты, – упрекнула она меня. – Бейся, как воин. Не будь размазней.

Неожиданно ее слова меня успокоили. Такое бывает, когда просыпаешься утром, кидаешь взгляд на часы, и понимаешь, что безнадежно опоздал. Теперь тебя ждет куча неприятностей. Вскакиваешь с постели, и тут вспоминаешь, что сегодня выход-ной. Сейчас я ощутил тоже самое. А чего я, собственно, испугался? Это же – сон. Я сплю! Мне привиделся очередной кошмар. Никто во сне меня не убьет. А я смогу всех победить. Пустыня, Клава, эти люди-шакалы – все мне сниться. Надо только сосредоточиться и заставить сновидение подчинить своей воле. Откуда только взялись силы и уверенность? Я взмахнул мечом и сделал выпад. Чингачгук еле сдержал мой удар, аж зубами клацнул от напряжения. Теперь я попер на шакала, пытаясь достать его.

– Почему не смеешься? – крикнул я, заметив, как противник мой переменился в лице. – На! Получай! Получай!– Я бил со всей дури. Металл скрежетал. Искры сыпались из-под перекрещивающихся клинков. А шакалы вокруг притихли.

Чингачгук извернулся под очередным моим бешеным ударом. Лезвие его меча скользнуло по моей груди… Вот, гад! Как ему это удалось?

Со мной что-то произошло. Навалилась слабость. Меч отяжелел, и я не в силах был удержать его. Голова пошла кругом. Ноги подкосились. Я попятился назад, готовый свалиться, но наткнулся на упругие холмики грудей Клавы. Она подхватила меня под мышки и крепко прижала к себе, не давая сползти на землю.

– Все! – воскликнул шакал с хищной улыбкой. – Он – мой. Брось его. Я высушу слизняка. Ты же, – это он обращался к Клаве, – можешь убираться.

Мой враг воздел кверху меч и жутко победно расхохотался. Следом засмеялись псы, будто радостно затявкали.

– Довольно! – услышал я над ухом твердый голос Клавы. Перед моим носом возникла ее открытая смуглая ладонь. На ней лежал янтарный камушек – все, что осталось от черного скорпиона.

Яркая вспышка резанула по глазам. Вокруг раздался визг, как будто сотню псов одновременно били палками. Я ослеп, но почувствовал, что Клава поднырнула под мою руку, крепко схватила меня за пояс и куда-то потащила.

– Неферклава! Гадина! Я все равно тебя достану! – Орал или лаял Аниб.

Ноги заплетались. Я спотыкался о камни, но Клака тащила и тащила меня вперед. Даже не предполагал, что женщины бывают такими сильными. Мы начали взбираться по крутому откосу. Зрение постепенно возвращалось. Наконец, я увидел, что мы почти выбрались из кратера. Над головой вновь завывал ветер, закручивая песчаные вихри. Сил у меня совсем не осталось, да и Клава выдохлась. Я оглянулся. Нас преследовали. Вряд ли удастся оторваться. Тело совсем меня не слушалось. Я слабел с каждой секундой.

– Оставь меня, – попросил я. – Не могу больше идти.

– Не раскисай! – требовала Клава. Но она сама тяжело дышала.

– Прекрасная. Ты звала меня?

На кромке откоса, прямо над нами стоял могучий воин с широченными мускулистыми плечами. Из одежды – белая набедренная повязка. Он держал высокое копье. Сослепу я сразу не разобрал, что голова у воина – кошачья.

– Помоги Вася, – крикнула Клава. – Нас преследуют.

Воин схватил Клаву за протянутую руку и без всяких усилий вытянул нас обоих наверх. Сзади слышалось тявканье преследователей. Люди-шакалы не бежали, а передвигались большими прыжками. Часть их уже преодолевала склон. Наш спаситель произнес заклинание и стукнул копьем оземь. Почва под ногами вздрогнула. Склон тут же обрушился вниз. Опять послышалось жалобное отчаянное тявканье. Василий взвалил меня, словно мешок на широкое плечо и побежал к пирамиде, к той самой, к которой мы должны были добраться. Земля прыгала перед глазами. Голова болталась во все стороны.

– Разгони тени, – приказал он моей подруге. – Слизняк ослаб. Тени могут накинуться на него.

Клава метала заклинания. В ответ слышался плачь и визг. Я едва держался, чтобы не потерять сознание.