Открыв дверь, он поспешно скрылся.

— Чёртовы эльфы, — пробормотал Теодор.

Он снял с Драко заклинание, и тот, подскочив, как ужаленный, тут же отблагодарил его язвительным замечанием:

— Ну, спасибо! Долго же ты собирался! — затем указал на Асторию и добавил: — Ты действительно веришь, что она не имеет ничего общего со всем произошедшим?

Тео ответил:

— Верю, — попутно заметив, что Малфой на этот раз предусмотрительно воздержался от использования любимого слова на букву «с».

Потерпевший поражение и явно сбитый с толку Драко упал в кресло и, хмыкнув, ослабил галстук.

— Чем дальше в лес, тем больше дров, — сказал он. — Не понимаю, что за хрень происходит с этим долбаным домовиком. Если он не является собственностью ни Малфоев, ни Гринграссов, на основании чего он вдруг стал принадлежать моему сыну? И за каким, спрашивается, эльфу Скорпиуса (если он всё-таки его эльф) стараться кого-то убить, тем более, если этим кем-то являются Пэнси или Грейнджер?

Нотт покачал головой из стороны в сторону.

— Эльфы — не моя стихия, как и всё, что с ними связано.

— Я, кажется, знаю, — внезапно вмешалась Гермиона тихим, хриплым голосом.

— Я велел тебе молчать, — недовольно рявкнул на неё Тео.

— Пусть говорит, — сказал Драко. — Знаешь ведь, что она физически не способна долго сидеть с закрытым ртом. К тому же кто лучше Грейнджер сумеет разобраться в вопросе, в котором фигурирует эльф?

— Пожалуйста, Тео, позволь ей сказать, — прозвучал умоляющий голос Астории. — Я боюсь за Скорпиуса.

Гермиона чуть приподнялась, хотя Теодор по-прежнему не отпускал её от себя и поддерживал, лишь немного ослабив объятья, и начала объяснять:

— Я имела дело с несколькими подобными случаями раньше. Вполне возможно, что ваш Перкинс родился в усадьбе как эльф, принадлежащий семье Малфой. И когда его освободили в ходе реформы, сам выбрал хозяином Скорпиуса. Если так, он не будет повиноваться никому, кроме мальчика, ну, и, возможно, главы эльфов в Мэноре.

Пару минут Тео обдумывал эту теорию.

— Понятно, — сказал он наконец и поднялся с пола, увлекая за собой Гермиону. — Драко, тебе нужно отправиться в Хогвартс и забрать оттуда Скорпиуса. Ждите меня в поместье, и не вздумай во что-нибудь вляпаться. Ты понял?

— И почему я должен выполнять твои приказания? — протянул блондинистый нахал, демонстрируя вернувшееся высокомерие.

— Слышал, что сказала Грейнджер? Если до тебя не дошло, поясню: думаю, она права. В любом случае этот эльф опасен. Если заскучаешь, развлекись беседой с Ринкли. Он точно что-нибудь да знает.

— Так точно, сэр! — с прежней язвительностью отрапортовал Драко, отдавая шутовской салют, однако, заметив убийственный взгляд бывшей жены, встал и поспешно покинул комнату.

Нотт тем временем, отправив Патронуса с сообщением Алексу и Сету, повернулся к Астории и сказал:

— С минуты на минуту здесь появятся мои детективы. Дождись их, всё остальное они сделают сами. Хорошо? — он внимательно взглянул на неё.

Кивнув, Астория прошептала:

— Пожалуйста, позаботься о безопасности Скорпиуса.

— Обещаю, — заверил он её и повернулся к Гермионе. — А ты, Грейнджер, сейчас отправишься со мной в Мунго.

Она пыталась было запротестовать, но Теодор, крепко обхватив её рукой, уже аппарировал их в госпиталь.

В течение получаса Гермиону проверил целитель Дикинсон, удаливший остатки яда с одежды и кожи. По мнению лекаря, спасло её своевременное применение безоара. К огромному облегчению Тео, вскоре она была признана практически здоровой и получила разрешение покинуть госпиталь. Однако перед уходом целитель Дикинсон решил дать ей специальный сироп, предотвращающий першение в горле. Пока лекарство готовилось, Гермиона присела на кровать, а Нотт встал у окна, опёршись о подоконник и пристально её разглядывая.

— Кстати… Ты так и не ответила на мой вопрос. Что ты делала у Гринграссов? Насколько помню, я специально просил тебя держаться подальше от этого дела.

Гермиона усмехнулась.

— Мой визит к Астории не имел ничего общего с твоим расследованием, Тео. Она просто помогает мне найти новый дом до праздников.

Теодор нахмурился.

— Да с чего вдруг из всех твоих знакомых именно Астория воспылала желанием помочь? Бессмыслица какая-то.

Гермиона покачала головой и улыбнулась.

— Вот это да, мистер детектив! Я-то была уверена, что ты всё обо всех знаешь, ну, или хотя бы догадываешься. К твоему сведению: Пэнси и Астория несколько лет владеют самым популярным агентством по продаже недвижимости.

— Хм-м? Как странно. Драко никогда не говорил мне, — смущённо пробормотал Нотт.

«Блин!» — он почувствовал себя неловко.

— Малфой никогда не уделял должного внимания жене, чтобы что-то знать об этом. Он всегда был слишком занят собой несчастненьким, а свободное время тратил на нытьё. Кстати, что ты собираешься делать с Перкинсом?

Теодор, пожав плечами, подошел ближе к кровати, на которой сидела Гермиона.

— Если он один в ответе за всё это безобразие, а я думаю, что именно так оно и есть, моя задача — передать его аврорам вместе с доказательствами. А там уж твой друг Поттер пусть разбирается, как его наказать. Или ты не доверяешь Главе Аврората — нашему всеобщему любимчику? — спросил он с ухмылкой.

Нотт уже не сомневался, в каком направлении пойдёт разговор, поэтому следующее её предположение нисколько его не удивило.

— Думаю, бедного эльфа кто-то сбил с пути истинного, или он попросту не в себе. Я однозначно буду настаивать, чтобы его дело передали в Комиссию магических существ.

Прикусив нижнюю губу, она нахмурилась, отчего между бровями пролегла складка, мгновенно превратившая её лицо в почти гротескное воплощение серьёзности.

Хмыкнув, Тео потянулся к ней, ладонью прослеживая линию подбородка и поглаживая нежную щёку большим пальцем.

— Грейнджер, Грейнджер, Грейнджер… Ты совершенно безнадежна. Этот чёртов эльф чуть не прикончил тебя. Но ты, ещё даже толком не отдышавшись, всё равно беспокоишься о его самочувствие и борешься за его права.

Она попыталась возразить, но Теодор не позволил ей этого, шепнув:

— А вот теперь тебе действительно стоит заткнуться, ведьма, — и захватил её губы своими прежде, чем она смогла что-нибудь возразить.

Оказалось, что её сладкий рот вызывал у него греховное привыкание: иначе чем ещё объяснить тот факт, что Тео углубил поцелуй, с удовольствием отметив готовность, с которой Грейнджер растворилась в нём.

Звук распахнувшейся двери и крик:

— Гермиона! — вынудили их отодвинуться друг от друга.

Узнав голос Главного Аврора, Теодор, целенаправленно поддавшись неожиданно возникшему желанию продемонстрировать свои притязания на эту женщину, оставил руку лежать на её плече.

— Нотт! Что случилось? — заорал Поттер, быстрым взглядом окинув Гермиону и задержавшись на руке Тео.

— Гарри, что ты здесь делаешь? — немного более высоким и громким, чем обычно, голосом спросила подруга, явно чувствуя себя неуютно в компании этих двух мужчин.

— Меня вызвали в Святого Мунго. Если ты помнишь, я указан, как твоё контактное лицо последние четырнадцать лет, — ответил Гарри. — С тобой всё в порядке?

Он подошел ближе и дотронулся до её лба, словно собираясь проверить температуру.

— Да, да, со мной всё хорошо. Благодаря быстрой реакции Тео, — сказала Гермиона, и мягкая улыбка появилась на её губах.

Нотт, правда, не был уверен, кому конкретно предназначалась эта улыбка. Поттер кивнул, успокоенный словами подруги, и снова уставился на руку Тео, которой тот всё ещё обнимал Гермиону за плечи.

Раздражённый Теодор громко объявил:

— Пойду, проведаю Энтони, — и медленным, прогулочным шагом прошествовал к выходу из палаты.

Голос Поттера настиг его на самом пороге:

— Помни, у тебя осталось четыре дня.

Нотт не удостоил его ответом и вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Он тут же отправился к Голдстейну, нашёл его спящим и, по словам Сони, идущим на поправку. Естественно, она не позволила Теодору даже приблизиться к постели мужа. И конечно, была права: Энтони честно заработал право на спокойное выздоровление. В конце концов, после довольно напряжённой беседы шёпотом, Тео решил быстренько перекурить на чёрной лестнице. Он наслаждался сигаретой и вообще-то должен был думать о деле, о Перкинсе, но вместо этого все его мысли были сосредоточены на Поттере и Грейнджер. Ему показалось несколько странным то обстоятельство, что персонал госпиталя позвонил не Уизли, пока ещё официально являвшемуся мужем Грейнджер, а именно Главному Аврору. Никаких разумных объяснений этому он так и не нашёл, поэтому за несколько минут прикончил сигарету и вскоре стоял у палаты Гермионы.