- Никогда больше ко мне не подходи, слышишь? Никогда.

- А ты все-таки умеешь за себя постоять, с виду и не скажешь, – с чувством сказал Стас, увозя меня по путающимся, словно нити, дорогам. Я не повернулась к нему, даже когда он слегка коснулся моего локтя, пытаясь привлечь внимание: к себе, своим словам, тому, что было похоже на поддержку, а на самом деле – праздному любопытству. – Но это хорошо, потому что я бы не смог ударить девушку, пусть она и заслужила.

Я подобралась, чтобы разорвать прикосновение, но Стас все равно не унимался:

- Спорю, у тебя есть брат, которому частенько от тебя доставалось.

- Неправда!.. Брат есть… но я не дралась.

- Хочешь разговорить отличницу, – заявил он со знающим видом, – уличи ее в том, чего она не делала. Да, Саша?

Меня до неприятия поразила его насмешка. Как будто все, что нас окружало в этом кошмарном путешествии, было не более чем игрой, о которой можно весело пошутить или сказать потом: классно провели время, давай как-нибудь повторим. Но это не было игрой! И его стремление непременно потрогать меня, чтобы выковырять из раковины, выглядело уже не просто назойливым, а неприличным.

- Не притворяйся, будто не слышал, что сказала Ника.

- А что она такого сказала? – Стас был абсолютно непробиваемым. – Мы пока живем в свободной стране – ты вправе поступать, как тебе хочется, если это не противоречит закону. Ты нарушила какой-то закон?

Да уж. Он бы еще ляпнул: твое тело – твое дело. Меньше слов, зато смысл тот же. Только почему-то в этой нашей свободной стране девушек за легкомыслие награждают вполне определенным прозвищем. Захотелось уколоть, да посильнее.

- С тобой такое бывало?

- Да. – Ну конечно, даже не моргнул.

- И скажешь, что хотя бы раз это не повлияло на твое дальнейшее отношение к девушке?

То, что это не повлияло на отношение к нему, можно было не сомневаться. К Стасу девушки вроде Ники наверняка липли целыми стаями, не стесняясь оставить телефончик. А какой-нибудь мимо проходящий наблюдатель просто поднимал палец вверх. Свободная страна…

- Я не могу такого сказать, – признался Стас. – Но это не значит, что я позволил бы себе хоть как-то оскорбить девушку.

- В тебе столько благородства, – фыркнула я. – И часто ты перезваниваешь потом? Или ставишь галочку напротив имени – отработано, чтобы похвастаться перед друзьями?

При мысли, что такая галочка теперь стоит в чьем-то списке напротив и моего имени, я едва удержалась от желания высунуть голову в окно. Хорошо бы вместе с остальной к ней прилагающейся порченой тушкой.

- Тебе не кажется, что ты пересмотрела зарубежных фильмов? Если так, ты должна знать и о том, что парням свойственно преувеличивать.

- Что? О чем ты?

Он не ответил. Вместо этого свернул с дороги и притормозил. Я не называла адреса, поэтому думала, что все это время мы ехали наобум, однако теперь стало ясно – Стас привез нас в Южный. Впереди высились ворота, за которыми угадывалась первая весенняя зелень.

Я нахмурилась:

- Два часа до защиты, а мы пойдем гулять по парку?

- Конечно, – сказал он, прикусывая губу, словно опасался рассмеяться мне в лицо. – Ты в курсе, что это единственное место, где времени не существует?

- Серьезно? Я бы поменьше верила детским сказкам.

- А ты оставь телефон в машине – и увидишь. – Похоже, ему нечасто требовалось согласие, чтобы заставлять других поступать, как ему хочется…

Стас вышел, кутаясь в куртку, и обошел машину, намереваясь открыть дверь. Когда его ладонь уже зависла передо мной решительным предложением, вдруг налетел ветер. Сбоку, будто сидел в засаде, выжидая подходящего момента, чтобы напасть. Пробежался по волосам, хулигански взлохматив слишком длинную челку, прикрыл на мгновение глаза, оставляя дрожать в воздухе только линию рта, чуть опущенную к уголкам. Внезапно я не смогла отвести от нее взгляд, словно она совпала с другой линией – такой же плавной и четкой, похожей на странный знак, который я рисовала в конспектах, когда слушала скучную лекцию. Однажды все это уже было – пронеслось в мозгу: холод, и ветер, и крепкая ладонь, требующая немедленного ответа. В прошлой жизни? Год назад? Вчера?

Я никогда по собственной воле, да и против тоже, не касалась пальцев Стаса. Тогда чья это была рука? И чья улыбка?

- На стоянке магия не работает, так что поспеши, – протянул он, откидывая челку назад, и на мою потревоженную память снова опустился туман, скрывающий расходящееся кругами не мое воспоминание.

Почему бы и нет? – подумала я и позволила нашим рукам стать одним целым: я совершила уже столько ошибок, что пара-тройка других не слишком бросится в глаза.

8.

Он никуда не спешил, как будто на самом деле верил в сказки. Провел меня по дорожке, так и не позволив вытащить пальцы из стального пожатия. Я плелась следом, наблюдая небо над его плечом – лоскутное, ветвистое и уже слегка распушившееся бело-розовым, пахучим, сладким. Не рановато ли для магнолий? Эта мысль тоже казалась мне уже звучавшей поверх других в моей голове. Странно, потому что в Южном я не была не просто этой весной, но и предыдущей, и перед ней – тоже. В последний раз мы приезжали сюда лет десять назад, когда отец еще не сросся с родным районом, пустив корни до самого центра земли. Вечно занятая, мама отмахивалась, а когда я стала старше, универ съел всю мою свободу. Но отчасти Стас был прав: оглядываясь по сторонам, я не могла не заметить – время здесь стояло на месте. Южный был таким же, каким я запомнила его в детстве.

Вот откуда я могла помнить магнолии.

- Держи. – Стас совершил набег на ближайший автомат с напитками и всунул мне в руки открытую банку газировки. – Надеюсь, ты не из тех, кто предпочитает обычную питьевую воду.

- Почему? – в первый раз я встречала такое странное допущение.

- Не люблю людей, которым не нравится чувствовать вкус. В мире так много всего, что можно попробовать – зачем выбирать что-то пресное?

- Боюсь разочаровать, но на восемьдесят процентов ты состоишь из воды.

- Я уверен, в ней много примесей. – Это звучало по-дурацки, но уличить его в плоском чувстве юмора показалось мне неуместным. – Когда я влюбляюсь, начинаю мешать алкоголь с апельсиновым соком. А у тебя какие привычки?

- Не знаю… Пить и забывать?

Он протянул свою банку, предлагая чокнуться:

- Хорошее сочетание.

От стука на пальцах остались крошечные точки газировки. Повинуясь порыву, я повторила за ним и пригубила напиток – зажмурившись, как будто в нем на самом деле было что-то крепкое.