-Ой, кто же мог такое сделать? Ужас, кошмар, безобразие,- наигранным голосом пролепетала та самая метелка/шавка.- Это чтобы ты поняла, что не стоит переходить дорогу Виолетте, то есть мне.

Сбросив с плеча руку Лизы, я, наплевав на оставшиеся пары, побежала вон из института. Я много делала пакостей Денису на подобии того, что видела сейчас, но это было всё в шуточной форме, я не пыталась унизить или оскорбить, а то, что я сейчас увидела, словно удар под дых.

Мои ноги не хотели меня слушаться, но я упорно бежала к автобусной остановке, несмотря на больную ногу и каблуки. К моему великому счастью, я успела забежать в автобус в последний момент перед тем, как он закрыл двери, не сломав себе ничего.

К несчастью, автобус был не нужный и он вообще никакими путями не проходил через нужную мне остановку, поэтому я решила, что прокатиться на таком чудесном виде транспорта будет неплохо.

Я боялась заглянуть в телефон, ибо знаю, что есть такие дураки, которые все равно напишут мне. Беда в том, что их оказалось слишком много. За последние десять минут мне пришло около пятидесяти сообщений с разным текстом, но суть была одна.

Меня переполняла злость, которая тут же трансформировалась в слезы и я, не имея сил сдерживать их, плакала, уставившись на свои колени, на которых лежал телефон. Он, не переставая оповещал меня о новых сообщениях, которые понижали мою самооценку до нуля и ниже.

Автобус остановился на очередной остановке, которая мне была в прямом смысле знакома до боли. Здравствуй папочка, вот я и решилась вновь к тебе заглянуть.

-Извините, можно мне вот эти цветочки, пожалуйста? Шесть штучек,- спросила я у одной из продавщиц.- Сколько с меня?

-Сто пятьдесят,- ответила пожилая продавщица, протянув свою руку с цветами.

-Спасибо,- поблагодарила я, ежась от порывов ветра, и протянула названную сумму денег.

Дорогу к новому папиному дому я помню наизусть. Выучила за три с половиной года. Каждую тропинку, каждое дерево, но это не помогла мне благополучно добраться до папиного дома. Я спотыкалась об корни, царапала руки и ноги о ветки деревьев, но я упорно шла к его дому и не намеренна была сворачивать.

И вот, папин дом, где он живет три с половиной года, в окружении бабушки и дедушки, своих родителей.

-Привет папочка,- прошептала я, присаживаясь на холодную землю.- Прости, что долго не приходила. Знаешь, столько дел на меня свалилось в последнее время. Да, знаю, что ты не любишь, когда я оправдываюсь. Просто прости. Папочка, я, правда, не такая, как они написали. Ты же знаешь, ты же видишь! Но как же мне стыдно, ты не представляешь! Я цветы тебе принесла, которые вы так с мамой любите. Помнишь, ты меня Розой хотел назвать? Спасибо, что передумал. И спасибо, что маму отговорил назвать меня Лилией. Ну, какая я лилия или роза, а? Я же кактус, сам знаешь. А я с Денисом Тайфунским помирилась, представляешь. Я тебе о нем рассказывала. Он мне нравится, папочка, сильно. Не знаю, что с этим делать. Как же мне без тебя тяжело, папа! У меня руки опускаются, я не могу так больше. Я хочу уехать и забыть всё, как страшный сон. Но нет на земле такого места, где есть ты. Я же папина дочка, не иначе. Это близнецы мамины, хоть у нас всех твоя внешность. Мама скучает очень. Плакать перестала, но правду не скроешь. Что мне ещё тебе рассказать? Может, просто помолчим? Давай, я к бабушке с дедушкой схожу, а потом вернусь обратно? Подожди меня немного, пожалуйста.

Спотыкаясь, я подбежала к могилам бабушки и дедушки и немного резко и неаккуратно положила им цветы, а после так же быстро вернулась к папочке. Со стороны я выглядела не иначе, как наркоманка, но здесь все, убитые горем люди, выглядели так.

-Я после лагеря тебя навещу снова, слышишь? Обязательно навещу. После лагеря столько интересных новостей будет, и я тебе всё-всё расскажу. До мельчайших подробностей. Я так запуталась папочка. Что мне делать с этим...Денисом, а? Он же такой противный, но меня к нему тянет. Данил не против него, а Кирилл хмурится, сердиться, обижается. Это потому что я его младшая сестра или потому что ему Денис не нравится? Надеюсь, что первое. Я не хочу, чтобы Денис с Кириллом ругались. Вот ты же папочка сейчас все знаешь, но как же грустно, что дать ответы на мои вопросы не можешь. Наверное, мне уже стоит идти домой. Мама волноваться будет, близнецы будут отчитывать. Я же телефон отключила. Надо будет карту новую купить в телефон, а я вся грязная. Ничего страшного, завтра куплю. Думаешь, мне удастся уговорить маму не ходить в институт до того момента, пока я не поеду в лагерь? Мне, правда, стыдно, папочка. А за пару дней все уляжется, все забудут. Ладно, папочка, я пойду. Я тебя очень сильно люблю! До встречи!

Алиса.

Было тяжело уходить от папы, хоть он и находился на чертовом кладбище! Боль, что разрывала меня на куски, кричала о том, чтобы её выпустили, молила меня об этом, и я дала ей шанс выйти, когда вышла с тропинок к могилам на асфальтированную дорогу. Да, я выглядела дешево, вульгарно, банально, но эта чертова жизнь и она заставляет тебя так выглядеть. Я упала на колени, и моя нога тут же дала о себе знать пронзающей болью. Врут те, кто говорят, что физическая боль притупляет моральную боль. Неправда это, не правда. Легче не становится. Да когда вообще может стать легче, расскажите? Когда твою мать тебе станет легче, после того, как ты потерял практически единственного человека в твоем мире, кем так дорожил. Я не могла подняться с колен. Я и морально, и физически была сломлена.

Мне так хотелось, чтобы кто-то подошел ко мне из прохожих, поднял и успокоил, но я ведь не одна здесь, убитая горем. Да и кому вообще есть какое-то дело до девчонки.

Раздалось шарканье ног по асфальту, и я заметила проходящую мимо женщину. Худую, статную, грациозную, строгую, высокомерную. Она посмотрела на меня из-под солнечных очков так, словно я была грязью под её ногами. И я встала с колен. Несмотря на боль в душе и в теле, я поднялась, собрала остатки своей сил и гордости. Естественно, не без помощи отца. Я чувствовала, как его руки помогли мне подняться, и я шла, не оборачиваясь, не смотря по сторонам. Я просто шла, как вел меня отец.

На улице уже стало темнеть, но я понятия не имела, сколько времени я провела у папы, да и вообще не знала который час. Я выглядела жутко с растекшейся по всему лицу тушью, разорванными колготками, которые были испачканы кровью и грязью, с растрёпанными волосами и босиком. Но это была я. Настоящая.

И я в этот момент просто отпустила себя, и мне было так плевать на окружающих, что мне даже смеяться захотелось. Впервые мне было настолько легко, после смерти отца. Я не отпустила это, но приняла.

Автобус доставил меня до нужной остановки и я, в растерянных чувствах отправилась домой. Местные бездомные люди, конечно, меня за свою не приняли, но проводили долгим взглядом, а проходящая мимо парочка, посмеиваясь, решила быстрее меня обойти. Да пошли они все туда, куда их черт послал! Да что они вообще знают обо мне? Что знает обо мне эта идиотка Виолетта, что расклеивает тупые листовки на стенах. Что обо мне знает, этот чертов Денис? К черту их всех!

-Алиса, твою мать, что произошло с тобой сегодня?- знакомый голос окатил меня как холодной водой.

Вспомнишь солнце, вот и лучик, как говориться. Денис стремительно приблизился ко мне и схватил за плечи так, что с моих губ сорвалось недовольное шипение.

-Да какая тебе *запрещено цензурой* разница, а?- закричала я в ответ, хватаясь за Дениса.- Решил потешить свое самолюбие? Зачем ты приехал? Тебе подружек мало или что? Катись к черту Тайфунский, от тебя одни проблемы.

-Да ты хоть понимаешь, как мы все испугались, когда не смогли тебя найти ни дома, ни у друзей, а? Как ты вообще додумалась телефон отключить, гребанная ты эгоистка!

-Да что ты обо мне знаешь? Привык жить роскошной жизнь, думаешь, тебе все можно, да? Что ты знаешь о боли, Денис? Ты когда-нибудь терял близкого тебе человека? Единственного человека, кому ты доверял?