Дым, пожар, взрыв… Молчун! Адриан смог вспомнить, как вообще здесь оказался.
— Да забери ты уже свою истеричку! Вам нужно выходить! — Плагг подхватил бессознательную квами, которую Молчун все же успел закинуть в люк, и завис напротив лица хозяина. — У меня нет сил на трансформацию, я могу лишь помочь Тикки вернуться в Камень Чудес. Уводи отсюда ЛедиБаг, иначе вы оба погибнете!
Дышать стало еще труднее, и Адриан понял, что квами прав.
— Маринетт, Маринетт, хватит. Нужно уходить, — пошатываясь, он смог добраться до девушки и перехватить ее руку. — Идем… кха-кха… идем, Маринетт.
— Нет! Нет, мы не можем его б-росить та-а-ам! Не можем!
— Мы ничего не сделаем, люк завалило! — пытался дозваться до ее разума парень. Ему тоже было безумно больно от осознания того, что Молчун погиб, спасая их, но сейчас нужно было думать о себе.
— Нет, я не могу все так оставить. Он не мог умереть! Это неправильно! Неправильно! — продолжала кричать девушка, у которой началась истерика. — Мы должны его спасти. Я обещала!
— Мы… мы поможем ему, Маринетт. Ты права, — включился в игру Адриан. — Нужно быстро выбраться наверх… и позвать… пожарных. Слышишь, Маринетт? Мы должны… обязательно… выбраться наверх и позвать… пожарных! Скорее, у нас мало времени! Дорога каждая… кха-кха… секунда!
— Позвать? Да, точно, мы должны их позвать! — купилась Маринетт и рванула вперед, то и дело спотыкаясь.
Адриан молился только о том, чтобы не потерять сознание до того, как они доберутся до выхода. Он практически не воспринимал реальность, когда в лицо ударил порыв свежего воздуха. Рядом кто-то кричал и что-то спрашивал, но он уже ничего не понимал. Смог различить только слова «заложники», «врача» и страшную фразу «больше живых нет». На большее его организм оказался не способен, отправив своего хозяина в глубокий обморок.
Маринетт едва понимала, что происходит. Было трудно дышать, голова кружилась, а ноги отказывались держать свою хозяйку в вертикальном положении. Неожиданно в нос ударил резкий запах, и она словно вынырнула из глубокого омута. Вокруг появилось множество звуков, запахов, незнакомых людей.
— Ну же, мадемуазель, не время терять сознание, — послышался рядом сердитый голос. — Скажите, вы помните, как вас зовут? Что с вами случилось? У вас что-то болит?
— А… я…
— Оба заложника найдены, — кричал кто-то неподалеку. — Необходима медицинская помощь, парень жив, но без сознания.
— Сэр, командир пожарного подразделения докладывает, что они готовы применить спецтехнику. Другие пострадавшие не обнаружены. В зоне возгорания живых больше нет!
Живых нет? Как так? Они ошибаются!
— …чун еще… там, — хрипло прошептала девушка, вцепившись в сидевшего рядом врача. — Пом-могите… ему…
— Что вы сказали? Вам плохо? — не расслышал мужчина и постарался отцепить от себя взбесившуюся пациентку.
— Может, она волнуется за своего друга? — предположил второй медик. — Мадемуазель, мальчик жив. Сейчас ему оказывают помощь в соседней машине. Не волнуйтесь, с ним и с вами все будет в порядке.
— Нет же! — немного пришла в себя Маринетт. — На складе остался еще один… человек! Он… кха-кха-кха… помог нам спастись… Пожалуйста, помогите… ему.
— Сэр, заложница говорит, что с ними был третий. Он сейчас внутри.
— Третий заложник? Но у нас не было подобной информации. Откуда там…
Мощный взрыв заставил всех присутствующих испуганно вскрикнуть и зажмуриться. Крыша и часть стен старого склада окончательно обрушились, погребая под собой все, что оставалось внутри.
— Как бы то ни было, ему уже ничем не помочь, — грустно констатировал все тот же голос. — Этот человек мертв.
— Маринетт, девочка моя! — мадам Чен словно маленький таран прорвалась сквозь оцепление и практически взлетела в машину, где сидела дочь. Том в это время что-то пытался доказать остановившим его полицейским. — Ты цела? Не ранена? Где болит? Милая, скажи хоть что-нибудь! Как же я за тебя волновалась!
— М-мамочка-а-а!!!— увидев заплаканное лицо матери, Маринетт поняла, что жалкие остатки ее решимости окончательно испарились. Кинувшись ей на шею, девушка дала волю слезам, полностью игнорируя попытки врачей вернуть ее на каталку и позволить ввести лекарство. Почему? Почему все случилось именно так? Почему единственный хороший человек, встреченный ею в этом месте, погиб? Это же несправедливо! Несправедливо и неправильно! Какая она после этого героиня? Тикки наверное… Тикки! Она ведь тоже оставалась там!
«Успокойся, Маринетт, со мной все хорошо» — послышался в голове еле слышный шепот. — «Я вернулась в сережки, чтобы восстановить силы. Прости, что не смогла помочь».
— Доченька! — громкий бас месье Дюпена вывел девушку из задумчивости. — Нашлась!
— Месье, я понимаю ваше состояние, но потрудитесь не мешать нам работать, — взмолился врач. — Ваша дочь нуждается в госпитализации и…
Дальнейшее Маринетт уже не слышала. Вколотое врачом успокоительное начало действовать, и она провалилась в сон.
— Милая, к тебе гости, — оповестила мадам Чен и открыла дверь в комнату.
— Добрый день, Маринетт, — поздоровалась невысокая темноволосая женщина в светлом деловом костюме. — Как ты сегодня себя чувствуешь?
— Здравствуйте, мадам Шелье, — улыбнулась Маринетт и спустилась с кровати. — Хорошо, спасибо. Вчера я смогла заснуть без лекарств.
— Ну, вот и хорошо. Я же говорила, что у тебя очень сильный организм. Расскажи, что тебе снилось.
Подобные беседы проводились уже не в первый раз. Кристина Шелье была полицейским психологом, который специализировался на работе с людьми, пережившими похищения. Том и Сабина пригласили ее, когда поняли, что после выписки из больницы Маринетт не может нормально спать. Даже лекарства не сильно помогали.
Маринетт думала, что психолог сразу начнет задавать какие-то вопросы, показывать странные картинки и в чем-то убеждать. Но мадам Шелье оказалась не такой. Для начала она предложила просто познакомиться. Показать свою комнату, любимую игрушку, рассказать про школьную жизнь. Она заинтересованно рассматривала некоторые поделки Маринетт и спрашивала, каким образом она их делала. Да, после были и тесты, и картинки, и дача показаний в полиции. Вопросы, опознания, снова вопросы и так изо дня в день. Если бы не мадам Шелье, Маринетт вряд ли выдержала бы все это. Женщина понравилась ей почти сразу. Было видно, что она не просто выполняет свою работу, но и действительно переживает за каждого своего пациента. Маринетт только после третьего сеанса нашла в себе силы рассказать все, что произошло во время их с Адрианом заключения. И про побег, и про Крысу, и про помощь Молчуна. Она помнила, что ей нельзя раскрывать свою осведомленность о его роли, поэтому просто рассказывала, что один из бандитов оказался хорошим человеком. Правда ей показалось, что мадам немного странно отреагировала на ее рассказ, но она не стала заострять на этом внимания. Главное, что теперь стало легче вспоминать все это. Маринетт была очень благодарна капитану Рамье и пообещала себе, что никогда его не забудет.
С Адрианом видеться или общаться пока было нельзя. Их даже на дачу показаний и опознания водили порознь. Мадам Шелье объясняла это тем, что адвокат главного подозреваемого настаивает на фальсификации улик. Но если учесть, что рассказы подростков и результаты следственных экспериментов совпадают, то переживать не о чем.
Единственной возможностью передать весточку друг другу было время, проведенное в больнице. Тикки достаточно быстро пришла в себя и по вечерам согласилась работать в качестве почтового голубя, передавая голосовые послания. Правда продлилось это всего несколько дней, после чего Габриэль Агрест увез сына домой, едва того поставили на ноги.
С момента выписки прошло уже десять дней, и Маринетт чувствовала себя намного лучше. Единственной проблемой оставались кошмары. Ей постоянно снился огонь и крепкая рука Молчуна, который заталкивает ее в люк за секунду до взрыва. Поначалу снился еще и Крыса, но благодаря мадам Шелье Маринетт удалось изгнать эту сволочь из своих снов. Этот человек был мертв, а значит — больше он не сможет причинить ей вред.
