Она поднялась, подошла к раковине, сполоснула чашку и снова села, поставив ее на стол.

Увидев мой взгляд, сказала:

– Она ведь грязная была, после кофе… Ну, запах кофе в чашке и… Я помыла чашку. Я умею мыть посуду, – убедила она меня. – А ты?

– Возможно.

– Нет. Нет такого ответа на этот вопрос. Ты или можешь мыть посуду, или не можешь. Если бы ты не мог, здесь бы, – отвела она руку назад, указывая на раковину, – была гора посуды. Грязной посуды.

– Ты права, Шерлок.

– Я хочу зеленый чай. А потом черный.

– Хорошо.

– И лучше две ложки сахара.

– Две?

– Три многовато. Да, две, – кивнула она.

Я сложил руки и строго посмотрел на нее.

– Ты обещала, что допьешь и мы продолжим, – заметил я. Она утвердительно кивнула, нахмурилась и посмотрела со всей серьезностью на меня. Я заметил едва уловимые две тоненькие складки на лбу.

– Ты прав. Но я не уточнила, что именно допью.

– В тот момент ты пила кофе. И поэтому, логично предположить, что ты сказала, что мы продолжим, когда ты допьешь кофе, а не чай, зеленый или черный.

– Ты прав, – она вновь закивала головой, смотря на меня с серьезным видом. – Но посуди сам: я пью воду. Воду, которая окрашена в определенный цвет. Называй это кофе или чай, неважно. Факт есть факт: это вода. Я сказала, что допью. Я пила на тот момент воду. Которую ты называешь кофе.

– Ты права, – закивал на этот раз я. – Но факт есть факт: ты допила воду в чашке. Ты не уточняла, после какой чашки скажешь…

– Вот именно! – воскликнула она.

Я развел руки: мол, что?

– Мы можем продолжить и после второй чашки, и после двух тысяч двадцатой чашки.

Я вдохнул и шумно выдохнул. Надеюсь, она поняла, что мне это не нравится. Чайник закипел. Я кинул пакетик зеленого чая, налил кипяток. Она пристально следила за движениями рук и мне стало немного неловко. Обычно на меня никто не смотрит, когда я занимаюсь повседневными делами. Сегодня особенный день, это я понял, как только она постучалась ко мне.

– Две ложки! – напомнила она, когда я уже набрал третью ложку сахара.

– Извини, – пробормотал я.

– А вообще… Зеленый чай лучше пить без сахара.

– Ты сможешь? – с сомнением спросил я. – Если подумать, то и кофе лучше пить без сахара.

– Нет, кофе это другое. Зеленый чай – совершенно иное.

– Синонимы не меняют сути.

– Суть одна: это все вода, разукрашенная каким-то цветом…

– Да… – рассеянно сказал я, вылив свежезаваренный зеленый чай в раковину.

Сделал новую порцию, на этот раз без сахара.

– Подожди, – сказала она, когда я стал вынимать пакетик чая. – Дай настояться. Две минуты.

– Да хоть три.

– Это сейчас неуместно, – она перестала наблюдать за движениями моих рук, подняла взгляд на меня.

Мой вопрошающий взгляд был красноречивей слов, и она продолжила:

– Неуместно твое раздражение. И не надо врать, что ты не раздражен, – подняла она руку, когда я только хотел возразить. – Я незнакомка, заявилась в дом, веду себя по-хозяйски, это раздражает… Но ты не против?

– Я… Я хочу знать, кто ты и зачем пришла.

– И все?

– Возможно.

– Нет. Давай конкретнее. Что ты хочешь? – спросила она, глядя на меня.

– Прости, но не кажется ли тебе, что вопросы должен задавать я?

– Да, кажется. И я ответила на твой вопрос. Теперь ответь ты. Что ты хочешь?

– Узнать, кто ты.

– Я – это я.

– Ага. Я вижу, что это ты. Но я не знаю твоего имени. Не знаю, откуда ты. Не знаю, зачем ты сюда пришла.

Она опустила голову, пару секунд рассматривала свои кеды.

– Ты хочешь знать обо мне все? Это тебя… тебе это нравится? Владеть информацией? Тебя это заводит?

– Что?! При чем тут… Да нет, – я помотал головой. На самом деле, я чувствовал себя спокойнее, когда знал человека. Об этом я ей и сказал. А она продолжила:

– Но ты знал информацию о близком человеке, родственнике. Но не о человеке, который заявился к тебе, человеке, который пришел и все высказал, историю своей жизни. Этот человек выложил все за несколько часов и вот – аллилуйя! – он тебе родной, ты о нем знаешь все, в том числе и некоторые секретики.

– У тебя есть секретики? – спросил я настороженно. – Сейчас для меня ты – один большой секретик.

Она засмеялась.

– Это комплимент?

– Нет. Это факт. Нет. Ты не права. Я хочу знать хотя бы твое имя, – сказал я, надеясь, что сейчас она назовет себя.

Она пожала плечами.

Взяла чашку с чаем, сделала глоток. Я терпеливый, поэтому ждал. Ведь не может молчание длиться вечно.

Второй глоток. Я вновь тяжело вздохнул, давая понять, что ведь все-таки не может она молчать вечно.

Третий глоток. На ее лице появилась легкая улыбка. Она посмотрела на меня. Все это время, пока длилось молчание, я рассматривал ее ноги. Как я уже говорил, смотреть в глаза, да и вообще в лицо, я не особо любил, поэтому не оставалось ничего, кроме как разглядывать ее ноги. Надеюсь, она думала, что я разглядываю пол, а не ноги.

Поняв, что она смотрит на меня, мне пришлось перевести взгляд на нее.

– Имя ведь ничего не значит, – наконец сказала она, сделала четвертый глоток.

– Да ну? Как-то же тебя нужно называть. Не называть же тебя просто… ну…

– Я поняла. Я поняла, – повторила она, сделав еще один глоток. – Но и ты пойми. Мне имя не нужно. Я задержусь ненадолго.

– Насколько? Куда ты пойдешь?

Я был немного обеспокоен. Ее одежда не соответствовала погоде. Чего уж там, в такой одежде можно и простудиться. Мне бы не хотелось, чтобы она болела.

– Не волнуйся обо мне. Если ты не хочешь, чтобы я была у тебя, я найду другое место…

– Я не говорил, что не хочу, чтобы ты была у меня. Я просто хочу узнать, зачем и почему ты пришла ко мне.

– Я уже говорила…

– Да-да, только у меня горел свет. Ну конечно, – сказал я со скептицизмом, не отводя от нее глаз.

– На самом деле, причина не только в этом, – сказала она.

Ну вот! Наконец-то, подумал я. Сейчас, может быть, она скажет, что за чертовщина происходит.

Но…

Снова глоток. Чашка опустела наполовину.

Она молчала. Мне так и хотелось подначить ее, сказать: «Ну», или что-то подобное. Но я решил, что лучше не торопить события.

Следующие слова она сказала без тени улыбки, совершенно серьезно:

– Причина в том, что ты мне нужен.

III

Я опешил.

Непонимающе посмотрел на нее, спросил:

– В каком это смысле?

Она пожала плечами.

– В таком. Смысле, о котором пока рано говорить.

– Прости, но слишком много загадок.

– Нет причин извиняться, – она сделала еще один глоток чая. – Остыл, – сказала она, словно в этом виноват я.

Она поставила чашку, я потрогал ее: едва теплая.

– Я согрею еще.

– Нет.

– Но ты хотела черный чай.

– Да. Но я передумала. Ты же часто передумываешь?

Я пожал плечами.

– Вот и я так же. Хочу воды, – сказала она. Встала, помыла чашку, налила воды.

Когда она сделала первый глоток, то перевела взгляд с чашки, где была вода, на меня. Сделала еще глоток и вновь посмотрела на меня. Я непонимающе глядел на нее, но она сделала третий глоток и наконец произнесла:

– Без вкуса. Но… почему-то вкусно, – она хмыкнула. Вновь натянулась улыбка. – Глупости говорю, но все же. – Сев на стул, она вновь посмотрела на меня, сделала глоток и сказала: – Долго это продолжаться не может. Наше молчание.

– Ты говоришь.

– Нет. Нет. Нет. – Поставив чашку, она подняла руки перед собой. – Мы говорим не о том.

– Вот и я о том же! Давно уже жду от тебя ответов на мои вопросы, но ты говоришь не о том.

– Простите, – она нахмурилась и грозно уставилась на меня. – Ах это я говорю не о том?

– Ты. Я давно жду ответов на вопросы. А ты…

– Нет! Стоять! – повысив голос, сказала она. – Это ни к чему не приведет, кроме как…

– Как тебя зовут? – я стал выходить из себя. Стукнул, наглядно демонстрируя свое раздражение, по столу. Ее игры мне надоели. К тому же, я устал стоять, опираясь на стол.