Лобанова притащила этот дурацкий кактус в мою квартиру с месяц назад, чтобы он, похоже, стал напоминанием о том, как она позорно ретировалась из моей жизни двумя неделями позже. И чёртовы воспоминания были связаны даже не с тем, что это беспонтовое растение появилось здесь именно из-за неё, а с самой Настей.
Такая же неприхотливая, внимания к себе не требовала, жила своей жизнью, обрастала колючками.
Ещё она классно делала минет, заразительно смеялась, пекла причудливые капкейки по пятницам и всегда практически сразу отвечала на мои сообщения, словно знала, как сильно я раздражался, когда не знал, где она и что с ней. Это было странно. Обычно люди, которые находятся в «свободных отношениях» чётко разграничивают личное пространство.
Хотя это вообще к нам с Настей не относилось. В последнее время мы были вместе почти двадцать четыре на семь: это выходило случайно, но прекращать видеться с ней за завтраком, ужином и в постели каждую ночь мне не хотелось.
Наверное, самым отвратительным было то, что я к ней прикипел. Жёстко. Так, что становилось плевать на все условности и договорённости.
Бесспорно, она ничего не была мне должна, но одновременно должна была всё и сразу.
Поглощенный этой мыслью, впервые разговор о том, что наши отношения должны развиваться в другом русле, я завёл три месяца назад.
Я был расслаблен и как-то слишком счастлив, потому что за окном был противный сентябрьский дождь, а в моей холостятской однушке из-за Насти всё равно было до охерения уютно.
– Давай попробуем, как нормальные люди?
Лобанова посмотрела на меня, как на идиота, и искривила свои искусанные губы в издевательской улыбке.
– Это не про нас, по-моему.
Я рассматривал её кудрявые и ужасно непослушные волосы, которые вылезали из небрежного пучка на её макушке. Красивые. Всегда выделяли её среди других девушек, хотя в девятом классе казались мне воистину убогими. Я даже говорил ей, что, несмотря на то, что мы друзья, побрею её налысо при первой же возможности.
Тогда я не думал, что через несколько лет буду с трепетом зарываться в эти волосы носом или наматывать их на кулак, кончая.
– Я серьезно, Настюх. Почему нет? – я сел на кровати, рассматривая профиль сидящей за столом обнажённой девушки.
Кудрявая всегда была заучкой, потому даже разморённая хорошим сексом корпела над своими тетрадками до двух ночи, пока я благополучно засыпал под шелест страниц.
Дипломы бакалавров мы получили вместе, но в магистратуру решила податься только она. Пока Настя стремилась к новым знаниям и еле-еле успевала подрабатывать репетитором по русскому языку, я благополучно устроился по специальности, благо, завёл много нужных знакомств в своё время.
– Ты что бытовухи захотел, родной? – она тихо хмыкнула себе под нос, продолжая что-то писать, но, заметив, что в комнате повисла давящая тишина, отвлеклась от учёбы и подняла на меня свои карие глазищи. – Я не понимаю, почему мы вообще об этом разговариваем. Мы все давно обсудили, что за…
– Я просто хочу называть тебя своей девушкой. Хочу нормальных взрослых отношений, нам уже не по пятнадцать, – встав с кровати и медленно подойдя к Насте, я положил на её хрупкие плечи свои руки, чувствуя тепло её кожи и закрывая глаза от удовольствия. С каждым днём я всё чаще ловил себя на мысли, что все прошлые связи не стоили даже одного волоса с её головы. Она подходила мне идеально. Я влюблялся в неё, как мальчишка. – Ты говоришь, что боишься бытовухи, а сама наводишь свои порядки в моей квартире похлеще многих жён, следишь за тем, чтобы я не голодал, и всё время покупаешь сюда всякие безделушки.
– Я просто здесь прибираюсь и пытаюсь создавать уют, – я понимал по тону Насти, что разговор ей неприятен, но я был бы не я, если бы не продолжил давить.
– Да я сам тащусь от этого, – я сжал её плечи чуть сильнее и наклонился, вдыхая аромат волос Насти, чуть влажных после душа. Мои губы сами начали касаться кожи её шеи, я даже не успел подумать об этом. – И от тебя.
– Слишком много «я», Дань. Не будь эгоистом, – девушка повела плечом, чтобы я не трогал её. Можно подумать, меня это волновало: я наклонился ещё ниже, так, что она впечаталась животом в стол, отъехав вместе со стулом. Я любил её контролировать даже сильнее, чем она любила подчиняться мне. К слову, не во всём. – Тебе это зачем?
– Хочу, чтобы тебя трахал только я, – я опёрся ладонями о стол, запирая девушку в кольце своих рук, продолжая дышать ей в затылок.
– Ты ведь знаешь, что я не сплю ни с кем кроме тебя.
Я знал. И так кайфовал от этого, что невольно начал ненавязчиво следить за ней через общих знакомых, чего на первых порах за собой не замечал. Да, начиналось всё «по дружбе», «для здоровья», со слов «мы ничего друг другу не должны», но сейчас я уже не мог представить своей жизни без этой кудрявой куколки, которую раньше считал просто подругой. Очень хорошенькой и сексуальной подругой.
Но верность Насти никак не вязалась с тем, что она продолжала настаивать на том, чтобы мы ни за что не начинали встречаться по-настоящему. В связи с этим у меня были определённые страхи на её счет.
– Знаю, – Лобанова чуть вздрогнула от прикосновения моей ладони к её обнажённой груди и прогнулась в пояснице. – Но ты держишься за эти отношения без обязательств, что очень не свойственно девушкам, чтоб ты знала, и это наталкивает на странные мысли. Вот тебе какой толк от этого? Ну, серьезно, – я одним движением руки крутанул стул, чтобы девушка оказалась ко мне лицом. И как-то совсем не подумал, что перед моими глазами также окажется её приподнятая грудь и плоский животик. Ниже я взгляда намеренно не опускал. – Ты приезжаешь, когда я захочу. Ты ложишься под меня, когда я тебе говорю. Ты готовишь мне жрать. Убираешься в моей квартире. А чего ради? Ты принципиально не берешь у меня денег, хотя я знаю, что ты почти всегда на мели, соответственно, я тебя не содержу. Я не покупаю тебе каких-то супер подарков, потому что ты мне запрещаешь и просто их не принимаешь, открыто общаюсь с другими девчонками, но ты всё равно ни разу даже не попыталась заявить на меня права. Ты карму себе пытаешься подчистить в роли жертвы? Или тебе правда настолько насрать на меня?
– Тебя что-то сегодня прорвало, – любимый голос стал чуть ниже, а я чувствовал, как во мне закипает злость.
– Да потому что я тебя, блять, не понимаю! – я боялся, что не смогу себя контролировать, потому не трогал её, вцепившись в подлокотники её стула. – Ну что это за хрень, объясни, потому что это все за гранью чего-то адекватного. Я ведь знаю, что ты ко мне неравнодушна, как бы ни пыталась отшучиваться от всего этого. Поэтому ты либо дура, либо… дура, нет других вариантов, короче.
Она вздохнула так устало, словно на её плечи в этот момент свалилась вся бренность бытия этого несносного мира.
– Слушай, ты мне нравишься, очень сильно. Иногда мне кажется, что даже больше, чем мне бы хотелось. Ты интересный человек, я влюблена в наши ночные разговоры, во всякие безумства, которые ты для нас устраиваешь. Может, это какой-то гипертрофированный материнский инстинкт, но мне реально нужно о ком-то заботиться, потому приготовить поесть или прибраться в квартире – не проблема. В ущерб себе я никогда ничего не делаю, ты это знаешь, если есть время и желание – забота о другом только в радость. Я приезжаю и сплю с тобой, не потому что ты так решаешь, а потому что я тоже этого хочу. Придумать причину отказаться, чтобы не задеть твое либидо – не сложно. Хороший мой, можно соврать, что подруга попросила помочь, что живот болит из-за месячных, что с родителями на даче была, потому трубку не брала. И я делала это не раз, если вспомнишь.
Делала. И я ведь ей верил.
И теперь каждый раз, когда Лобанова якобы не могла приехать, в моей голове превратился в потенциальную возможность для Насти быть с кем-то другим. А так ли уж она чиста передо мной?
– Ты мне это специально сказала? Чтобы побесить?
– Дань, остынь. Какая к чёрту разница, по какой причине я не могла или не хотела к тебе приезжать? Ты забыл, что я тебе ничем не обязана? Как и ты мне ничего не должен?
