– Уже не совсем.

– В смысле?

– Ты разве не понимаешь, что означает отмена возможности выхода из Грязи?

– Ивент. На тебя охота.

– Ха… Не будь наивным. Этот мир обретает прочность, он постепенно привязывал души подключенных к своей сути. Питался ими и совсем скоро переродится в самостоятельную вселенную. Мое присутствие здесь – та соломинка, что наконец-то сломала хребет верблюду. Тому верблюду, что таскал сознания игроков туда-сюда.

– А кто ты? Ну Риммон. Тебя позиционируют как Мировое Зло.

– Да какое там зло… Скорее наоборот. Я хочу дать людям второй шанс. Шанс жить здесь полноценно, без условностей и ограничений. Жить, творить, зарабатывать…

– Ага. Понятно. А кто-то этому мешает? И ты так и не ответил – ты кто? Непись? Игрок? Или?

– Или.

Блестящие вороны растеклись ртутными лужами, и огромные капли устремились друг к другу. На том месте, где ранее находился Электрум, стало формироваться тело двухголового змея.

– Что или?

– Конечно, я не непись. И конечно, не простой игрок. Но к обсуждению моей сути мы еще вернемся… а сейчас… Поскольку консенсуса мы не достигли, пойду помогу своему… пету. Ты как? В бой не собираешься? Вон у тебя какие ножи грозные… Эпические?

– Да. Легендарные Кукри Кровной Связи еще не найдены. Моя заявка на их выкуп первая – даю пять миллиардов сразу. Имей в виду. Тебе, смотрю, с легендарками везет. Удачи. Я тут постою, посмотрю, чем дело кончится.

– Трагедией. Останешься без клана.

– Да, ладно, отреспятся. Ну сольются чуток, так ведь по собственной дурости. Я и в самом деле их предупреждал, сказал, что секретарь Великого Неизвестного заинтересовался этим мобом. Предлагал обождать. Не послушались. Ну, дуракам наука, а мне еще большая уважуха. За верное прогнозирование событий. И не забывай – я не враг тебе. Не обманул с координатами, честно пытался отменить рейд… Но было уже поздно, народ бафнуться даже успел. Так что, надеюсь, и с твоей стороны не будет кидалова. И я с моим кланом вступлю в твою нацию в числе первых.

– Можешь не сомневаться.

Интересно, долго действует Трепет?

Риммон шел сквозь ряды потрясенных, испуганных, конвульсивно подергивающихся, подвывающих и всхлипывающих хаев. Он на всякий случай уже накинул на четыре отряда магов Удушающий Туман и Гололед. На лукарей, арбалетчиков и пращников – Кислотную Тучу. И теперь по ходу дела методично калечил ближников. Тем не менее, до смерти зашибло всего десятка полтора. Но он особо и не старался, просто хотел охватить дебафами как можно больший радиус поражения.

Черт, даже скучно.

Ледяные бури проходили на ура, и колонка системных сообщений пестрела все новыми логами. Да, разница в уровне сказывалась, но вся та же удача компенсировала многочисленные фейлы довольно частыми критами. Тело Тварюшки уже почти полностью сформировалось, к нему катились лишь несколько последних полуведерных ртутных капель. Змей все еще находился в боевом трансе и плохо соображал, что именно вокруг происходит. Но, видимо, кровавая пелена ярости постепенно отступала. Электрум завертел головами, пытаясь понять причину самопроизвольной массовой гибели противников.

– Живой, – констатировал Риммон.

– Брат! – левая голова рванулась на встречу Риммону.

– Ну вот и встретились, – правая голова поджала бы губы, если бы они у нее были. И уперла бы руки в бедра.

От такого противоречия тело змея развернуло, и он со всего маха плюхнулся кровавую грязюку. Риммон поморщился и брезгливо стер со щеки кусочек чьей-то печени.

– Брат! Я живой! Живой!

– Просись в нацию. Теперь в клан. Что, ловкости нет? И не догадался, что делать?

– А что делать? Ждать. Может, вот-вот проклятье как-нибудь на харизму переключится…

– Глаза закрой. И танцуй.

– О!!! Точно!!! Посторонись!

– А ты умный… Ри…

– Тсс! С тобой еще позже разберемся. Хм… Странно… Ты тоже просись в нацию. Слышал, как левая голова просилась? Повтори.

– Я не слышал. Я слышала.

– Один хрен. Давай. ЧТО??? Женщина???

– Она та, кем я отравился. Но она не виновата.

– Так. Кончаем тут, и домой. Там поговорим.

Танец двухголового змея больше всего походил на кунг-фу-стиль Пьяного Дракона, если такой, конечно, существует, и периодически переходил в нижний брейк. Не сам по себе, а потому что Змей падал, запутавшись в собственном хвосте и лапах. Но тем не менее чудесным образом цифровая искусственная удача диалектически переросла из количества вложенных поинтов в качество.

Не прошло и пяти минут, как все было кончено. Находящиеся в стане игроки так и не пришли в себя. Электрум, как обезумевшая газонокосилка, носился туда-сюда, а Риммон хладнокровно качал умелки на застывших поодаль магах-индивидуалистах и лукарях-одиночках. От боевой элиты клана «Олигарх» не осталось никого. Лишь замерший метрах в трехстах Беркут, расширившимися от изумления и восхищения глазами смотрел на горы перемолотых, местами замороженных и разъеденных кислотой трупов.

– Бееееркут!!! Я же говорииил!

Тот кивнул. Не огорченно. Не сухо. А как-то радостно-уважительно.

– Идиии сюдааа! Не трооонем! Обещаааю!

И в полголоса братишке.

– Гипноз работает? Откатился?

– Он всегда работает. Только одновременно всего на двоих. И нужно посмотреть в глаза.

– Ну, нам хватит. Почешу левое ухо – действуй.

– Понял. А что у тебя с глазом?

– Тридцать девять твоих дебафов у меня с глазом. Тех, что к Трепету прилагаются. Причем еще тридцать первых, видно самых смачных – снялись автоматом.

– Ой, прости.

– Да ладно, ерунда.

Риммон вытащил фляжку, из которой еще в кабаке предусмотрительно вылил воду и наполнил метиловым спиртом. Хлебнул. Тремор исчез. Фух. И вообще легче стало. И дышать, и двигаться.

Беркут торжественным шагом, символически хлопая в ладоши, неторопливо приблизился. Остановился метрах в восьми от пары победителей. Или все же тройки? Несмотря на аплодисменты, камень возврата он так и не убрал, а как-то немыслимо зажал меж ладонью и большим пальцем. И смотрел исключительно под ноги, не поднимая взгляда на двухголового змея. От гипноза страхуется, понял Риммон.

– Эта была эпическая битва. Бойня. Но тем более эпическая. С твоего позволения, я все заснял.

– Хм… не помню, чтобы давал позволение. Покажи, – Риммон протянул руку, как бы подзывая того к себе.

– Это просто оборот речи, – Беркут улыбнулся, но на подначку не повелся. – Мне вот интересно, почему моя элита молчит? Только пятеро откликнулись. Остальные все еще не отреспились.

Очевидно, это две пары загипнотизированных и прибитых своими, понял Риммон. И еще один, которого подконтрольный змею эльф ухайдокал. А последних, дважды законтроленных, он лично слил. Демон пожал плечами.

– Знаешь, я почти догадался, кто ты. Ты – ангел.

– Можно и так сказать.

– Я, знаешь ли, верю в Бога, – Риммона снова передернуло, но не сильно, почти незаметно. – И не только верю. Я знаю. Я много чего знаю, потому и смог всего в пятьдесят лет стать тем, кем стал. И на Земле я Ему… Несколько десятков храмов построил. И Он со мной иногда разговаривает.

– Да ну?

– Представь себе.

– И как беседы проходят? Ты его спрашиваешь, Он отвечает? Или приказывает? Или вы просто о жизни, о погоде, о бабах?

– Ты так не шути… Я слышу голоса.

– Хм… Многие, знаешь ли, слышат. Некоторые их даже слушаются. Бегают потом голыми или начинают поджигать кошек.

– Нет, я не псих, – Беркут дернулся, но сдержался и головы не поднял. – Недавно, мне было откровение. Он сказал мне, что в этот мир направлен Его ангел. Самый сильный. И сила его в любви, всепрощении, и… еще в чем-то, что я примерно представляю как вера в чудо и нетерпеливое ожидание счастья. Беда в том, что сам ангел не осознает себя, не помнит, не знает, что он ангел. Иначе было никак. Я должен найти его и помочь, открыть глаза, напомнить. Стать апостолом. Этот ангел… Это так, для простоты, ангел, сиречь – посланник. Он – мессия. Очень сложно объяснить, я сам еще не до конца все понял. Второе пришествие случится здесь, в Грязи. И вот я думаю, этот посланник – ты. Просто ты еще гусеница. Тебе нужно окуклиться и превратиться в бабочку.