И захотел бог Балиор сотворить то, чего раньше не было. И сотворил он землю. И взрастил на земле деревья и травы. И населил ее животными разных обличий.

      Долго любовался бог Балиор на творение рук своих. А как прискучило, создал существо по образу и подобию собственному, которое назвал человеком. И так понравилось Балиору последнее творение, что позвал он богиню Феминию взглянуть.

      И посмотрела богиня, и покачала головой: одиноко и холодно было человеку в огромном мире. И тогда создала Феминия существо по своему образу и подобию, и поселила его в мире, сотворенном Балиором.

      И стало с тех пор два человека. Подобный Балиору назван был мужчиной, а подобный Феминии - женщиной.

Священные откровения.

      Ветер ворвался в узкие оконные створы, прошелся по просторному залу храма Балиора, заставив зябко задрожать язычки десятков свечей, и притаился под высоким сводчатым потолком.

      - Муж Карн, изменял ли ты своей жене Люсии? - Голос старшего храмовника Марта был сух и беспристрастен.

      - Нет, святой брат! - Немолодой мужчина в несвежей одежде ремесленника с жесткой рыжей щетиной на лице и красными мешками под глазами рьяно замотал головой.

      - Ложь. - Словно молот ударил по наковальне.

      Старший храмовник постучал пальцами по подлокотнику кресла.

      - Муж Карн, оскорблял ли ты свою жену Люсию?

      - Нет, святой брат. - Глаза ремесленника чуть затравлено зыркнули в темный угол по левую сторону кресла храмовника.

      - Ложь, - вновь донеслось оттуда.

      Осмелевшие в безветрии огоньки потянулись вверх, подросли, заставляя тьму поредеть, высветили недвижный силуэт за высокой спинкой кресла.

      - Муж Карн, бил ли ты свою жену Люсию?

      - Нет, святой брат... - Ремесленник недобро скривился, но будто стыдливо опустил голову.

      - Ложь.

      Март неодобрительно покачал головой и кивнул храмовым стражам. Те отвели допрашиваемого в сторону, а на место его поставили женщину. Была она русоволосой, не полной и не худой, в простом платье, какие носят небогатые горожанки; из-за низко опущенной головы не разобрать лица.

      - Жена Люсия, - вновь завел храмовник свою речь, - всегда ли ты преданно служила своему мужу Карну, исполняла все его приказания?

      - Да, святой брат, - тихо ответила женщина.

      - Правда, - донеслось из темноты.

      Ремесленник звучно скрипнул зубами.

      - Жена Люсия, всегда ли ты говорила о своем муже Карне лишь хорошее?

      Женщина на мгновение приподняла глаза:

      - Да.

      И эхом отозвалось:

      - Правда.

      Март задумчиво потер морщинистый подбородок сухими пальцами.

      - Жена Люсия, всегда ли ты была верна своему мужу Карну?

      На сей раз женщина глаз не поднимала, а голова ее опускалась все ниже и ниже. Повисло молчание.

      Тон старика, восседавшего в кресле, стал жестче:

      - Отвечай, жена Люсия, всегда ли ты...

      Всхлип.

      - Жена Люсия! - в голосе храмовника звякнул металл.

      Еще всхлип. И еще. И прорвавшийся, словно плотина, поток не сдерживаемых больше рыданий.

      - Это не моя вина... Он сам... Пьян был... Не хотела я!.. А он... прямо на полу... Ударил, руки завернул... Он...

      - Кто он? - придав голосу прежнее бесстрастие, спросил Март.

      - Пресветлая Феминия... - едва слышно проронила женщина.

      - Это еще что?! - взвился старший храмовник. - Грех поминать это имя пред ликом Балиора! Тридцать раз прочтешь молитву о прощении после вынесения приговора. А теперь отвечай на вопрос: кто был этот мужчина?

      Люсия сглотнула слезы и выдавила:

      - Деверь мой, мужа брат.

      Старик выжидающе покосился через левое плечо:

      - Ну?

      - Правда, - в очередной раз донеслось оттуда.

      Женщина погружалась в истерику, тонула в ней, захлебывалась слезами и беспомощно глотала ртом воздух, как выброшенная на берег рыбка. Задрожав всем телом, она начала оседать на каменный пол.

      Март кивнул, и храмовые стражи под руки отвели ее в сторону.

      Ветер снова разгулялся, зашевелил успокоившиеся было огоньки свечей.

      Старик откинулся на спинку кресла, принял удобную позу и заговорил:

      - Заседание храмового суда окончено. Храмовый суд выносит свой приговор. - Он выдержал положенную паузу и продолжил: - Жену Люсию признать виновной во грехе перед мужем ее Карном. Мужа Карна через грех жены его Люсии считать очищенным и оправдать. Назначить наказание в соответствии с законом Балиора для жен, совершивших самый тяжкий грех. Двенадцать плетей от руки мужа ее, Карна. Наказание привести в исполнение завтра в полдень на храмовой площади. До исполнения наказания жена Люсия будет содержаться в подвалах храма Балиора.

      Старший храмовник небрежно махнул рукой. Одна пара стражей выпроводила ремесленника за дверь, пообещав зайти к нему домой перед полуднем и препроводить к месту исполнения приговора. Другая повела Люсию к одной из дверей, ведущих во внутренние помещения храма. Многочисленные лики Балиора на стенах, отрисованного в моменты покарания грешников и грешниц, проводили их недвижным взглядом.

      - Интересно, забьет он жену или пожалеет? - задумчиво спросил Март, как только захлопнулась дверь за женщиной и ее конвоирами.

      - Забьет, - покачал головой один из стражей, сопровождавших ремесленника. - Таким только дай плеть в руки... Какой благодетель вообще додумался на этого ремесленника пожаловаться?! Отлупил бы он свою Люсию дома и успокоился. А теперь...

      - Хах! Забьет! А кто ему портки грязные стирать будет?! - фыркнул другой. - Отведет маленько душу - и все. Через пару деньков жена оклемается.

      - А ты что думаешь, Алан? - Март обратился к стоящему позади кресла.