Упоминание о том, что юный романтик любил больше всего на свете, стало его последним словом. Глаза Тома закрылись, голова запрокинулась назад, дыхание прервалось. Зорти как-то сразу поняла, что все кончено, и не стала трясти и окликать пажа.

Ей подумалось, что если бы на планете Йокайсэй помимо тануки и кицунэ обитал бы еще и третий вид оборотней из восточного фольклора - кошки-бакэнэко, то сейчас можно было бы вернуться туда и спасти Тома. Ведь по преданию, если такая кошка перепрыгнет через покойника, то он оживет. Но как девочка уже успела убедиться, чудес во вселенной не бывает. И если способность енотов и лис перевоплощаться основывается на реальных физических свойствах их организма, то бакэнэко существа чисто магические, а значит, нереальные. Словом, ничего тут не сделаешь. Это только в книжках положительные герои воскресают, если погибают за правое дело. А в жизни покойник остается покойником, будь то человек, оборотень, тролль, или кто-то еще.

Если бы, если бы... Зорти обругала себя последней дурехой. Ведь уже после того, как шпики едва не поймали их на главной планете порта N3986109, стало ясно, что путешествие вдвоем не может закончиться благополучно. Ей следовало отправить Тома в безопасное место. Посадить его на ближайший рейсовый звездолет до Зеваны, вручив ему побольше наличных и записку к Котвице. Тот бы запросто пристроил мальчишку во дворце и, конечно же, определил бы в школу. Что ей помешало так поступить? Ну да, она уже тогда успела привязаться к Тому, уже тогда в ее душе укоренились сестринские чувства, и подсознательно она просто не хотела расставаться. А в результате погубила парня. Да, лишь она одна погубила, по крайней мере, девочка пыталась себя в этом убедить.

Едва сдерживая слезы, принцесса собрала в ложбинке сруб из небольших бревен, которые нарезала лазером из поваленных ветром деревьев, и положила сверху тело мальчика. Поставила свой бластер на минимум и подожгла бревна, истратив последний заряд. Пламя быстро охватило их, занялось жарко-жарко, и вот уже вскоре не стало видно окровавленной детской фигурки.

Надо было еще как-то помолиться, но ведь Том вырос во Всегермании, а Зорти не знала, как там молятся. Сама она, как и все славяне дальнекосмичской эры, привыкла обращаться лишь к родным, божествам - Зеване, Магуре, Ярилу, Световиту и другим. Но вряд ли эти боги вообще известны германцам. Тут ей пришло в голову, что раз мальчик попросил похоронить его по традициям викингов, то ему близки их верования. Ну да, конечно, ведь она много раз слышала, как всегерманцы упоминают Одина и Тора. Сейчас вот забыла об этом от горя.

И принцесса, высоко подняв голову, произнесла по-древнеисландский - ведь именно на этом языке дошел до потомков скандинавский эпос:

- О, прекрасные девы-валькирии, возьмете душу этого юного воина в верхний мир! О великий Один, прими его в своих чертогах, дай ему место за столом в Вальгале!

И ей даже привиделись на несколько секунд в языках пламени фигуры крылатых дев в сверкающих кольчугах и изящных шлемах. Одна из них даже приветливо улыбнулась ей. И сразу же вслед за этим возникли картины верхнего мира. Вот маленький Том сидит за длинным столом среди рослых бородатых и усатых викингов, словно равный, разделяя с ними сочное жаркОе, поданное валькириями. А вот он уже, размахивая мечом, меряется силами с теми же викингами, одетый в такую же, как у них, длинную кольчугу и шлем.

Зорти не знала, сколько времени занял обряд, но, как ей показалось, совсем скоро на месте костра не осталось ровным счетом ничего, лишь ветер разметал мельчайший прах. Наверное, благодаря особенностям здешней атмосферы или чего-то еще.

- Прощай, Том, - произнесла Зорти негромко. - Я не забуду тебя. Когда вернусь домой, обязательно попрошу королеву присвоить тебе звание Героя Всеславии. Твоя книга навсегда останется со мной и займет почетное место в дворцовой библиотеке. А твоя тетрадка с иероглифами будет выставлена в музее.

Теперь, когда дело сделано, можно было уже не сдерживаться. Слезы душили принцессу, и она понимала, что это только начало. Вернее, начало положил горячо любимый отец. Теперь вот ушел друг, который был даже моложе ее. Навсегда закончилась безмятежность раннего детства, окончательно вступила в права настоящая, серьезная жизнь, потянулась бесконечная цепочка боли и смерти. Сколько их еще будет впереди? В голове ее сама собой сложилась новая пословица: не имей ста друзей - не имей ста смертей. Как было бы хорошо умереть всего лишь один раз в жизни, своею собственною смертью, за себя саму, в назначенный судьбой срок. Но нет же, приходится умирать вместе с каждым из друзей снова и снова.

Зорти думала сейчас и о том, что теперь будет с каждым днем становиться все хуже. После того, как умер отец, она не могла дождаться, чтобы с этого горестного события прошел год. Принцесса почему-то надеялась, что едва только ее папа окончательно устроится в чертогах Сварога, беды надолго оставят в покое ее семью. А вышло совсем наоборот. Видимо, после годовых поминок с семьи снялась какая-то защита, которую обеспечивал отец, и теперь беды хлынули, как из ведра. И теперь, похоже, не будет ни одного радостного дня, хоть что-нибудь, да случится.

Она все плакала и плакала... Скажете, как самая обычная девчонка? А вот и нет - как настоящий рыцарь! Как мы уже упоминали вскользь, в средние века, когда люди были более прямыми и открытыми, никто не стеснялся слез, не стеснялся показывать другим свою душу. Точно так же, как сейчас Зорти, проливала слезы и бесстрашная Жанна д'Арк, оплакивая погибших в бою товарищей, и ее боевые соратники - утонченный Жан де Мец, могучий суровый Ла Гир, таинственный Жиль де Рец...

Ей лишь теперь пришло в голову, что мать Тома может заявить в полицию о похищении сына, и преследователей в очередной раз станет больше. Но девочка тут же сообразила, что это вряд ли случится. При такой многодетности толстуха вряд ли даже заметила пропажу.

И Зорти оказалась права, хотя так и не узнала об этом. Жирная деревенская баба за хозяйственными хлопотами действительно не заметила, что детей стало на одного меньше, тем более, что и до трех-то не могла досчитать. Отец-крестьянин, целыми днями пропадавший в поле да в лесу, вообще видел домочадцев лишь спящими, поэтому ему и хватиться-то было нечего. И уж тем более ничего не заметили соседи, у которых было слишком много своей детворы, чтобы думать о чужой. Одни лишь братья Тома все же поняли, что он куда-то подевался, но промолчали, смекнув, что так им достанется больше киселя. Как и положено в сказках, "дурак", правда, не особо любимый родителями, навсегда покинул семью. И Том остался жить лишь в памяти девочки, совершенно неродной ему по крови.

Хорошенько проплакавшись, Зорти утерлась рукавом и устремила взор к здешнему неласковому небу. Теперь можно было по-настоящему собраться с мыслями. Принцесса сразу поняла, что в данный момент главная задача для нее - уничтожить проклятую Иниру Бланш. Дело не только в мести за Тома. Эта поганая тварь может принести зло еще не одной планете.

Убедившись, что костер догорел полностью, и окружающему лесу ничто не угрожает, Зорти двинулась к своему кораблю. Раз Инира решила обосноваться здесь надолго, то можно подготовиться без излишней спешки.

Запрыгнув в кабину, уже без своей привычной удали, девочка поняла, что надо сделать одно важное дело. Она сбросила куртку и взяла в руки свою дорожную сумку. Отпорола от нее большой внешний карман и приделала к нему короткий ремень. Уложила в этот карман книгу и тетрадь Тома и застегнула "молнию" - емкость оказалась как раз не больше и не меньше. Затем Зорти накинула ремень поверх футболки и плотно затянула его. Вот так. Теперь заветная реликвия будет постоянно находиться у самого сердца принцессы и не потеряется в драках или погонях. Девочка вновь надела куртку и опустилась в пилотское кресло.

На этот раз удалось легко обойтись без мухоморного крошева. Зорти приказала почитачу искать корабль Иниры, внешний вид и параметры которого сохранились в его памяти. И вот уже через пятнадцать минут машина доложила об обнаружении объекта. Вскоре и сама принцесса заметила знакомые очертания. Летающее блюдце стояло посреди поля, а рядом копошилась Инира, выгружавшая на землю какие-то ящики.