Девочка послушно погрузилась в подушку, но твердо произнесла:

- Котвица, давай попроще, ну же...

- Ах да, конечно, Марыська, - произнес дворецкий, присаживаясь рядом с нею на широкую кровать и проводя своей шершавой ладонью по коротким светлым волосам принцессы.

"Марыська" - это было тайное ласковое имя, которым старик называл Зорти наедине. Откуда оно взялось? Долгая история. Дело в том, что Котвица происходил из древней польской шляхты, и при рождении получил имя Януш Гонсёровский. Свой путь по жизни, он начал в старых дворянских традициях, с военной службы, и записался в звездную пехоту, заменявшую теперь прежнюю морскую пехоту. Прозвище Котвица - Якорь, которое позже вплелось в его официальный титул, появилось именно из-за причастности к флоту, хотя и космическому. Янек, в то время еще безусый мальчишка, попал сразу же в самое пекло - их польский полк отправили отбивать одну из планет, оккупированных агрессивной республикой Атонией.

Гордостю всего полка была столь же юная, как и он, девушка по имени Марыся Кживонь. Ее род был хотя и не столь шляхетным, но тоже древним и славным - она приходилась внучатной племянницей во многих поколениях самой Анеле Кживонь, которая еще во время Великой Отечественной войны на Земле отчаянно громила фашистов. Анеля родилась в 1925 году в селе Садовое Тернопольской области, в то время принадлежавшей Польше. Когда эти края в 1939 году перешли к Советскому Союзу, семья Кживоней решила переехать под Киев, где Анеля начала работать в колхозе. Но с началом войны пришлось эвакуироваться в Красноярский край. Девушка поселилась в городе Канске, где стала работать на лесозаводе. Узнав в июле 1943 года о том, что под Рязанью формируется польская дивизия имени Тадеуша Костюшко, Анеля, не раздумывая, устремилась туда и поступила в женскую роту автоматчиков. В октябре того же года дивизия прибыла на передний край - в Могилевскую область, и впервые вступила в бой. Гитлеровцы не собирались уступать, однако отважные поляки быстро погнали их назад. К сожалению, боевой путь Анели закончился там же. Ей выпало сопровождать машину, в которой находились раненые солдаты и штабные документы. По пути началась бомбежка и машина вспыхнула, как факел. Девушка сумела вытащить почти всех раненых, и лишь вернувшись за последним, не успела выпрыгнуть и вместе с ним погибла в огне. Ее подвиг настолько потряс всех, что ей единственной из иностранных гражданок присвоили звание Героя Советского Союза. Всего восемнадцать лет прожила отважная девушка, но память о ней уже многие века жива в галактике.

Внучатная племянница ничуть не уступала ей в храбрости. В полку она была единственной девушкой, и превосходила в отваге и ловкости любого хлопца - как, впрочем, и каждая хлопачара в истории. Боевые товарищи восхищались Марысей, все старались сделать для нее что-нибудь приятное, одаривали красивым трофейным оружием. И надо ли говорить, что свой недолгий, но яркий, путь она закончила примерно так же, как и знаменитая родственница - заплатив своею жизнью за жизни многих товарищей. Ночью, стоя на часах, девушка прикрыла собою всех находившихся в ближайшей палатке бойцов от вероломно брошенной ядерной гранаты. Практически, разорванная пополам и облученная, Марыся еще успела прошептать: "Да здравствует Всеславия! Не горюйте, ребята, победа за нами!" Эти слова выбили потом на подножии ее памятника, вырезанном из самой высокой на планете горы. А планету, до этого имевшую лишь астрономический номер, назвали Марысей.

Через много лет, когда союзные силы окрестных королевств обрубили Атонии все щупальца и спустили ее в унитаз, Янек, дослужившись до больших чинов, был удостоен чести занять место в королевском дворце. Все эти годы образ отважной боевой подруги жил в его сердце, вытесняя весь прочий женский пол, и он даже не думал о том, чтобы завести собственную семью.

Тем временем, принцесса, научившаяся драться и лазить по деревьям примерно тогда же, когда и ходить, стала привлекать все больше и больше внимания седого ветерана. Принцесса становилась ему все более родной, он старался как можно чаще бывать рядом с нею - рассказывал ей истории из собственного воинского опыта и обучал таким премудростям, которых не знали даже сэнсэи. Во время игр и тренировок, она чаще всего напоминала ему рысь, тем более, что и имя ее было связано с кошачьим племенем. И в сознании Котвицы как-то само собой сложилось: "Моя рысь... моя рысь... Марыся!"

Это прозвище очень понравилось Зорти, имя героини было для нее выше всяких похвал. Тем более, принцесса чувствовала перед нею вину - ведь та погибла, сражаясь за их династию. Что-то такое и сладкое, и жгучее рождалось в душе, когда дворецкий по-отечески называл ее так.

Теперь же, когда Котвица снова назвал ее Марыськой, боль в измученном теле, как будто, слегка отступила.

- Да, всякое я повидал на фронте, - вздохнул ветеран, по-прежнему гладя свою воспитанницу по голове. - Но вот чтобы так с родною дочерью... Судя по тому, что ты лежишь на животе и с неприкрытой спиной, тебе пришлось очень тяжко. Да, я, как и все собравшиеся, видел на экране, как тебя усмиряли с помощью цереброна.

- Так вот как эта штука называется, - выдавила Зорти. - А я и не знала.

- Ничего, держись, родная, - произнес старик, доставая из внутреннего кармана своего камзола какую-то маленькую баночку. - Вытянись как следует. Сейчас тебе полегчает.

С этими словами Котвица принялся растирать девичью спину какой-то прозрачной зеленоватой мазью. Она приятно холодила кожу, и принцесса к своему удивлению вскоре поняла, что боль почти совсем прошла. Теперь лишь слегка саднило, как от небольшой царапины.

- Спасибо, мой старый друг, - произнесла девочка просто. - Что бы я без тебя делала...

- Ну, вот видишь, - дворецкий облегченно вздохнул. - Только за пределами этой комнаты делай вид, что тебе по-прежнему больно. И спину не прикрывай еще несколько дней.

- Понимаю - иначе тебя накажут, - кивнула Зорти. - А что это за мазь?

- Смесь каких-то трав, - ответил Котвица. - Точно не знаю, но такого фармацевты не делают. Достал у одного знахаря по своим каналам.

Целебная мазь, а может быть, и отеческая любовь старого воина разом прибавили девочке сил, и она села рядом с ним на постели, спустив ноги. Дворецкий положил руку ей на плечи и придвинул к себе.

- Ах, Котвица, - вздохнула принцесса. - Боль-то прошла, а беда осталась. Ну да, ты все знаешь.

- Знаю, Марыська, - вздохнул дворецкий и покрутил правый ус. - Пожалуй, это самая ужасная новость в моей жизни.

- А уж в моей-то, - произнесла девочка с горечью. - Только папина смерть с нею сравнима. Да и то даже не знаю, что ужаснее.

Они еще молча посидели, потом Зорти сказала:

- Вот я и проиграла свою первую битву. Фиговый из меня выходит полководец.

- Ну, зря ты так, Марыська, - старик вновь погладил ее по голове. - Битва прошла великолепно. Почти вся посольская немчура пожелала как можно скорее покинуть наше королевство, чтобы только оказаться подальше от тебя. Ты, фактически, победила, и не твоя вина, что королева решила судить победителя.

- Котвица, ну разве в этом дело? - покачала головой принцесса. - Да пусть наказывает, сколько влезет. Но что, если все окажется впустую, и они все же захотят устроить эту проклятую свадьбу?

- А ты по-прежнему непреклонна? - старый вояка чуть отстранился от нее и пристально поглядел ей в лицо. - Даже после такой пытки?

- Спрашиваешь! - воскликнула Зорти, и ее глаза вспыхнули огнем тигриной ярости. - Я готова на все, слышишь, на все, лишь бы этой свадьбы не было!

- Точно на все? - переспросил дворецкий.

- На все, на все! Котвица, не тяни! - воскликнула принцесса. - Я же вижу, что ты что-то придумал.

Дворецкий окинул оценивающим взглядом ее щуплую фигурку. С виду совершенно обычный ребенок, никаких там гор мускулов, никаких пудовых бицепсов. Да, конечно, она тренируется целыми днями, и все же, не толкнет ли он ее на верную погибель?