- Кто он такой? - спросила Сольвейг у Пагрина, который лишь скептически усмехался, но комментировать чудака не спешил.
- Пойди да познакомься, - ответил он в своей обычной грубоватой манере. - Он неплохой малый, хоть и с причудами.
Пагрин, наверное, думал, что Сольвейг постесняется говорить с незнакомым охотником, но тот действительно показался ей забавным, а от тренировок у неё уже сводило запястья, так что она решила прогуляться хотя бы для вида.
- Привет.
Чудак с плакатом обернулся и улыбнулся так лучезарно, как будто посреди мрачного зимнего неба вдруг проглянуло весеннее солнце.
- Привет, - ответил он. - Садись рядом и расскажи, чем тебе не угодил дракон.
Сольвейг хотела в ту же секунду ответить, что плевать хотела на дракона, но она не знала, чего ждать от этого парня. Если он так уж сильно хочет расстроить мероприятие, он ухватится за любую возможность, даже если это будет мелочь вроде отстранения её от команды.
- Он устроил пожар в деревне Аградчи и сожрал двух домашних мамонтов, - сказала она.
- Мамонтов в Ахаонге сотни, а дракон один. Почему бы с ним просто не договориться?
Сольвейг села на камень у дороги и нахмурилась. Такая идея ей даже в голову не приходила. Да, в мире бывали разумные монстры, с которыми охотники не должны были иметь дела без распоряжения особой комиссии, но драконы в их число не входили.
- Как тебя зовут? - спросила она.
- Патрик Шонни из клана Мьют, - сказал он, улыбнувшись ещё шире. - А ты?
- Сольвейг Урун, гильдия Грэйсэнда. Так с чего ты взял, что с драконом можно договориться?
- Ну, есть много доказательств, что они обладают, как минимум, зачатками разума, - сказал Патрик. - Ты сама в этом убедишься, если будешь внимательна во время охоты. Дракон умеет наблюдать, умеет выжидать и нападать в самый неожиданный для охотников и благоприятный для него момент...
Всё это звучало так, словно один из предыдущих драконов здорово потрепал Патрика, и он слегка сдвинулся на этой почве.
- Ты раньше сталкивался с этими тварями?
- О, да, Сольвейг, я видел четверых, и на одного даже охотился. Мне тогда, как и тебе, пришлось солгать о моем возрасте, но оно того стоило.
- Я не... - Сольвейг занервничала и поспешила убрать жетон, который её, судя по всему, выдал, но цепочка была под одеждой, и Патрик не мог её увидеть. - Что за глупости? Я не лгала...
- Успокойся, - махнул рукой Патрик. - Ты ведешь себя глупо, но сейчас тебя хотя бы контролирует твой наставник. Я не собираюсь тебя сдавать, мне это ни к чему. Как видишь, я здесь для другого, - он взглядом указал на плакат и больше не улыбался.
Некоторое время Сольвейг молчала. Как он мог догадаться и действительно ли будет молчать? Но прежде чем она смогла принять решение, он снова заговорил.
- Драконы разумны. Иначе как бы они могли влиять на человеческий разум? Ты сама убедишься в этом, как только встретишь его... если встретишь. Я был маленьким мальчиком и жил в Диффоуке, когда туда впервые прилетел Менталист. Ты ведь изучала историю драконов, Сольвейг?
Она кивнула, мрачно ожидая продолжения истории.
- Люди не любят считать себя трусами. Если у них случается паника, если они, теряя разум, бегут прочь, забывая о своих домах, о детях и стариках, это не может быть просто страх, это наверняка сверхъестественное влияние дракона с особой способностью.
- Я знаю, за что его прозвали Менталистом, - сказала Сольвейг. - Но это не доказывает, что он разумен. Животным тоже доступен страх, он лежит в основе инстинкта самосохранения.
- Я был ребенком, - сказал Патрик. - Я едва ли мог удержать вилы, чтобы вступить в бой, хотя даже они были бы бесполезны в той ситуации. Но мне было противно смотреть на здоровенных мужиков, писающихся от ужаса. Отец воспитывал меня быть мужественным и сильным, и этот человек, который всегда был для меня образцом, едва ли в обморок не упал при следующем появлении дракона. Я тоже видел монстра, и он был ужасен, о да. Но я знал, что будь у меня лук со стрелами, я бы выстрелил, я бы не оробел.
Сольвейг все ещё не понимала, к чему он ведёт. Да, Менталист влиял не на всех, но на большинство. Если Патрику повезло не оказаться среди них, это не означает, что вся теория неверна.
Он поднял камень из пыли, достал из сумки длинную кожаную полоску, в которой Сольвейг не без труда опознала пращу, а потом, неторопливо раскрутив её, метнул камень куда-то в скалу.
- В детстве я много тренировался с этой штукой. Отец запрещал мне прикасаться к оружию, но я был мастером обходных путей к тому, чего я желал. И вот, я приготовился, и стал ждать дракона. Он прилетал часто - видимо, обосновался где-то неподалёку от деревни, а наши яки пришлись ему по вкусу. И когда я снова услышал его отдаленный рёв и хлопанье крыльев, я выбежал из дома, нашел укромное место, приготовился. Я был мал, но не глуп. Я знал, что мои мелкие камешки едва ли навредят дракону, но я хотел показать им, доказать, что с ним можно и нужно сражаться. Я приготовился... и когда дракон появился, я просто упал на землю лицом вниз, и не поднимался, пока он не улетел. Я потом несколько недель не мог разговаривать, хотя другие дети насмехались надо мной. В тот день дракон разрушил половину деревни, в том числе дом моих родителей. Нас больше ничто не удерживало в Диффоуке, и мы переехали в окрестности Бадабэя - далёкий северный край, к которому ещё ни разу не долетали драконы.
Сольвейг озадаченно молчала. История была невесёлой, но она ожидала более мрачного финала. Например, гибель родителей Патрика и его кровавая клятва отомстить... а потом путь мстителя, который завершился безумием, катарсисом и этим нелепым плакатом. Но Патрик, заметив её замешательство, пояснил:
- Дракон не видел меня в тот день, это точно. Я даже не успел метнуть камень. Но его мощь действовала избирательно, только на тех, кто потенциально был опасен, понимаешь? Я не чувствовал его влияния, пока был безоружен. Другие дети и большинство женщин не ощущали его воздействия. Как бы ни действовала магия Менталиста, неразумная сила не могла её сотворить, согласись.
Да, в его словах был смысл, но если драконы действительно разумны, почему они никогда не пытались вступить с людьми в цивилизованный контакт? Высокомерие псевдо-высшей расы? Это смешно.
- Может, он один был такой, - предположила она. - Драконы ведь каждый раз другие.
- Я тоже так думал, - сказал Патрик. - Точнее, я вообще об этом не думал тогда. Я чувствовал себя уязвлённым и долгое время сам себя считал ничтожеством и трусом. Поэтому когда спустя восемь лет я услышал об очередном драконе, я наплёл родителям с три короба о неожиданном гранте на учёбу в столице, а сам поспешил в Маргрэй - сборы были назначены там...
- А я-то думаю: врут или нет? - перебил Патрика мужской голос. Сольвейг обернулась и увидела Винцента Мьюта, который спускался по дороге от городских ворот. - Признаюсь, надеялся, что ты не успеешь.
Патрик поднялся навстречу главе своего клана, и они пожали друг другу руки.
- А я вот успел. И, ну ты понимаешь...
- Конечно, Патрик. Делай, что считаешь правильным, мои правила ты знаешь. Если нужна будет крыша над головой - мы остановились в доме Файглод, это в северо-восточной части города.
Патрик поблагодарил Винцента сдержанной улыбкой, и тот отправился обратно в город, ответив на приветствие Сольвейг лёгким кивком. Некоторое время её подмывало спросить, как Винцент, явившийся для охоты на дракона, относится к пропаганде Патрика, но вспомнила, что он начал рассказывать о своем втором драконе.
- Тяжёлый День, - напомнила она. Именно он был следующим после Менталиста.
- Да, он стал началом моей карьеры. Меня отказались регистрировать, потому что выглядел я на свои законные четырнадцать лет, и никто не поверил, что я совершеннолетний. У меня не было ни гроша, чтобы купить оружие, поэтому пришлось снова рассчитывать на пращу и на удачу. Она повернулась ко мне лицом, отвернувшись от одного из опытных охотников - я даже не знаю его имени. Дракон сжёг его дотла в первую же минуту встречи, а мне достался его арбалет - обугленный, но, в целом, исправный. Позже я поменял его на другой, который не рассыпался пеплом в руках. В тот день многие орудия лишились своих прежних хозяев. Тяжёлый День, но не только у охотников, а у дракона тоже. Он не ушёл, хотя сражался отчаянно.
