Глава 1. Весса

Они пришли с севера, спустились откуда-то в окруженный горами лог, поросший кедрачом. В логу было безветренно, и кедр рос высокий - стройный. Меж него пряталось в логу уютное подворье корчмы.

   Здесь дорога сбегала с одного перевала, чтобы потом вскарабкаться вверх на следующий.

   Они пришли вместе с метелью. Хлесткой, злой, завалившей снегом перевал. Метелью, запершей их в этой корчме без названия. Хозяину оно было не к чему - других гостиных дворов здесь не было, а постояльцы называли ее "У Волчатника" или корчма в Черных горах. Из года в год здесь останавливались одни и те же люди, и хозяин их привечал как старых друзей, хотя плату брал со всех одну.

   Волчатник действительно когда-то промышлял охотой на волков, работая на государевой службе по западную сторону от Черных гор, теперь же поджарый высокий охотник, чуть раздобрел, стал чаще улыбаться и охотился только на горных козлов, которые прославили его корчму славным жарким.

   Сейчас у Волчатника гостила дюжина человек - обоз, везший в Луар пушнину. Семеро из были наемниками, двое купцами, остальные при них.

   Ошека, Ревуна, Глода и Репку Волчатник знал давно, другие наемники были новичками в этом отряде.

   У Ошека были жесткие усы и борода с ранней сединой, протоптавшей серебристую дорожку посередь подбородка, тело оплели жилы, а в холодных голубых глазах было мало доброго. Такой же взгляд был у Глода, - эти двое, похожие словно братья, ходили вместе вот уже десяток лет. И все эти годы прикрывали друг другу спины.

   Отличался Репка, он все мечтал, что, как и Волчатник, накопит денег на трактир или корчму и осядет где-нибудь в маленьком городишке, где его никто пока не знает. Репка любил поболтать и пошутить, был добр и часто молился. Но спроси Глода и Ошека, и они бы сказали, что Репка весьма крут на расправу и безжалостен в бою.

   - Метель началась, - сказал Ревун, возвращаясь с задков, - застрянем.

   - Колдуна бы... - Малой - один из купцов, ведущих обоз, - выглянул в волоковое окошко.

   - Отколь взять его? - спросил его старший брат, звали его Бажай. - Все у них там война, весь восток втянули. Проверим, ежели сможем пробраться, пойдем.

   Тринадцать мужчин сидели вкруг длинного очага, жена Волчатника суетилась у котла, кроша в варево морковку и лук.

   Скрипнула дверь. Тяжелая кедровая дверь - сквозняком не сорвет, да и пригнана плотно. В корчму ворвалась метель.

   Они пришли на лыжах, вдвоем, и когда стянули шапки, Глод присвистнул от удивления.

   - На постой пустите?

   В ответ Волчатник поднял седую голову и кивнул.

   - Лыжи куда?

   - Поставьте в сени, сударыни.

   Младшая представилась Вессой, старшая Емелой. Они жадно ели горячую похлебку и жались к огню. На столбиках у очага дымились мокрые сапоги, меховые вкладыши сушились тут же, на краю длинного тагана.

   Ошек отвел взгляд от узких смуглых ступней Емелы.

   В таких местах не расспрашивают, если только сами рассказывать не начинают.

   - Гудит как, уж долго гудит. - Бурчал под нос Малой.

   - И всю ночь гудеть будет. - Репка разрезал луковку и протянул половинку Ревуну. - Помнишь, мы как-то также застряли? Тоже посреди зимы дело было.

   - Агась, только были мы тогда северней, и храмины не стояло, чтобы от холода спрятаться.

   - Зато были волки. Метель тогда бушевала четверо суток, и днем и ночью. Все бы ничего, но волкам тоже было голодно да зябко.

   - А потом перевал замело, вот как сегодня.

   - И что будет, если его заметет? - спросила Весса, она открыла рот впервые, голос был охрипший.

   - Не пройти. - Коротко ответил Малой.

   Весса кивнула и опять уткнулась в тарелку, на щеку упала смоляная прядь. Девушка торопливо убрала ее за ухо. От близкого огня щеки сидящих распылались маковым цветом. У Емелы на голове был повязан темный вдовий платок, под платком угадывался тугой узел волос. Хороша была Емела, а меч, висевший над ее топчаном еще лучше.

   - Но рано или поздно идти придется. - Сказала Емела.

   - Придется. - Согласился Малой.

   - И идете вы в Луар? - вопрос был будто бы Малою, но смотрела она на Бажая

   - Истинно так.

   - Дорога будет трудной. Возьмете нас с собой? Зря не объедим, - она взглядом указала на меч. - Я умею им пользоваться.

   - Возьму. - Ответил Бажай. - И без этого бы взял, что вам двум бабам в горах одним делать.

   Весса перестала есть и застыла с недонесенной до рта ложкой. Вдова легонько хлопнула ее ладонью по плечу.

   - Мы можем за себя постоять. - Выдавила девушка.

   - Ага, особенно хорошо бороться с холодом и волками. - Усмехнулся Ошек. - Пойдем, тогда и посмотрим.

   На том и порешили. Наемники коротали время за игрой в кости, купцы сходили проверить товар и лошадей. А Весса и Емела улеглись спать, разморенные очажным теплом.

   Ночью Ревуну аукнулось выпитое накануне пиво. Пришлось стряхивать с себя сон и брести впотьмах к двери. Снаружи все мело, бился ветер, скрипели кедры.

   Она стояла, прислонившись к двери, и наемник чуть не пришиб ее, выходя.

   - Что ты здесь делаешь?

   Босая, в нижней рубахе и полотняных портах, немудрено застудиться. Так бывает, когда человек совсем не понимает что делает, или наоборот хорошо понимает - мучая себя намерено.

   Неужто, есть, за что наказывать?

   Ревун пошел на задки.

   Вернулся - уже зашла в дом, положила в угли поленья. Огонь разгорелся тут же, будто и не гас. Всполохи осветили растрепанные черные волосы, остриженные чуть повыше плеч, бледное лицо с серым тоскливым взглядом. Глаза были больные, такие бывают у только переживших злое, нещадное горе.

   - Не спится?

   - Нет. - Голос как эхо. Кого ты похоронила? Брата, отца, возлюбленного? Но спрашивать Ревун не стал, просто сел напротив, пододвинул к огню котел с водой.

   - Я уже седьмой год хожу по этому тракту. И шестой останавливаюсь в этом трактире, бывает, перевал не пускает и седмицу, хорошо, когда на помощь приходят колдуны. Тут раньше жил один неподалеку. Старик Фотий, суровый был старикан, никому спуску не давал, видывал я, что он сделал с одним купцом, вздумавшим оставить его без платы. А теперь, говорят, помер. Может и не врут, сказывали ему уж второй век шел, а то и третий.

   Весса смотрела на него через огонь пристально, настороженно.

   - А другого колдуна не прислали?

   - Не знаю. Кажется, нет. Видно некогда нынче Владычице. Будешь? - он зачерпнул кружкой в котле, Весса протянула ему свою.

   - Ревун, а ты воевал?

   - Было дело. - Здесь не принято задавать подобных вопросов, но он все же ответил. - На стороне Луара. Мы тогда отбивали границу, пытались пробраться к хребту.

   - С Велманией?

   - С ней родимой. Я сам Велманин, да только по молодости в Луар занесло, так и остался. Сейчас и не знаю, какой язык мне роднее и чьи обычаи привычней.

   - Расскажи про него... про Луар.

   - Завтра. - Пообещал мужчина. Он поставил кружку к товаркам. Весса все сидела у горящего огня, облокотившись на резной столб.

   Торопиться было некуда, к утру ветер успокоился и снег повалил мягкими пушистыми звездочками. Дверь удалось открыть с трудом, завалило и высокие ступеньки и пять венцов сруба. Взрослый мужик проваливался выше колена. Волчатник кое-как выбил дверь и взялся за лопату - чистить. Стоило снять добрый кусок снега, на него опускалось рыхлое одеяло нового. Когда корчмарь пробился к конюшне, у крыльца завалило по щиколотку.

   Весса вышла на улицу босиком, зачерпнула голыми руками снега и умылась. На секунду с ее лица сползла вся горестность, и девушка улыбнулась. Она чувствовала, как кожу щиплет тающий снег, как щекотно ползут под ворот ледяные ручейки.