Я знала, что так будет. Знала и все равно позволила себе влюбиться. Я была круглой дурой.

По моим щекам текли слезы. Я со злостью начала их стирать, то и дело шмыгая носом.

Неудивительно, что я видела их вместе. Возможно, я уже давно была ничем не значащим атрибутом?! Или же призом?! Девочка-девственница, чем не трофей?! Зачем он познакомился с моей бабушкой? Зачем нужно было это притворство?! На вечеринке я сделала главную ошибку, я позволила ему себя поцеловать. Если бы я не была такой дурой, то сразу бы поняла, что это всего лишь игра для него.

Я больше не спала. Не смогла. Я вновь и вновь смотрела на фотографию, будто выжигая клеймо в моей памяти.

Утром бабушка ушла незаметно. Должно быть, подумала, что я сплю. Я не хотела выходить из своей комнаты, мне не хотелось есть, мне не хотелось спать.

В десять утра мне пришла смс.

Я стеклянными глазами прочла текст.

«Прости, что не написал вчера) с добрым утром) » — писал этот негодяй.

Я сжала телефон в руке.

Как он смеет?! Он вчера спал с другой, а на утро пишет мне, как ни в чем не бывало.

Я не отвечаю ему. Слишком много чести, этому изменнику.

К часу дня, я получаю несколько смс, но я все их удаляю, даже не удосужившись прочитать. Затем идут звонки, но я сбрасываю, а после и вовсе заношу его номер в черный список.

К трем в мою дверь звонят, но я не подаю ни единого признака жизни. Но Баринов не сдается.

Я вскакиваю, когда он начинает стучать.

— Камила! — кричит парень, — что происходит?!

Я стираю слезу со щеки и подхожу к двери.

Я не открываю.

— Открой, мать твою! — уже орет он.

Я шмыгаю, а затем не своим голосом говорю:

— Тебе лучше уйти.

Я слышу, как его кулак соприкасается с дверью, что заставляет меня вздрогнуть.

— Какого черта?

Я глубоко вдыхаю, а затем решаю, что хочу высказать ему все в лицо.

Я поворачиваю замок в двери и встречаю его помятое разъяренное лицо.

Он окидывает меня тяжелым взглядом, который я выдерживаю.

— Может, ты объяснишь? — спрашивает сероглазый грозным голосом.

— А что объяснять?! — едко говорю я, — ты получил, что хотел. Молодец! А теперь оставь меня в покое!

Парень захлопывает дверь, а затем хватает меня за плечи и встряхивает.

— Какого хрена? Ты нормально можешь ответить?

— Нормально? — вырываюсь я из его рук, — ты трахал вчера эту суку, а сегодня приходишь ко мне, как ни в чем не бывало.

На лице черноволосого замешательство.

Должно быть, не знал, что я узнаю. И дальше хотел морочить мне голову!

Я рывком достаю телефон из кармана, а после открываю смс и тычу ему в лицо.

— Вот! — кричу я.

Глеб забирает его из моих рук, а после смотрит на меня. Он зол, но ничего не говорит.

Даже не пытается оправдаться. Баринов молча смотрит смс.

Я отворачиваю голову к стене. Не желая смотреть на этого подлеца.

Парень молчит минуту, а после произносит:

— Мы поговорим, когда ты успокоишься.

Его голос звучит четко и уверенно.

Я фыркаю.

— Нам не о чем разговаривать.

Глеб ничего не отвечает, он лишь кладет телефон на тумбочку, а затем уходит. Он не хлопает дверью, а закрывает ее тихо. Не слышно даже скрипа.

Я скатываюсь по стене, глотая слезы.

Этот мерзавец даже не оправдывался. Словно это ничего не значит. Словно я пустое место. Полагаю, для него это в порядке вещей.

Мне становится тяжело дышать, и громкие всхлипы вырывается из моего рта.

Я чувствую себя ничтожной и преданной. Я верила, что он особенный, но он оказался жалким лжецом.

Наступил понедельник. Я брела по коридору, словно зомби. Яна все пыталась разузнать причину моего настроения, но я была не в силах это рассказывать и уж тем более обсуждать.

Все воскресенье я просидела в комнате, уча уроки. Мне нужно было немного пространства, не то, что бы это мне помогло.

Каждый мой шаг отдавался болью в груди. Я боялась встретить Глеба. Последнее, что хотелось, это видеть его, однако судьба, очевидно, не была на моей стороне. Я видела его между переменами. В отличие от меня, парень выглядел как обычно. Не было синяков под глазами или хоть единого признака, что он расстроился. Казалось, я одна такая дурочка, которая страдает. У него все было отлично. И теперь вместо жалости к себе идиотке, я испытывала злость на Баринова. Должно быть, мои итальянские корни решили проявить себя.

Я не собиралась прятаться, в конце концов, это он изменил, а не я.

Поэтому я, не капли не сомневаясь, пошла на астрономию. Правда, села я в другом месте. Глеб, впрочем, не спешил меня переубеждать.

Стоило ему только войти, как он кинул на меня незатейливый взгляд, а после прошел мимо, словно я пустое место.

Мои кулаки непроизвольно сжались. Я хотела вцепиться ему в лицо. Хотела, чтобы он почувствовал то же, что и я, но я сдержалась. Я не упаду в грязь лицом перед ним. У меня есть достоинство.

На следующий день история повторилась. Мы проходили мимо друг друга, будто незнакомцы. Я не могла поверить, что этому человеку я отдалась.

— Камила, ты сейчас в нем дыру протрешь, — усмехнулась рядом стоящая Яна, когда я в очередной раз пялилась на Баринова, пока тот стоял с ребятами.

Я сжала зубы и отвернулась, однако заметила перед этим, что Глеб кинул на меня взгляд. Какая честь!

— Ничего я не протру, — пробурчала и, поправив сумку, зашла в кабинет.

— Не могу поверить, что наша сладкая парочка рассталась, — не удержалась рыжая.

Я закатила глаза. В отличие от меня, Яна чувством такта не обладала.

— Так получилось, — пожала я плечами.

Я осмотрелась по сторонам.

Егора нигде не было. Он пропал пару дней назад, и ни ответа, ни привета. Странно. Я уже привыкла с ним по утрам ездить.

— И как же так получилось? — прищурилась эта неугомонная.

Я фыркнула.

— Тебе действительно интересно?

Яна положительно покачала головой, я, вздохнув, произнесла:

— Он мне изменил.

Было сложно не заметить то удивление, что было на её лице.

— Как? — она шокирована присела рядом.

Если бы я сама знала, как!

— С этой сукой, — продолжила я, — Ритой.

— Может, ты что-то перепутала? Или не так все поняла? Знаешь, я бы не стала доверять Рите, — поморщила носик девушка.

Я лишь пожала плечами.

— Рита первоклассная стерва. Она все что угодно придумает, лишь бы добиться своего.

— Яна, он даже не оправдывался. Он просто развернулся и ушел. Типа, ну и так сойдет. Дурочка, она и в Африке дурочка.

— Попробуй с ним поговорить, — предложила Яна.

— О чем?! — вскинула я скептически брови, — мне не о чем с ним разговаривать.

Рыжая лишь помотала головой и вздохнула.

Очевидно, она была на стороне этого козла. Я знала, что Рита та ещё змеюка, но у Баринова есть своя голова. Никто не заставлял его с ней спать.

— Делай, как знаешь, — пробормотала подруга.

Больше мы с ней не говорили о Глебе. Впрочем, я была этому только рада. Весь день пролетел, будто в тумане.

Я пыталась всеми силами заставить себя взять в руки и выкинуть этого мерзавца из своей головы, но не могла. Я, наверное, была невезучей. Вопреки всему меня это не растоптало. Я всегда думала, что если подобное произойдет, то я сойду с ума. Было сложно и больно, но где-то в глубине души я отказывалась в это верить. Я не осознавала, что это конец. Я ощутила злость. Пожалуй, это было лучше, чем безнадежность и потерянность. Злость, гнев, страсть, боль, — все это живые эмоции. И несмотря на то, что они негативные, они пропитаны жизнью. Куда хуже было и вовсе ничего не ощущать.

Я видела несколько раз Риту за эти дни, несмотря на мое желание вообще не находится с ней на одной планете. Она победоносно мне ухмылялась. Была рада, что утерла мне нос. Желание ударить ее лицом в стекло становилось таким невозможным, что я собирала всю силу воли, чтобы не поддаться ему.