Приехали. Парни сегодня шарахаются от меня как от прокаженной. Кто бы мог подумать, что у меня когда-нибудь будет настолько увлекательный День святого Валентина?

РОV Леша

Я ушел с дискотеки.

Что я мог еще сделать? Руки так и чесались подкорректировать черты лица этому пижону. Ох, я бы ему...Но чего бы я этим добился? Безусловно, мне доставило бы не малое удовольствие начистить рожу зазнайке. Однако, это отношения Саши к нему или ко мне не изменило бы. Напротив, он был бы тогда несчастной жертвой, а я припадочным психом.

Увидев их вдвоем там, возле кабинета музыки, меня вдруг озарило. Как же я был наивен в своих мыслях, когда представлял нас Сашей вдвоем. Как мог я сравнивать себя и этого богатенького хлыща? Судя по их сплетенным рукам они если не начали встречаться, то на грани этого.

И я был лишним.

От этой мысли мир потускнел, стал серым. Впервые за многие годы подступил слезливый комок в горле. Что бы не разрыдаться как плаксивая девчонка, ударил кулаком по стене. Физическая боль заглушила боль душевную. Стало легче и позорные слезы так и не покатились из глаз.

Черт! Кажется, повредил кисть.

Лишний.

Лишний везде и всем! Ребята с прежних тусовок от меня отворачивались, приняв мой выход из их системы за предательство. Сначала меня это задевало, а потом подумал, и пришел к выводу, что так проще будет покончить с уличным прошлым.

Пацаны с бокса тоже начали игнорировать меня, как только я был отлучен от ринга.

Обидно было, что «обычные» парни так же не принимали меня в свой круг. Они меня боялись до дрожи в коленях. После нескольких попыток сойтись с «ботанами», я и на них тоже плюнул.

Исключением был Захар. Он жил этажом выше, и будучи на два года старше, увидел во мне младшего брата, с которым можно и побеситься, и поболтать, и поучить уму-разуму. У него всегда было что рассказать, не даром его отец был следаком. Нравоучительные примеры из реальной жизни были всегда наготове, когда мне грозило влипнуть в совсем уж неприятное дело. Он частенько отговаривал меня от опрометчивых поступков и радовался моим успехам. Именно благодаря поддержке Захара я смог пережить ту ситуацию с травмой. От матери тогда, как в прочим и всегда, не было никакого толку. Она лишь скандалила и закатывала истерики. Но и его компании я был лишен год назад, когда тот поступил в университет и уехал жить в общагу. Сегодня в первый раз увидел его за много месяцев.

Блин. Я даже девушку не мог завести, потому что в голове была только Сашка. Намертво присушив меня, она преследовала даже во снах. На других девчонок не хотелось и смотреть. Сейчас я ненавидел эту зависимость. Она душила, давила, грозясь сломать меня окончательно.

Не в силах идти домой и терпеть допрос въедливой маман, я спустился вниз по главной дороге, где заканчивались постройки и начиналась земля какого-то частного карьера. Здесь открывался красивый вид на реку, мост и дома на том берегу. В темноте было не видно перекопанной почвы, заваленной горой мусора, да построек обосновавшихся здесь  бомжей. На пятаке, на который я приходил, жил какой-то лохматый одноглазый дед. Про себя называл его Косой. Он давал мне спокойно провести здесь пару часов, уходя с обжитого места и приговаривая себе под  нос, что «иногда даже таким узколобым истуканам нужно где-то остановиться и все переосмыслить, но почему именно здесь?..». Такое беззлобное ворчание смешило и оставляло надежду, что этот нечесаный старикан не нападет подло со спины на начинающего философа в моем лице.

Облокотившись на корявый ствол старой березы, я смотрел на далекие огни проезжающих машин и чужих квартир. Мир сверху казался огромным муравейником, в котором его обитатели заняты бесконечной стройкой общего дома и запасанием корма. Другой, благополучный мир.

Я закрыл глаза и глубоко вдохнул морозный воздух. Он обжег горло и колкими ледышками ворвался в легкие, заставив закашляться.

Обычное облегчение, которое приносили такие прогулки, не наступало. Наоборот, стало только хуже. Мало того, что настроение ниже некуда, так еще и продрог насквозь.

Нет, жалеть себя уже нет сил. Надо что-то делать!

Я развернулся и быстро зашагал домой.

Стоило мне только погреметь ключами возле дверей квартиры, как мать сама открыла замки и, с угрозой похлопывая поварешкой в руке, завелась:

- Ты чего так долго?

- Я был на дискотеке, ма. И об этом сто раз тебе говорил. - Раздраженно ответил ей, проходя внутрь теплого помещения, попутно стягивая с себя куртку.

- Ты говорил, что у вас сегодня концерт! - Маман следовала за мной репейником.

- После которого будет дискотека, - быстро вставил я, стараясь предупредить лишний поток слов.

- Но... - мать была не тем человеком, что бы просто так сдаться. - Мог бы хотя бы трубку взять! Я уже думала больницы и морги обзванивать!

Вытащил телефон, глянул на экран. Сдох.

- Сел. - Я помахал сотовым и с досадой кинул его на диван в гостиной.

- А...

- Ма, я устал, давай потом? - с нажимом произнес я, заглядывая в глаза разъяренной маман, стараясь вложить в эти слова максимум просьбы. Не хотелось завершать и так непростой день ее истерикой.

- А чем ты там занимался, раз так устал? - пропустив мимо ушей мои слова, она требовательно уставилась на меня, многозначительно перехватив поварешку правой рукой.

- Танцевал, - я поспешил ретироваться в свою комнату, и непочтительно захлопнул дверь перед ее носом.

- Да как ты с матерью разговариваешь?! Я тебя родила, воспитала, и вот она благодарность?! - мать закрутила свою любимую песню. Что бы не слышать ее вопли у меня уже давно было готово решение:  музыка, да погромче.

Мало мне сегодняшних переживаний, так еще перед матерью отчитываться... Не хочу.

Дождался пока она уйдет на кухню и сделал потише.

Лег на диван. В голову настойчиво лезли воспоминания того дня, когда Сашка пряталась тут, под одеялом. Я чуть с ума не сошел, когда она сама положила мою руку к себе на бедро. Понимал, что это только для перевязки, но меня словно током прошибло. И только Богу известно, чего мне стоило не повалить ее на постель, подмять под себя и поцеловать. Зацеловать до смерти! Мне еще тогда показалось, что она перестала быть совсем чужой, пригладила иголки... Не знаю, чем бы это все закончилось, если б не маман. Ее приход превратил наше уединение в фарс, лишив даже намека на проявление искренних чувств.

Сам того не замечая, я погрузился в беспокойную полудрему, в которой было множество зеркал и во всех отражалось мое растерянное лицо.

Я зачаровано приблизился к одному из них и дотронулся до поверхности, она пошла рябью как вода. Вдруг отражение справа, игнорируя все законы физики, повернуло ко мне голову и требовательно сказало:

- Он лучше, отступись.

Странно, но я знал о ком идет речь, и твердо ответил:

- Нет.

- Ты - парень из притона. Шпана. Ты ей не пара. - Обвиняюще тыча в меня пальцем крикнуло отражение слева.

- Не правда, я изменился, стал лучше! - возмущенно воскликнул я, поворачивая к нему голову.

- От той грязи не отмоешься. - Шепнуло отражение у меня за спиной.

Оглянулся через плечо. С этим спорить я не мог и осторожно ответил:

- Возможно.

Удовлетворенно кивнув, оно продолжило:

- Она достойна лучшего.

- Достойна. - И с этим согласился, виновато склонив голову.

Но отражение не успокаивалось:

- У него есть все: внешность, деньги, будущее. У тебя нет ничего. Отпусти. - Вкрадчиво ворковало оно.

- Отпусти, отпусти, отпусти... - Вторили ему с окруживших зеркал.

- Не могу. Не хочу! - Разозлился я их призывам.

- Ты держишь ее из-за своей гордости, - с укором посмотрело на меня ближайшее отражение.

- Тщеславия...

- Малодушия. - По зеркалам прокатилась волна осуждающих голосов.

Слова тяжким грузом надавили на плечи, заставив упасть на колени. Жутко заломило виски, и из последних сил я закричал:

- Нет! Она нужна мне. Я люблю ее!