Предрассвет В городе, где смеются чайки, и серая змея вьется в огромных пальмовых лапах, свет ложится пудрой фиалкового цвета на лица и белые стены домов. Я взмываю вверх над сонными крышами, лечу к большому черному окну с распахнутыми седыми ставнями и, отразившись, легко перетекаю по другую сторону волнистого стекла, чтобы в полумраке еще дышащей ночью комнаты слиться со спящим тобой… Ты откроешь глаза с первым лучом солнца и последним взмахом крыльев, и лишь выпавшее из твоего сна невесомое перо, мерцающее фиалковой пудрой, покружившись в пустоте утреннего света, мягко опустится вниз, коснувшись ее руки. В городе, где смеются чайки… 2 августа 2016 Сан-Ремо «Столько писем —…» Столько писем — и ни одного нужного столько женихов — и ни одного суженого столько фраз — и ни одной вовремя столько шагов — и ни одного в комнату… 2013 Москва «Одиночество не лечится…» Одиночество не лечится. им заражаешься, и оно сразу становится генетикой. а ученые не могут найти ген, отвечающий за алкоголизм… одиночество передается через шторы, тусклую лампочку, пепельницу с окурками на столе. потому я не путаюсь с тобой. боюсь подцепить что-то еще… например любовь. или хуже того – тебя. одиночество по крайней мере стерильно. а ученые не могут найти ген, отвечающий за алкоголизм… ноябрь 2015 Москва Неспособные ко сну Этот город привычно пахнет тобой, особенно в летние дни, когда спадает томительный зной и зажигаются мягко огни, как маяки тем, кто не способен спать, кого будоражит цвет — ночной, – и уже невозможно ждать, воздух ласков, совсем раздет — касается нежно счастья памяти, плеч, и лихорадочный лета озноб вновь пульсирует предчувствием встреч, легкий пот покрывает лоб в пылу мгновений смертных и оттого живых, летучих, как аромат… город любит сгоревших в огнях своих, оплакав, сменив наряд, ищет снова. не способный ко сну, дышит последней жарой… прильнув к моему ночному окну, — одинокий, великий, живой! нас смыли друг с друга давно дожди и с каменной мостовой… но даже когда город пахнет другим, он все равно пахнет тобой. 25 июня 2016 Москва «Я была невинной…» Я была невинной, я редко смеялась, когда меня засосало небо. оно опустилось на меня, всасывая низом до тех пор, пока я не оказалась на вершине его. пока не узнала, что над ним… и тогда мне стало по-настоящему скучно. с тех пор я не снимаю свое маленькое черное платье. 14 июня 2015 Москва Шедевры Она с нереально придуманными губами Он с нереально придуманным эго они живут в реальном до дурноты времени ниоткуда. и идущие в том же направлении когда он утром спрашивает ее: кто ты она отвечает ему только руками им кажется они читали одного и того же мураками когда за окном цветут другие восходы они мчатся навстречу в прямой параллельности разбиваются вдребезги о чужие иллюзии кончают бессмысленно без всякой прелюдии двигаясь в такт самой бесконечности ночь с 29 июня на 30 июня 2015 Москва «прокрастинация…» прокрастинация малозначительно все власть потеряли дела и не хочется никого в особенности себя тошнота подступает, кривится рот по комнате бродит тень хочется вырвать весь этот год и особенно этот день 2014 Москва «ее терзало и крутило…» – Господи, выходить замуж без любви – это грех? – Жить без любви – грех… Из диалогов ее терзало и крутило, ее бросало и рвало, о границы больно било, в бессознанье волокло; она ходила и курила, она звонила наугад, из себя вся выходила и входила невпопад; смеялась на пустом экране, стучала в зеркала зеркал, кричала в жесткие диваны и решетила наповал; потом решительно постигла — другая, но уже не та… прядь последнюю состригла, и осталась лишь фата. в ночь с 9 на 10 июля 2015 Москва «Если бы ты был музыкой, тебя бы написал Моцарт…» Если бы ты был музыкой, тебя бы написал Моцарт… Давай так и останемся с тобой незнакомцами — Пусть между нами всегда будут ветер и розы, И нас каждого отольют в собственной бронзе. Имена наши не станут друг другу созвучными, Мы по отдельности куда легче будем изучены: Определены и миру понятны: ты – музыка, я – поэзия; Мы по отдельности можем быть даже полезнее. Светлее, просторнее и намного любезнее, И посмеемся однажды над нами обузданной бездною, Поднимем бокалы хрустальные – ничем не запятнаны, Соприкоснувшись, как две окружности, лишь по касательной. Успокоимся в своей эфемерной цельности… Но только мне не спастись одной без тебя в Его вечности! Без нас – породнившихся однажды друг с другом и с хаосом: Все потерявших. И живущих теперь по одному адресу. 18 июня 2016 Москва |
