– Что? – Она вздрогнула и отвела глаза от другого конца стола. Чарушину показалось, что смотрела она то ли на Тату, то ли на Ольгу Павловну. – А, нет, не очень. Я же недавно работаю, а дети и внуки Георгия Егоровича не баловали его своим обществом. То есть я хорошо знакома с Рафиком и Татой. Они бывали в усадьбе постоянно. Ольгу Павловну и Гошеньку видела, конечно. Они тоже тут бывают, хоть и нечасто. Артем как-то приезжал, но я выходной брала в тот день, так что мы с ним не пересеклись. А москвичи впервые с прошлого Нового года приехали. И жирдяйка тоже.

Под жирдяйкой она, видимо, имела в виду Надежду Георгиевну.

– Значит, вам все эти люди так же незнакомы, как и мне, – подытожил Чарушин. – Что ж, новизна ощущений – это тоже неплохо. А что про свою семью говорил сам Липатов? Его-то вы успели узнать.

– Георгий Егорович был очень умным человеком. – Губы женщины тронула легкая тень улыбки. – Он знал все слабости своих детей и внуков тоже. Но он их любил, это несомненно. Кого-то больше, кого-то меньше. Так всегда бывает, что к кому-то в семье относятся несправедливо. – В голосе ее зазвучала неожиданная горечь. – Липатов был упрям и не любил признавать своих ошибок, поэтому человек, однажды заслуживший его неодобрение, уже вряд ли мог рассчитывать на снисхождение. О прощении я даже не говорю.

– Вы кого-то конкретно имеете в виду? – уточнил Чарушин. – Кого Липатов не одобрял и так и не смог простить?

Валентина вздрогнула, будто ее застали на месте преступления. Рука, державшая бокал с красным вином, дернулась, темно-красная жидкость потекла по столу, пропитывая белоснежную скатерть. Отвратительное, словно кровавое пятно, становилось все больше и больше. Валя смотрела на него, не в силах отвести взгляд.

– Боже мой, что я наделала…

Она вскочила, порываясь куда-то бежать.

– Да сиди уж, – ворчливо сказала подоспевшая Люба. – Сейчас все исправлю. Вот уж воистину руки-крюки. Валька, ты ж не человек, а ходячая катастрофа. Что не разобьешь, то прольешь или изваляешь. Вот сразу видно, что не липатовской ты породы.

На этих словах Валентина все-таки, не сдержавшись, залилась слезами и опрометью бросилась вон из столовой. Чарушин задумчиво проводил ее глазами. После ужина все разбрелись, кто куда. Рафик снова уединился в кабинете, Николай обосновался в библиотеке, перебирая книги на какой-то из нижних полок. Для этого ему пришлось сесть на пол. Надежда Георгиевна ушла в свою комнату, старшая сестра Вера смотрела какое-то кино в зале с большим экраном, ее сын с невесткой обосновались там же, но Виктор без устали разговаривал по телефону, решая какие-то рабочие вопросы, а Марина уткнулась в мобильный телефон, в котором, похоже, вела какую-то переписку.

– Ты с Нателлой? – спросил у нее муж, и она кивнула, пообещав передать привет.

Валентина так и не появлялась, Люба мыла на кухне посуду. Артем с Татой и Ольгой Павловной, оставшись в столовой, листали какой-то старый альбом с фотографиями. Чарушин подошел посмотреть – там была вся семья Липатовых лет тридцать тому назад.

– А это я. – Тата, смеясь, показала ему на младенца в чепчике с оборками, которого держал на руках молодой красавец в офицерской морской форме. – А это папа. Это моя самая любимая фотография, он тут такой красавец…

– Твой отец вообще был очень видный мужчина, – тихо сказала Ольга Павловна. – И очень добрый. Порядочный, благородный… Это и в те времена было редкостью, а уж сейчас… – Она горько вздохнула: – Сейчас таких уже не делают. Измельчала порода. Липатовская в том числе.

Решив, что для первого дня наблюдений за «липатовской породой» вполне достаточно, Чарушин накинул куртку и решил проведать Полину с Егором. Выйдя на крыльцо, он с удовольствием вдохнул морозный воздух и шагнул на тропинку, ведущую к коттеджам.

Из открытого наверху окна в загородной тишине отчетливо раздавалось яростное щелканье компьютерной мышки, сменившееся бодрым голосом, вещавшим что-то про казино и супервыигрыш в нем. Чарушин понимающе усмехнулся. Недаром Гоша Липатов исчез сразу после ужина. Двадцатидвухлетний парень в глуши развлекался, как мог – играл в интернет-казино. Никита поднял повыше воротник, чтобы мороз не кусал за уши, и ускорил шаги. Повидать сынишку нужно было до того, как Полина уложит его спать. В данный момент своя семья интересовала его гораздо больше, чем липатовская.

Похороны прошли спокойно. Гораздо спокойнее, чем интуитивно рассчитывала Нина. Деловой человек Георгий Липатов окружил себя такими же деловыми людьми, поэтому организация прощания была безупречной, а все собравшиеся относились к происходящему именно как к деловому мероприятию. Дресс-код строгий, лица постные, разговоры приглушенные, речи запланированные. Каждый занимает свое место и произносит именно тот текст, который задуман сценаристом. Эмоции не предусмотрены.

Плакала только Тата. Горько, не стесняясь своих чувств. Похоже, она действительно любила деда. Текли слезы и у экономки Любы. Она стояла скромно, в уголке, за спинами родни, но слез не скрывала. Нине это показалось странным. Подишь-ты, и работала-то меньше года, и человеком Липатов был тяжелым, а привязалась. Видимо, просто человек хороший, эта Люба.

На правах старшего внука выступил Виктор, строго, четко, все по делу. Немного волнуясь, поблагодарила за все хорошее Ольга Павловна, бросили горсть земли на гроб дочери – Вера и Надя, подержался за установленное надгробие Артем. Хорошую, проникновенную речь произнес Рафик Аббасов. Вот, пожалуй, и всё.

– Несправедливо это все, – негромко сказала Нина стоявшему рядом с ней попутчику по поезду Никите, оказавшемуся юристом Таты. – Все-таки человек много лет возглавлял крупнейшее производство, вывел его в передовые, делами ворочал миллионными, а умер, и похороны у него, как у самого простого обывателя.

– Так он ведь сам так хотел. – Никита внимательно посмотрел на нее. – Вы же лучше других знаете, что все это было четко прописано Липатовым в распоряжении касательно своих похорон. Вы же здесь именно за тем, чтобы соблюсти точное выполнение его воли. Или я не прав?

Он смотрел так внимательно, что Нина даже поежилась, хотя ничего плохого не замышляла и не делала.

– Так, – сказала она. – Но это не значит, что меня подобная ситуация не удивляет. А могу я полюбопытствовать, зачем Тата привезла вас? Она не похожа на человека, который заботится о своих правах на наследство. Наверное, она – единственный человек здесь, кто искренне горюет из-за смерти деда. Эта искренность плохо сочетается с предусмотрительностью, которую она проявила.

Чарушин колебался лишь мгновение. В конце концов, ему нужен был напарник и помощник, на острый глаз которого он мог бы положиться. Нина Альметьева приехала из другого города, а потому никак не могла быть причиной волнения Ольги Павловны или Татиных подозрений в убийстве Липатова. В последнем Никита, впрочем, сомневался очень сильно. Но чем черт не шутит?

– Я на самом деле не юрист, – признался он. – Вернее, юрист, конечно. Диплом юридической академии имею. Но работаю я в полиции. Тата дружна с моей женой, поэтому попросила меня провести негласное расследование причин смерти ее деда.

– Зачем? – совершенно искренне удивилась Нина. – Какие могут быть причины смерти восьмидесятипятилетнего человека, если не старость?

– Нина, а вы знаете, от чего умер Липатов?

– Нет, – поколебавшись, призналась она. – Мне про это никто не говорил, а я не спрашивала. Инфаркт? Инсульт? Тихая смерть во сне?

– В том-то и дело, что нет. – Чарушин вдруг засмеялся негромко, не привлекая внимания родственников усопшего. Негоже это – смеяться на похоронах. – Так как я сыщик, то я задал сегодня вопрос об этом Аббасову, и тот поведал мне замечательную историю. Георгий Егорович Липатов умер от черепно-мозговой травмы, которую получил, катаясь на лыжах.

– Что????? – Нине показалось, что она ослышалась.

– Вот именно. Оказывается, наш пенсионер обладал настолько крепким здоровьем, что, несмотря на свой почтенный возраст, каждое утро после завтрака вставал на лыжи и проходил десять километров по лесу. Одним и тем же маршрутом. В начале зимы для него специально проложили лыжню и подправляли ее после каждого снегопада. В день своей смерти он тоже отправился в лес, но в положенное время не вернулся. Встревоженная Люба заставила Валентину вызвать помощь. Водитель и дворник вместе со встревоженными женщинами отправились на поиски и обнаружили старика, уже бездыханным, примерно в двух километрах от дома.