Какого чёрта! заорал Константин Константинович.
Юра дёрнулся, голову снова пронзила боль, и свет в зале погас. Ему показалось, что над телами чиновников вздымаются световые силуэты и летят к нему. Они набрасывались, что-то злобно шипя, но их, вместе с самим Колюшевым вырванным из тела, потащило дальше во тьму.
* * *
Таганрогский синдром, Таганрогский синдром! вопил Вадик, прыгая вокруг сгоревшего инвалидного кресла.
В его голове подвывали десятки голосов, молчал только поражённый Юра. Он будто оглох. В мгновение переселенные души участников анимоконференции не понимали, что произошло, где они и как здесь оказались.
'Это теракт'.
'Да как так?'
'Это всё этот грёбаный фсбшник!'
Когда крики поутихли, Колюшев сказал:
Анимотрансплантация не доработана. Слышали про случай в Таганроге? Что-то произошло, и мы все, все участники анимоконференции, переселились в моё настоящее тело, вроде бы. Скоро прибудут спецы, и всё исправят. Вас всех вернут в ваши тела.
Но спецы не торопились. А Юра никак не мог понять, почему не управляет своим телом. Не слушались не только ноги, но и руки, голова. Его тело словно обиделось и объявило ему бойкот. Само по себе дёргалось и подскакивало.
Площадь перед администрацией быстро опустела, а соседние улицы перегородили темные минивены с тонированными стёклами. Вадик поутих, перестав исполнять языческие пляски, и с тревогой посматривал по сторонам. К нему медленно приближался Константин Константинович. Остановившись за десять метров, он указал на покрытую копотью канистру и спросил:
Бензин остался?
Голоса в голове яростно загомонили, и Вадик зашипел:
'Тсс! Только болтать и умеете'.
'Это ты?' ошарашено вскрикнул Юра. 'Почему? Как я в твоё-то тело угодил?'
Он ещё не понял, что именно произошло, но когда чужая голова повернулась, увидел чужими глазами своё обгорелое тело в инвалидной коляске, и чуть не взвыл. Его тоже предупреждали, что при угрозе жизни и здоровья анимопровайдер вернёт его обратно, но что делать теперь, когда собственного тела больше не существует?
Я случайно браслет с него стянул, виновато пробормотал Вадик.
'А я?'
Он тебя поджёг, я пытался помешать, но... а потом вы все в меня вселились...
Так что там? не унимался незваный гость.
Он видимо везде и всегда приходил без приглашения.
Ничего.
Значит, я могу подойти?
Можете.
Как ни странно, но голоса в голове прибавляли уверенности. Словно впервые в жизни за спиной Вадика стояли 'серьезные' люди. Он даже немного выпрямился и выпятил впалую грудь.
Ведите себя скромнее, предупредил Константин Константинович. Снайперы люди нервные, могут и пальнуть.
У Вадика опустились плечи, а в желудке мерзко засосало.
'Брешет гадёныш', фыркнул голос Юры в голове. 'Ничего он тебе не сделает, в твоём теле вся элита собралась'.
Участники анимоконференции заверещали, но Колюшев вежливым матом попросил их заткнуться.
Вы не посмеете! воодушевленный дружеской поддержкой, крикнул Вадик.
Константин Константинович пожал плечами.
Ты Сидорова заживо сжёг, констатировал он.
Он сам! Он хотел тело моего друга уничтожить, чтобы всех нас наказать. Рассчитывал вернуться в своё, но потерял анимобраслет и...
Потерял? А может ему помогли?
'Не верь ему, это провокация', встрял Юра. 'Бери бензин и говори, что сейчас и остальных сожжёшь, если они твои требования не выполнят'.
Вадик задрожал, но всё равно потянулся за канистрой.
Эээ! Ты чего? напрягся Константин Константинович, отступив на несколько шагов.
Я остальных тоже того... если вы... мои... не выполните...
Спокойней-спокойней, незваный гость остановился, примирительно выставив руки. Я просто проверял серьёзность твоих намерений. Чего ты хочешь?
Вадик прижал к груди грязную канистру и задумался. А действительно чего? В голову приходили самые фантастические мысли.
'Всё равно обманут, как меня', вздохнул Колюшев. 'Их так просто не победить'.
Да я и не собираюсь их побеждать, пробормотал Вадик. Мне бы лечение хорошее...
'А как же все остальные?' разозлился Юра. 'А я? У меня вообще ничего не осталось, даже тела. Ты как эти, мои новые соседи только о себе и думаешь. Они вон даже пандус не могут'...
Да не нужен тебе больше пандус. Ты же теперь привидение!
Что вы говорите? прислушался Константин Константинович. Давайте громче, я не понимаю.
Но Вадик его уже не слушал.
