Татьяна Медведева

Стань светом моим

Аннотация

Как быть, если тебе всего двадцать, ты студентка и сама себе зарабатываешь на жизнь, но вдруг забеременела? Выход один: потребовать от будущего отца жениться на тебе. Так решила Таисья Лебедева, хотя не уверена в своей большой любви к нему. Да и однокурсник Валера Васильев, заморочивший ей голову нежностью и вниманием на какое-то время, не испытывает к ней глубокой привязанности.

Глава I

Мне удалось застать Валеру в общежитской комнате одного, тем не менее это не способствовало быстрому восприятию им сути сделанного мной предложения. Он невероятно долго молчал, пока не произнёс возмущённо:

- Предлагаешь жениться на тебе? – (Уставившись в его глаза, я внезапно обнаружила, что они у него совсем не карие, как всегда мне казалось, а грязно-зелёные, словно пожухлая осенняя трава на болоте или старый полинялый отцовский китель, который он одевает, когда возится в саду. Словом, защитного солдатского цвета - так бы выразилась красавица Оксана, моя молодая мачеха. Болотные, сузившиеся до щёлочек глаза сверкали презрением). - Да с какого перепугу мне это делать?

- С такого, что я беременна! - выпалила напрямую, понимая, что теперь антимонии разводить поздно: тесты упрямо показывали две полоски, а врач-гинеколог, к которой я обратилась, не успокоила меня ошибочностью тестовых показателей, наоборот, после сданных анализов подтвердила беременность.

Огромные травяные глаза Валеры неожиданно потемнели до черноты и округлились в недоумении. Некоторое время он размышлял молча, оттопырив чуть вперёд нижнюю пухлую губу - я и не ведала о его такой привычке.

А что, в сущности, знала я о своём однокурснике Валере Васильеве, прежде чем оказаться с ним в одной постели тёмной августовской ночью в черноморском городе Сочи? То, что дружит и живет в общежитии в комнате с тёзкой по фамилии - циничным и насмешливым на язык Андреем Васильевым, который меня терпеть не может. То, что нравится многим девчонкам, но сам никому из них не отдаёт предпочтение. По слухам, в родном его городе на Волге есть у него невеста. Или была…

- Ты меня разыгрываешь, Тася, разве сегодня первое апреля? - нашёлся, наконец, что сказать Валера и посмотрел на меня в упор.

- Ты отлично знаешь, что сегодня первое октября, а беременностью не шутят! -серьёзно произнесла я. Слабая улыбка, появившаяся до этого на смуглом лице потрясённого парня, мгновенно пропала.

В душе моей шевельнулось нечто вроде жалости к нему. Но всё же больше мне было жаль себя и моё пока ещё не родившееся дитя - я не могла допустить, чтобы его считали незаконнорождённым. Ребёнок не должен повторить мой путь, хотя в наше время начала двадцать первого столетия никто не осуждает безотцовщин и матерей-одиночек. Даже считается, для женщин родить для себя – обычное дело. Я же, напротив, не хочу рожать для себя: дети не забава, им нужны оба родителя. Хотя бы по документам.

- Ты обязан на мне жениться! – со всей решительностью, на какую оказалась способна, пошла в наступление, игнорируя недовольно нахмуренные брови Валеры. -Иначе я расскажу в деканате, как ты бесчестно поступаешь, отказываясь от своего ребёнка.

- Так тебе и поверили! - Красивое лицо парня вспыхнуло злостью. - И с чего это ты взяла, что это мой ребёнок! Может, ты ещё с кем-то спала!..

- Просто ушам своим не верю – какой же ты негодяй! - возмущённо воскликнула я. - Знаешь же, что у меня ты был первым. – И с видом обвиняющего испанского инквизитора ткнула Валеру указательным пальцем в грудь. Он невольно отступил на шаг.

- Откуда мне знать, что после меня на следующий вечер ты не прыгнула в постель ещё к кому-нибудь! Мы же всего раз были вместе. С одного раза невозможно забеременеть.

Да как он смеет обвинять меня в распутстве, когда знает, что я не из тех, кто вешается на парней! От наглости такой просто потеряла дар речи. Валера же не унимался.

- Кто бы мог подумать, что ты в 20 лет ещё девица! - зашёлся было он криком, но, вдруг осознав, что из коридора или в комнатах за тонкими общежитскими стенами его могут услышать, сбавил тон до полушёпота. - Сегодня все приличные девчонки пьют противозачаточные таблетки на сон грядущий.

- Буду знать, спасибо, что просветил! - огрызнулась сердито. - Зачем мне было пить таблетки, если не имела близости с парнями!

- Это не мой ребёнок! Я это чувствую! – внезапно заупрямился Валера и, теряя терпение, заметался взад и вперёд по комнате, как попавший в клетку-ловушку зверь, в то время как я с укором наблюдала за ним. – Ты не женишь меня на себе! – Снова повысил он голос. – Во все времена женщины пытались беременностью завлечь мужчин в брак, но я не собираюсь жениться пока, слышишь!.. Сегодня все прекрасно обходятся гражданским браком. К тому же ты забыла, на ком мне суждено жениться? Помнишь, что цыганка нагадала?..

Ох, уж это шутливое гадание цыганки Мирелы Бахти, заставившее меня по-иному взглянуть на Валеру Васильева! Раньше я на него не обращала внимания. По крайней мере как на парня, в которого можно влюбиться. Считала эгоистичным и ненадёжным, несмотря на его привлекательную внешность и манящую, по-детски непосредственную улыбку.

С цыганкой Мирелой я познакомилась у входа на рынок ранней весной.

- Можно спросить? – умоляюще остановила она меня.

На такую расхожую цыганскую фразу-уловку, как обычно, хотела сделать безразличный вид, что мне дела нет до неё, и пройти мимо, но жалкий облик молодой женщины неожиданно поразил меня. И я приостановилась на миг и невольно уставилась на неё. Цыганка была беременна. Круглый живот, похожий на крупный арбуз, неуклюже выпирал вперёд. Несмотря на холодный март, одета была легко: в свитер ручной вязки и малиновую китайскую ветровку, цветастую шёлковую юбку с оборками по низу. Густые чёрные волосы небрежно перехвачены зелёным кашемировым платком. Она ёжилась от холода, нос покраснел, губы обветренны.

- Который сейчас час? - спросила цыганка, еле сдерживая дрожь

- Двадцать минут второго, - машинально ответила я и собралась уже отправиться дальше восвояси, как та крепко вцепилась в мой рукав.

- Хочешь, красавица, погадаю?

Я мягко отстранила её. Не выношу гаданий и предсказаний: это способы одурачивания легковерных людей.

- Не хочу заглядывать в будущее, лучше не знать его. А в прошлом уже ничего не изменишь. - Взглянув в тёмные, как южная ночь, глаза дрожащей от холода цыганки, не удержалась от укора: - На улице мороз, а ты разоделась как в майский день, себя не жалко, пожалела бы будущего ребёнка!

- Не твоё дело! – неожиданно рассердилась цыганка и нагло заявила: – Дала бы мне денег - была бы у меня тёплая одежда! Муж мой Рамир выгнал меня из дома, я же не виновата! - И внезапно миролюбиво предложила: - Одолжи мне тысячи три, верну до копейки. Слышишь, дам расписку. Я Мирела Бахти, в нашем цыганском посёлке на Чусовской каждый цыган тебе скажет, что я слово не нарушаю. – И добавила с гордостью: - Я же Мирела! У меня имя особенное.

- Подумаешь, Мирела! - хмыкнула я. – Чего в нём особенного? Миру – мир, как в детской азбуке. Всем мир приносишь. А я вот Таисья.

- Не ври, - не поверила цыганка, - Таисия - старинное имя, так в наше время никто не называет детей, а ты, судя по виду, наверняка не из глухомани.

- Не Таисия, а самая обычная Таисья, - поправила я Мирелу. - Отец назвал меня так в честь своей бабушки. - Уже не в первый раз объясняю, почему ношу допотопное деревенское имя. Объясняю с того момента, как осознала себя на свете. Отец отчего-то решил, что я похожа на его любимую «маму стару», как он называл свою бабушку, хотя я - вылитая собственная мать, уродилась в её породу.

Слово за слово, и мы с цыганкой разговорились по душам. Мирела уже не казалась мне хитрой вымогательницей, почему-то к ней я прониклась доверием, хотя навряд ли отнесла бы себя к категории слишком доверчивых людей, обычно чуралась незнакомцев. Статус дочери военного командира с детства вынуждал опасаться их. И отец постоянно боялся, что меня выкрадут, как уже было однажды.