Я велела Дэби срочно прекратить свои всхлипывания и постанывания, хорошенько умыться и привести себя в порядок. Вскоре прибывшего Яна-Хенрика пришлось просить время от времени останавливать машину и выводить американскую подругу на свежий воздух.
* * *
Обратно они вернулись часа через четыре. Дэби выглядела умученной окончательно, но, слава Богу, хоть не рыдала. Выспросив у Яна-Хенрика подробности разговора, я как можно тактичнее постаралась не пустить хозяина дальше порога его собственности. Что если Дэби опять не сумеет сдержаться прямо на хозяйскую недвижимость?
Любезнейшим образом, с поцелуем ручек, распрощавшись с хозяином и вернувшись в комнаты, я застала бедняжку притулившейся на уголке дивана так, словно она хотела занять собой как можно меньше пространства. Однако, даже сжавшись, при своих габаритах все равно занимала достаточно.
- Так что же тебе посоветовал юрист?
- Да ни к чему была эта поездка. Только укачало. Выход один: заявить, что беременна от бывшего мужа. Тогда там вроде есть какие-то дополнительные пункты и правила. О таком даже не может быть и речи... Все ужасно!
- Дэби, ведь адвокат не только это говорил. Новую визу можно получить, если имеешь в Норвегии работу.
- Ну и что. Кто же теперь меня, беременную, на работу возьмет. Я, если получится, вообще работать больше никогда не буду. Женщине это совсем ни к чему.
- А ты уволилась из ГРИДа?
- Естественно. Еще в Америке послала им заявление по факсу и на следующий день получила увольнение за подписью этой Марии. У нее еще такая сложная русская фамилия. Ну, вроде она стала там одним из замов. Да откуда я могу знать точно, меня это уже не интересовало... Собираешься ей звонить? Да это же бесполезно, Наташа. Офис - не благотворительное заведение. По-моему, это просто глупо.
Я не стала более выслушивать ее занудные пессимистские речи, а взялась за телефон. Уже был самый конец рабочего дня, а секретарь все никак не соединяла и не соединяла... Когда же в трубке, наконец, послышался бархатистый, приятный, по-родному, по-московски ударяющий на "а" голос, я почему-то очень обрадовалась.
- Здравствуйте, Мария. Это Наташа из Рисора вас беспокоит. Помните, на лыжах как-то вместе катались?
Красивая Мария меня помнила и, оказывается, даже предпринимала попытку отыскать. Я коротко и как можно четче изложила суть Дэбиных проблем. Мария Соболева помолчала несколько секунд.
- Что же, нам как раз требуется на время англоязычный секретарь, а о Дэби как о работнике в офисе сложилось положительное мнение. Завтра пошлю на нее запрос в Департамент иммиграции. Визу получим, думаю, недели через три; передай, чтобы не волновалась.
Донельзя довольная результатом, я принялась красочно расписывать перед Дэби открывающуюся перспективу в светлое будущее. Наши дела оказались совсем и не плохи, нечего и печалиться.
Моя американская подруга хотя и подуспокоилась немножко, однако возвращаться в общежитие отказалась наотрез. Едва Игорь вернулся с работы, я сама туда отправилась. Забрала Дэбины вещи и оставила записку для Эрика. Глава четырнадцатая
Дэби прожила у нас четыре дня и почти совсем пришла в норму, даже приступы тошноты стали редкими. Только на время моих готовок, варок и жарок она неизменно выходила в сад погулять. Теперь любые ароматы раздражали ее неимоверно. Как-то вечером подруга отправила нас с мужем вдвоем в кино на "Мосты провинции Мэдиссон". Сама она пребывала в неимоверном восторге и от Клинта Иствуда, и от Мэрил Стрип, и от их великой любви в этом фильме. Говорила, что все женщины в зале плакали и даже она, Дэби, не могла слез удержать, когда смотрела. Потому что все - как в жизни, и Любовь Величайшая - как в жизни, и все правда. От детей наших она была в таком же восторге, как и от Клинта Иствуда, а своих захотела иметь так много, что мне аж страшно сделалось.
На пятый день Дэбиного проживания телефонный звонок прервал нашу трапезу в ланч-тайм. Дэби испуганно вздрогнула, я же рассмеялась ее нелепым страхам и спокойно сняла трубку с "черепа". Конечно же, это Игорь хочет предупредить, что прийти домой полдничать сегодня не сможет.
- Городское полицейское управление. Добрый день. Дэби Сержент у вас сейчас проживает. Пожалуйста, подзовите ее к телефону.
Совершенно ошарашенно я посмотрела на свою подругу. Она, мною же и успокоенная, вовсю строила забавные рожицы моей малютке. Маша прямо заходилась от смеха, и мне было очень жаль омрачать радость их бытия в такую неповторимо хорошую минуту, но выбора не было.
- Дэби, это тебя к телефону... Из полиции звонят!
Моя американка как-то болезненно дернулась, но тут же подавила в себе импульсивное, видно, желание вскочить и бежать прочь. В результате она откинулась на спинку стула и несколько секунд просидела в раздумчивом созерцании потолка. Тогда я произнесла короткий, но убедительный монолог, добавив, чтобы она была умницей.
Решившись, Дэби взяла из моих рук телефонную трубку и... плавно опустила ее обратно на рычаг.
- Ты что, с ума сошла? Что ты делаешь? Но это же смешно. Ты взрослый человек.
- Неважно, Наташа. Я знаю, кто все это сделал. Но мне осталось продержаться совсем чуть-чуть. Наверняка, Эрик уже несколько раз звонил и теперь волнуется, где я и что со мной. Чувствую, он скоро ко мне вернется. Он уже в пути.
До слез мне было жаль подругу. Дай-то ей Боже, чтобы он действительно был в пути.
Дэби к еде более не притронулась, почувствовала себя усталой и пошла прилечь. Когда она удалилась, я все-таки решила позвонить в рисорское полицейское управление и переговорить с ними еще раз. Телефон долго был на автоответчике, видимо, стражи порядка любили много кушать. Затем мне любезно разъяснили, что если подруга не желает быть препровожденной в аэропорт с полицейским эскортом, то должна покинуть город до пяти часов вечера.
Лишь только заспанная и несколько взлохмаченная Дэби появилась в центральном стеклянном зале, как с вопросом: "Привет, ребята, что у нас сегодня на обед? Я голодный, как зверь", заявился с работы Игорь. "Ребятами" нас с мужем неизменно величала сама Дэби.
Кушать решили на открытой веранде, чтобы насладиться не только макаронами по-флотски (Дэби очень их полюбила в моем исполнении), но и чудесным видом на море, городок и юную сияющую листву. И так там было всем нам молодо, и так там было зелено... Голова моя пошла кругом от остро-счастливых майских шумов и запахов, что неудивительно, почему из нее совершенно вылетели угрозы местной полиции.
Дэби первая услышала звонок в дверь и тут же сорвалась с места.
- Это Эрик! Это точно он!
Полетела открывать как на крыльях.
Я, объятая вновь разбуженным страхом за нее, едва поспела. Так и есть... Черным ангелом на фоне пламенеющего неба возник в дверном проеме силуэт полицейского. Сердце куда-то выскочило из моей груди, да и правильно сделало. Сейчас и надо стать бессердечной, а не то могу довести до истерики и себя, и ее.
Полисмен, видно для затравки, выдал пару-тройку чрезвычайно вежливых фраз, немного потоптался на месте и пошел себе не спеша вниз к машине. За ним, с целью попросить дядю-полицейского дать порулить его машину, вприпрыжку понесся Сережка. Я отправила Игоря собирать в дорогу Дэбины вещи, а сама взяла словно оледеневшую подругу за смуглые рученьки и предложила присесть на дорожку по русскому обычаю. Она села, но так и осталась покорно безучастной и лишь еле слышно прошептала:
- Как же это не он? Так и не увиделась. Жизнь кончается...
- Да глупости это, Дэби. Время течет быстро. Эрик после экзаменов и практики приедет к тебе, а потом вы вместе вернетесь. В конце концов тебя ведь в Штаты высылают, в родную Флориду, а не в Гватемалу какую-нибудь и не в Сибирь. И жизнь вовсе не кончается. Она только начинается и для тебя, и для Эрика, и для вашего бэби. Вы будете еще очень, очень счастливы. Я это знаю точно!
Игорь понес вниз спортивную Дэбину сумку. В обнимку я повела ее саму. Завращалась синяя сигнальная лампа наверху автомобиля, и оглушительно завыла сирена, включенная довольным Сережкой. Привлеченные шумом соседи так и повысовывали из окон любопытные головы, так и позамирали статуями в своих садах. Да черт с ними!
