Берестяные грамоты сохранились до нашего времени благодаря их консервации в плотном влажном грунте (глине) без дренажа, воздуха, бактерий ("мертвая земля"). На воздухе они быстро скручиваются из-за неравномерного натяжения прослоек, становятся ломкими, расслаиваются и растрескиваются по прослойкам и прожилкам.

Найденные в раскопках грамоты (рис. 2) археологи отваривают в горячей воде с добавлением соды, чтобы размягчить бересту, загрязнения вымывают кистью, осушают тканью и расправляют между двумя слоями стекла. Толстые грамоты расслаивают.[5] До того, как документы высохнут, их фотографируют и прорисовывают, чтобы сохранить текст подлинника в исходном виде. Прорисованные документы ("прориси") публикуются и сопровождаются комментариями и фотографиями оригиналов. Основной массив документов хранится в Отделе рукописей Государственного исторического музея, частями – в МГУ и Новгородском музее-заповеднике. Дендрологический анализ позволяет датировать документы с точностью до одного года. Палеография изучает формы букв, которые менялись во времени.[6] В изданиях "Новгородские грамоты на бересте" приводятся корректные переводы с последующими уточнениями на основе исторического анализа и палеографии.

Рис. 2. Великий Новгород. Берестяная грамота до обработки. [НБГ 954; XII в.].

Наряду с берестой (беросто, берёста, берёсто, грамотка) использовались деревянные дощечки (доски, дъщки, доскы, церы, бирки), которые в общем виде назывались досками. Церы (греч. cerae – навощенная доска; русск. – вощечки, церы, цёры) покрывались воском естественного / черного цвета (им заливалось на 2–3 см углубление в доске с бортиками по всему периметру) и обматывались через отверстия шнурами для сохранности. Доски и церы имели внешний вид книги с размерами страниц до 10–15 см. Использовались и многостраничные полиптихи (кодексы, книги). Первая восковая цера с религиозным текстом (IX–XI вв.) была найдена 13 июля 2000 г. (рис. 3.3.). Деревянные доски и церы сохранились в единичных экземплярах (свыше 10). Наружная поверхность сохранившихся обложек от церимеет орнаментированное оформление резьбой по дереву, что может обозначать их серийное изготовление на продажу (рис. 3).

1

2

3

4

Рис. 3. Великий Новгород. Церы: 3.1. Обложка церы (конец XI в.; 9,5 см × 16,3 см); 3.2. Обложка церы (XII в.; 8,7 см × 11,3 см). [От бересты к бумаге, с. 48]; 3.3. Первая страница церы-псалтири с текстом по воску (X в.; 19 см × 15 см × 1 см); 3.4. Страница церы (XIII–XIV вв.; 7 см × 10 см). [В. Ф. Андреев. Северный страж Руси].

Цер учетного характера не найдено. Но одна из них (рис. 3.2) с остатками текста по бортику (…кланяю(сь)…язъ тиунъ)[7] свидетельствует о записях и отчетах должностных лиц (тиуны) в церах.

Берестяные грамоты, доскии церы выполнены в технике процарапывания. Запись велась писа́лом (инструмент для письма, длиной 12 см), в стиле «граффити» (печатными буквами, так как скоропись процарапыванием на бересте невозможна), на новгородском диалекте. Писа́ла (всего найдено около 300 в 20 пунктах; IX–XIV вв.: Киев, Старая Ладога, Великий Новгород (около 250), Минск, Гнездово) были железными, бронзовыми, костяными, деревянными (рис. 4). Один конец у них был заостренным (степень заострения писал была разной), другой имел художественное оформление, длительное время с колоритными языческими сюжетами (рис. 4.1), но после принятия христианства сюжеты стали сдержанными (рис. 4.2). Писала найдены также в погребениях, которые рядовыми не являются, они – с богатым инвентарем, оружием, весами для взвешивания монет, гирьками.[8] Ясно, что погребенные прижизненно вели учет.

Писа́ла имели три отверстия на верхнем крае и одно сквозное отверстие внизу. В верхние / нижнее продевалось кольцо (сохранились их остатки), очевидно, для крепления к ремню-поясу. Но писа́ла могли быть с одним отверстием / без отверстий (если хранились в футляре / сумке). Писа́ладля цер заканчивались плоской лопаточкой / шариком для заглаживания записей на воске. Записи на пломбах-цилиндрах прорезались ножом, а на деревянных бирках также и процарапывались текстом (для контроля расчетов). До обнаружения берестяных грамот археологи определяли писа́ла как шилья, рыболовные поплавки, булавки, предметы неизвестного назначения. Найдены также записи скорописью по бересте чернилами [НБГ 488; XIV в.].

1

2

Рис. 4. Писа́ла: 4.1. Древнерусские писа́ла с языческими сюжетами (Киевская Русь; X–XI вв.); 4.2. Новгородские писа́ла (X–XIV вв.).

Документальное наследие Великого Новгорода включает разделы:

Исторические документы сделали "несостоятельной мысль о том, что удивительные цветы древнерусской культуры цвели на почве поголовной безграмотности и невежества".[9] Одна из самых ранних грамот относится к торговле: за тобой…сукно…7 аршин [НБГ 245; XI в.], одна из поздних – к частной переписке: да пришли мне цтения доброго [НБГ 271; XIV в.]. Грамотность в Великом Новгороде была хорошим тоном, но ее уровень был разным, о чем свидетельствует стиль документов. Кроме того, грамоты написаны на разговорном языке с особенностями новгородского диалекта. В частной переписке он мог быть нескладным, содержание не всегда ясным, но деловые документы отличаются целенаправленностью, а учетные – также и формализованностью содержания и оформления.

День славянской письменности 24 мая (День единения славян – 25 июня, которых в мире 350 млн.) может означать память о реформе предшествующей кириллице письменности / ее автономных вариантов языческой Древней Руси. Алфавит кириллицы представлял симбиоз из древнеславянского, греческого (стиль "унициал"), коптского и глаголицы. В целом это был алфавит, созданный для русского перевода Евангелия. Древнеславянское письмо и его варианты не сохранились, однако известно свидетельство самих создателей кириллицы и глаголицы (свв. Кирилл и Мефодий) о том, что они видели в Керчи написанное русским письмом Евангелие.

Не исключено, что тексты древнерусских жрецов (волхвов) уничтожались столь активно в период государственного принятия христианской религии и письменности византийского образца, что от них ничего не сохранилось. Имела также значение элитарность письменности, сознательно поддерживаемая ее носителями. Но остались традиции бересты, писа́л и стиль «граффити», имеющий сходство с руническим письмом. Вероятно, языческое древнерусское письмо было слоговым. Причиной отсутствия документов являлся также обряд сожжения, от которого в древнерусских захоронениях сохранились писа́ла, неисписанная береста и сумки для их ношения. Очевидно, их предназначалось использовать для записей в ином мире.