- Ну же, не нужно смущаться! - снова ухмыльнулся Сигфрид и нахально потрепал меня по колену. Да пес с ним, все равно ничего не чувствую.
Не дождавшись вопросов, господин Копье огорчился.
Так и сказал:
- Вы меня огорчаете, Эльга, - и вздохнул.
Потоптался возле меня еще немного. Извинений ждал, что ли? Потом отошел, наконец. Легко вскочил в седло, пустил свою лошадь неспешным шагом и та, что везла нас с Избранной, послушно двинулась следом, будто привязанная. Собственно, она и была привязана за уздечку очень знакомой зеленой лентой.
Что ж, дураком Сигфрид не был, это уж точно. Будь подо мной обычная лошадь только бы он нас и видел - проводнику на дороге спрятаться раз плюнуть, а эту я вчера успела рассмотреть как следует. Но подо мной треклятый переводняк! Без пары эта скотина и шагу не ступит. Пес бы с ней, но стоит нам сменить кусок, как вторая тварь остановится, и наш побег тут же заметят. Допустим, из веревок я каким-то чудом выпутаюсь, но далеко ли уковыляю с бесчувственной Избранной на закорках?
Ледяной ветер пробирал до костей, совсем как во сне. Сон этот еще... Боги просто так не снятся, значит что-то важное в этом сне было. Помощи от Богини ждать глупо, это я и без всяких снов знала, но как она там сказала? «Достаточно того, что я уже дала»? Выходит, спасти нас должна гудящая цацка, которая была в кармане куртки, которой у меня больше нет. Стоп, так я же и во сне сказала: «у меня ничего нет». Потому, что все забрали. Что ж получается, кулон теперь у Сигги и это к лучшему? Ну-ну.
- Признайтесь, наконец, - напомнил о себе наш похититель, - что вы просто умираете от любопытства. Все женщины в этом похожи. Тайны влекут вас с той же неодолимой силой, с какою нежный аромат хищного цветка манит легкомысленную мошку. Так почему бы не задать столь мучающий вас вопрос? Как знать, быть может, я и в самом деле открою вам нечто любопытное.
Да когда ж ты отстанешь, гад липучий?
- Почему я сижу, а она висит? - брякнула я первое, что пришло в голову.
Сигфрид даже обернулся. Видно, решил проверить, не смеюсь ли я над ним. Но до ответа все же снизошел:
- Седло недостаточно велико, чтобы перекинуть через него сразу двоих, а вы несколько легче вашей спутницы, так что устроить вас сидя было проще, чем ее. Но вы же не это хотели спросить, не так ли? Ну же, не смущайтесь, задайте тот вопрос.
- Ладно, я спрошу, если вам так угодно - сдалась я. Если уж коварному злодею так хочется поделиться с беспомощной жертвой своими зловещими планами, то кто я такая, чтобы ему мешать. - Зачем мы вам понадобились?
- Видите, это было совсем не сложно, - господин Копье даже рассмеялся, но смех у него получился неприятный.
- А ведь я, пожалуй, не стану отвечать, - задумчиво протянул он, отсмеявшись, - Было бы жестоко лишать вас тех волнительных переживаний, что дарит прикосновение к тайне и предвкушение ее разгадки. Чуточку терпения, несравненная Эльга, и перед вами откроется нечто поистине удивительное. Мы почти у цели.
Если бы я еще могла шевелить плечами, то я бы ими пожала. Хотел разозлить или напугать меня? Так надо было одеть потеплее. Все, что могло во мне хоть что-то чувствовать, давным-давно отмерзло. Мне уже казалось, что еще совсем немного, и я даже думать разучусь. И дышать тоже.
Тем временем, мы свернули с дороги на узкую тропинку, петляющую среди замшелых валунов. Видно было, что пользуются ей не часто - уж очень много камней, веток и прочего хлама на ней валялось. Лошади то и дело спотыкались, и Сигфриду даже пришлось спешиться. Я бы с превеликим удовольствием сделала то же самое. В седле немилосердно трясло и казалось и казалось уже, что все мои внутренности гремят и перекатываются внутри, как сухой горох в пустой тыкве.
Тут Рыжая, мертвым грузом придавившая мне ноги, дернулась и застонала
- Как вовремя вы к нам вернулись, прекрасная Ирина, - поприветствовал ее наш весьма любезный похититель.
А ведь не соврал, Копье поганое. Мы, кажется, приехали. И более странного места я в жизни не видела.
Впереди и чуть внизу уже виднелась ровная площадка, такая чистая, будто ее только что вымели, а вокруг нее камни странные: высокие, как столбы, и сплошь черные, будто в огне побывали. Края камней острые и в небо скалятся, как хищные черные зубы, а сами камни к площадке наклонены, будто притягивает их туда что-то.
И на площадке дрова уложены, как для погребального костра.
Лошади остановились и Сигфрид легко снял Избранную с седла. Я смотрела, как осторожно он идет, словно боится потревожить сон спящего, бережно укладывает свою ношу на пропитанные смолой поленья и возвращается ко мне. Его длинные пальцы ловко распутывали узлы, а я шевельнуться не могла, настолько все онемело. Покончив с веревками, он протянул ко мне руки, будто ждал, что я сейчас легко спрыгну прямо в его объятия. Меня хватило только на то, чтобы произнести:
- У меня тело затекло, не пошевелиться.
И тогда он просто сдернул меня с седла за руку. Я даже успела испугаться, что сейчас брякнусь об землю и переломаю себе кости, но упасть он мне не позволил. Поймал, прижал к груди бережно, как ребенка. Пахло от него так, будто он в кузне ночевал - потом и раскаленным железом.
- Так нужно, поймите, - горячо шептал он, уткнувшись лицом в мою макушку, - В этот раз обязательно получится, не может не получиться. Я ведь не надеялся уже, знаете? Когда одноглазый третий раз вернулся ни с чем, я было решил, что хватит, даже пришел сказать ему об этом, но встретил вас и понял - на этот раз она откроется.
Рыжая снова дернулась и застонала. Стон ее отразился от черных камней, усилился многократно, и вскоре уже казалось, что камни стонут и плачут, и кричат от боли. Избранная скорчилась и попыталась закрыть уши связанными руками, закричала - и камни ответили, завопили в ответ сотней голосов, зарыдали, сводя с ума.
- Костер будет гореть, - нараспев заговорил Сигфрид, шагая к поленнице со мной на руках. Камни подхватывали его слова, повторяя на все лады, - И крики сольются с песней огня, и отворится дверь, вернув в мир старых богов. Так должно быть!
- Быть! Быть? Быть... - хрипели и стонали камни вокруг. Просмоленные бревна вдавились в спину, и голова закружилась от густого и липкого запаха, но я вспомнила. Вцепилась в ускользающую мысль, будто мелкую рыбешку в ледяной воде ухватила:
- У тебя моя вещь и я ее хочу!
- Хочу! Хочу! Хочу! - с готовностью подхватили камни.
- Вы о своей карте? - рассмеялся он и камни тоже засмеялись над моей глупостью, над отчаянным желанием жить, - Что ж, мне она ни к чему.
Небрежно забросив карту на поленницу, господин Копье развернулся и неторопливо покинул каменный круг. Стоило ему пересечь некую границу, и камни умолкли.
- Должен признаться, сначала я хотел оставить вас себе,- наш похититель решил немного пооткровенничать напоследок.- Подумать только, мятежный проводник с запрещенной картой! Такая редкость в наши дни... но вы, я вижу, удивлены? Предки милостивые, да вы не знали! В каком же забытом богами месте вы...но это уже не важно. Пожалуй, я сделаю вам прощальный подарок, поведав нечто занятное. Последний указ о картах вы ведь тоже не слышали, не так ли? А ведь милостивый наш Государь в заботе великой о сохранности караванов повелел проводникам карты менять ежелунно, и платят за те новые карты из имперской казны. Старые же карты надлежит сжигать, как вводящие во вредное заблуждение, а тех, кто по ним вести вздумает, отныне надлежит считать злонамеренным убийцей и казнить через отсечение головы. Глупцы! Думают, если жечь старые карты никто не увидит, что Империя меньше с каждым годом! А мы и рады не видеть! И вы как все, вы тоже запретили себе замечать? Мир сжимается вокруг нас, Эльга! Мир исчезает. Скоро не останется ничего кроме столицы, а потом исчезнет и она. И разве смертным под силу остановить это? Все что мы можем, это призвать старых богов и молить их о милости! Как же долго я ждал этого дня! После стольких ошибок, стольких пустых бесплодных попыток, все наконец получится. Теперь у меня есть все. Правильное место, подходящая жертва и даже проводник, который укажет путь... Иначе нельзя. О, я искал другой путь, я снова и снова вчитывался в древние строки, но предки неумолимы: иначе нельзя. И костер будет гореть!
