Маркиз толкнул дверь спальни, прошел по темному коридору и спустился по лестнице на первый этаж. В сумрачной передней на столике у дверей горела свеча, рядом зевали во весь рот двое бойцов ночного караула, тут же мялся и Гарет. А в колченогом кресле с самым независимым видом восседал молодой человек с объемистой кожаной сумкой на коленях. Одет он был в зеленую форму почтовой курьерской службы. Увидев Астора, посыльный пружинисто поднялся на ноги и сделал шаг вперед.

— Маркиз Д’Алваро, я полагаю? — осведомился он.

— Правильно полагаете.

Работник курьерской службы отвесил его сиятельству приличествующий поклон и, расстегнув ремни на сумке, вынул тощий запечатанный конверт.

— Вам письмо, — официальным тоном провозгласил он, и у Астора зачесались кулаки хорошенько его стукнуть.

— Сам вижу, что не пряник имбирный, — нелюбезно отозвался маркиз, протягивая руку. — Давайте сюда и проваливайте. Ну? Там что, еще и посылка к нему прилагается?..

— Нет, ваше сиятельство. Только письмо.

Гонец, следом за конвертом достав толстую конторскую книгу, выудил из бокового кармана своей сумки походную чернильницу и связку коротких перьев и разложил все это богатство на столике, потеснив свечу.

— Нижайше прошу поставить свою подпись здесь и здесь, — открыв книгу и ткнув в разворот пальцем, с достоинством проговорил он. А после, поймав сумрачный взгляд маркиза, нехотя пояснил:- Письмо велено передать лично в руки адресату, у нас с этим строго. Будьте добры, ваше сиятельство… Для отчетности. Иначе не имею права вручать.

Астор, выругавшись сквозь зубы, принял перо, окунул его в чернильницу и размашисто подписался. А получив наконец конверт, кивнул бойцам:

— Проводите гостя. Гарет, кофе!

— Будет исполнено, ваше сиятельство! — нестройным хором откликнулись все трое. Курьер, не теряя присутствия духа, убрал свое добро обратно в сумку, еще раз отвесил маркизу поклон и вышел в сопровождении караульных. Астор, подождав, пока передняя опустеет, придвинул к креслу столик с горящей на нем свечой. Потом уселся и повертел в руках письмо: имени отправителя на нем не значилось, застывшая сургучная бляшка на срезе тоже была без привычного оттиска личной печати. Очень интересно.

В груди маркиза шевельнулась тревога. Что это за тайны и предосторожности? И срочный курьер, и «лично в руки»… Сдвинув брови, он одним движением разорвал конверт.

На колени с сухим шорохом упал одинокий лист бумаги, до половины покрытый неровными, наскакивающими друг на друга строчками. Почерк показался его сиятельству знакомым.

«Дорогой Астор! Прости меня за это неожиданное и наверняка сумбурное послание, но кроме тебя мне сейчас совершенно некому довериться — да и помочь, наверное, способен лишь ты один. О том, какая нас постигла беда, не должен узнать никто, особенно твоя сестра, иначе я даже не представляю, что может случиться. Кассандра…»

Руэйд? Астор резко выпрямился. И, стиснув пальцами бумажный край письма, одним движением придвинул к себе подсвечник.

…Когда зевающий денщик принес господину кофе, передняя была пуста. Распахнутая дверь, одинокая свеча на столике у кресла, горсть пепла на полу — и никакого маркиза Д’Алваро.

* * *

Молодой штатный маг, один из двух, приписанных ко второй заставе, заторможено моргал, глядя прямо перед собой. Он еще не вполне проснулся, но за последние несколько минут успел испугаться, изумиться, неосторожно вслух возмутиться и едва не выхватить за это по загривку — при том, что был совершенно ни в чем не виноват. Рисковать шеей, в бесплодных попытках объяснить хоть что-то взвинченному хранителю заставы, магу не улыбалось, да и место терять не хотелось, однако вариантов было всего два, пусть оба хуже некуда: или проститься со службой, или нарушить устав ровно с такими же перспективами. Кому такое понравится? Зажатый между волей непосредственного командира и законом, как меж двух исполинских валунов, несчастный чародей избрал наконец путь пассивного непротивления — вот и сидел сейчас на своей разворошенной койке, молча таращась на маркиза Д’Алваро пустыми глазами. Чем, надо сказать, с каждой минутой только ухудшал свое и без того незавидное положение.

— Ты собираешься что-нибудь делать или нет? — угрожающе нависнув над магом, просвистел Астор. — Ну? Язык проглотил?

Тот на всякий случай кивнул и сделал попытку отодвинуться к стене, но ему не дали. Хранитель второй заставы, скрипнув зубами, сгреб чародея за ворот рубахи. Потом одной рукой приподнял над койкой и рыкнул:

— Я тебя уговаривать не собираюсь! Выполняй приказ, чтоб тебя демоны драли!

Маг зажмурился.

— Но это невозможно, ваше сиятельство! — предательски истончившимся голосом в очередной раз простонал он. — Я не имею права!..

— Зато я имею! И либо я сейчас отправлюсь в Мидлхейм, либо завтра туда же уйдет бумага с такой характеристикой, что тебя даже в почтовую службу отправки никто не возьмет! Ну?!

Цепочка амулета больно резанула шею. Маг сделал попытку высвободиться, но не преуспел.

— Ваше сиятельство… — начал было он, но, взглянув в прищуренные глаза маркиза, дрогнул и малодушно заткнулся. Бесполезно. Правду говорят, что Д’Алваро легче убить, чем переубедить. «Вот же беда на мою голову! — в отчаянии подумал чародей. — И трех лет ведь не прослужил!..»

Хранитель второй заставы знакомо свел брови на переносице.

— Ну? — в третий раз повторил он, хорошенько встряхнув обреченно пискнувшего парня.

— Вы не понимаете, о чем просите, ваше сиятельство! — в последней попытке вразумить командира, выпалил чародей. — Я могу закрыть глаза на устав и доставить вас в столицу, но при всем желании не могу дать никаких гарантий безопасности! Я ведь в Мидлхейме был всего однажды, лет десять назад!

— И что? — почувствовав, что уже почти добился желаемого, Астор чуть ослабил захват. Молодой человек несколько раз жадно вдохнул и пояснил:

— В место, где маг никогда не бывал, он переместиться не может физически, нет ориентиров, понимаете? А вам в голову я не залезу… Единственное, что можно сделать — попробовать отправить вас в одну из памятных точек. Но это огромный риск!

Астор разжал пальцы. Чародей кулем плюхнулся обратно на койку.

— Так в чем трудность? — спросил маркиз. — Отправляй. Если что, объяснение я уж как-нибудь найду.

— Дело не в этом. А в том, что прошло десять лет, и мест, оставшихся в моей памяти, возможно, больше не существует. Ведь это столица! Там, где был парк, могли вырасти дома. Переулок мог превратиться в мостовую. Мы окажемся в чьей-нибудь спальне, ваше сиятельство, или вообще расшибемся, сорвавшись с крыши!.. Такая спешка может стоить вам жизни!

Маркиз на секунду задумался. И, очевидно, все для себя решив, упрямо нагнул голову: