— Что… — он судорожно вдохнул, — что у тебя на руке?
— Это? — Маринетт улыбнулась, поворачивая руку. — Я же говорила, что Кот Нуар был одним из самых важных людей в моей жизни, — она большим пальцем правой руки погладила яркий рисунок клубящейся дымки с зелёной лапкой посередине. — Мой жених знает мою тайну, конечно, извини. Но про тебя я так и не раскололась, хотя он и не спрашивал.
— А что написано ниже? — прохрипел Адриан, едва сдерживаясь, чтобы не зажмуриться.
— «Эмма», — прочитала Маринетт. — Так зовут нашу…
— Мама! — звонко раздалось на весь холл; Маринетт смущённо покачала головой. — Мамочка, ты ещё долго? Мы тебя зажда… Ой, — девчушка, на полной скорости летевшая точно маме на руки, резко затормозила и спряталась за её ногой. — Здравствуйте, дядя Адриан.
Если раньше Адриан думал, что давно мёртв изнутри, то сейчас он будто бы умер по-настоящему.
***
Спустя чуть меньше трёх недель Адриан нашёл в себе силы пойти на свадьбу, но выдержать смог только церемонию, и то лишь благодаря тому, сколько радости было у Маринетт, когда она его увидела.
Она была прекрасна до слёз, щипавших его глаза. Её жених, оказавшийся старшим братом их бывшей одноклассницы, делал всё то, что мог бы делать Адриан, чем вызывал у него разъедающую зависть, почти ненависть. Он тоже мог бы сейчас называть Маринетт своей Принцессой, мог бы услышать от неё заветное «Да!», мог бы держать на руках их дочь и смеяться, что «наша мама была слишком занята, чтобы выйти замуж вовремя».
Зато Адриан мог ночью вдоволь повыть в подушку, потому что Кагами снова задерживалась на какой-то светской вечеринке, да и какое ей вообще было дело до чего-то, кроме его имени и безлимитной кредитки.
За прошедшие с того дня десять лет не было ни одного вечера, когда бы он, засыпая, не вымаливал у судьбы ещё один шанс.
***
— Адриан! Адриан, проснись!
— М-м… Маринетт?
— У тебя лицо от слёз мокрое…
— М-мне просто опять приснился тот сон.
Комментарий к
Сами решайте, как для вас закончилась эта работа и с кем в итоге проснулся Адриан :3 Некоторый сумбур присутствует именно по той причине, что это сон.
========== Часть 2 ==========
Комментарий к
Надеюсь, что вам будет интересно :3
Ситуация глазами Маринетт.
Маринетт отчаянно пытается не искать виноватых.
В том, что она вот уже двадцать первый год желает прожить каждую минуту жизни заново. В том, что она сейчас с нелюбимым мужчиной. В том, что она делает себя несчастной.
Маринетт знает, что кто-то из них двоих виноват в этом чуточку больше.
***
Она случайно увидела обратную трансформацию Кота в один из обычных дождливых дней. Глупее ситуации и не придумаешь, наверное, — после боя они разбежались по разные стороны первого попавшегося забора, а рядом с ним была несуразно-большая лужа, гладкая поверхность которой до последней искорки отразила превращение Кота Нуара в… Адриана.
Маринетт была поражена сначала до тихой внутренней истерики, потом — до дрожи в коленках. Влюблённость в Адриана усилилась ровно настолько, насколько Ледибаг дорожила Котом Нуаром, и не было для неё большей радости, чем осознавать, что эти двое оказались одним целым. Её захлестнули чувства; вихрь восторга и слепого трепета вскружил голову, напрочь лишив способности размышлять здраво.
Первой ошибкой было скрыть от Адриана то, что она знает. Второй — позволить Коту случайно раскрыть личность Ледибаг.
Разрушительной — не решиться рассказать правду, не решиться всего лишь поговорить.
Маринетт была до безумия счастлива, когда Адриан обратил на неё внимание. О, как волшебно было понять, что он не разочаровался, узнав, кто скрывается под маской! Словно на крыльях она бежала к нему каждый раз, как он её звал; как можно быстрее заканчивала патрули, чтобы скорее увидеться с Адрианом в негеройском облике, и совершенно не замечала, что Кот с каждым разом становился всё более и более хмурым.
Полгода и два дня после дня рождения были самыми счастливыми в жизни Маринетт. (И самыми фальшивыми, но это она поймёт слишком поздно).
Каждое слово, сказанное Адрианом в тот день, вспарывало её изнутри даже сейчас, спустя двадцать лет. В несколько фраз он смог обнажить все ошибки, которые Маринетт так старательно отрицала, старалась похоронить глубоко в душе. Она оказалась под шквалом обвинений, которых так боялась, которых неосознанно ожидала.
Быть может, найди Маринетт тогда в себе силы сказать Адриану хотя бы «Прости!», не было бы такой живучей боли, которую она пронесла в себе через жизнь.
***
Тоска по Коту разъедала изнутри.
Маринетт не смогла отказаться от талисмана и через силу собирала себя по осколкам, чтобы выйти на вечерний патруль. Она знала, что он не придёт больше никогда, но ничего не могла с собой поделать; задыхалась в прохладе ночного Парижа, до крика желая ощутить на плечах тёплые руки, захлёбывалась непрекращающимся градом слёз в солнечные дни, готовая отдать многое, лишь бы услышать ещё одну глупую шутку.
Она никогда не думала, что расставание может забрать с собой душу до последних крупиц.
Прийти в себя стоило Маринетт чудовищных усилий. Ещё больших — убедить родителей, Алю и Нино, что не Адриан виноват в сложившейся ситуации. Она едва сдержала незыблемое правило сокрытия личностей; так хотелось выплакаться кому-то, кроме Тикки. Кому-то близкому, кто поймёт и не осудит, кто скажет, что иначе быть не могло.
Но у Маринетт не было никого, кто мог бы соврать об этом также искусно, как она сама врала себе.
Она старалась вести прежнюю жизнь, вычеркнув из неё того, за кого готова была без раздумий эту самую жизнь отдать. Через некоторое время у неё получилось убедить себя, что жить без Адриана можно, без Кота, клявшегося быть всегда рядом и бросившего её из-за глупых недомолвок, — тем более. Нежно любимый образ раскололся на два почти ненавистных. Маринетт запрещала себе даже вспоминать о том времени, и это кое-как, но помогало.
А потом она снова встретила Луку.
В её пятнадцать, когда она была по самые хвостики влюблена в Адриана, мимолётное общение с ним осталось для Маринетт незамеченным. На слова Джулеки о том, что Лука посчитал её милой, она лишь отмахивалась и сразу же об этом забывала.
Как оказалось, об этом отлично помнил Лука.
Маринетт и раньше думала, что между ними целая пропасть в три года разницы, а теперь рядом с ним — повзрослевшим, таким рассудительным, — она и вовсе себя чувствовала маленькой девочкой. А Лука словно ждал того момента, когда он будет ей нужен — словно из ниоткуда появился в её жизни, да так прочно и надёжно, будто так и должно быть.
Сил, чтобы ему сопротивляться, у Маринетт не было. Да и желания, если честно, тоже. Лука оказался очень проницательным — не в меру даже, пожалуй. Маринетт совершенно не хотела слышать всего того, что он говорил, по полочкам раскладывая осколки её разбитого сердца, но его слова несли какую-то живительную боль. Она впервые за прошедшее с момента расставания с Котом Адрианом время почувствовала себя.
Вот она, душа-то, — порванная, силой отобранная обратно, заклеенная пластырями с пиратскими черепами, которые Лука всегда носил с собой в кармане на случай, если Маринетт поцарапается.
Она больше не задыхалась в прохладе ночного Парижа, а покрывалась мурашками на короткие мгновения, пока на плечи не ложилась объёмная кофта, пока кольцом не смыкались вокруг неё тёплые руки.
Маринетт запрещала себе думать, что хочет согреться в кольце не этих рук. А Лука знал это и пытался сделать ещё больше, чем мог.
***
Он не был её мечтой, но Маринетт изо всех сил старалась это исправить — мучить ещё и его совсем не хотелось. Ей хватало осознания того, что Лука всё прекрасно понимает.
В противовес первому впечатлению Лука был спокойным и рассудительным — сглаживал их споры, всегда мог найти какое-то общее мнение. Их отношения были… безукоризненными — именно так охарактеризовала бы их Маринетт, если бы кто-то спросил. С Лукой ей было лишь комфортно и надёжно, и она часто почти молилась, чтобы у неё получалось показать ему больше. Лука был потрясающим, достойным гораздо лучшей спутницы жизни, но его выбор почему-то слепо пал на неё.
