Михаил Адольфович Замшев Без тебя не уснуть «Без тебя не уснуть, ты взрастила бессониц…» Без тебя не уснуть, ты взрастила бессониц Череду, чтобы глубже они проникали, И теперь они корчатся в масках бесовских, И следы горячо оставляют на ткани. Без тебя не уснуть, что не вспомнишь – всё осень, Что вернулась на плац и терзает мальчишек, Без тебя не уснуть – нет ответа в вопросе, Пифагор всё выводит какие-то числа, Будто в числах действительно нечто такое, Что вернее, чем танец крутящейся пыли. Без пяти на часах – это время покоя, Без пяти минут жизнь – жаль, вот стрелки застыли. Без тебя не уснуть, с этим трудно бороться, Мы в хрустальной стране, где живут напрямик, И красавец легко превратится в уродца, И заплачет оставленный в зале двойник. Начищай сапоги, гуталин растворяя В пифагоровом сне, что добрался до нас. Эта правда одна, эта правда такая, Без тебя не сомкнуть переполненных глаз. Без тебя не уснуть – не дарована милость, До небес поднимается красная ртуть. Понимаешь, земля никогда не крутилась, Только глобус… и тот, если сильно толкнуть. «Ты далеко, в моих руках лишь пыль…» Ты далеко, в моих руках лишь пыль И прах любви. На ветер всё швырну я… Пусть тот волшебник, что тебя слепил, Шепнёт стихам, чтоб запах твой вернули. Когда-нибудь всё станет молоком – И горы, и леса, и соль морская, И в этот миг ты вспомнишь ли о том, Что жизнь была обещана другая? Но обещанья выдержать нет сил, И смерть уходит под руки с другими. Пусть тот волшебник, что тебя слепил, Из глаз твоих моё достанет имя. Пройдя сквозь твой огонь, я стал ничей, И пустоту опять сжимают руки. А нежность вытекает, как ручей, Чтоб стать рекой и высохнуть от скуки. «Паровоз потерял все составы свои, не доехав…» Паровоз потерял все составы свои, не доехав, И не может найти все суставы свои человек. Не расслышать слова, но уже отзывается эхо На молчанье любви, что потратила даром свой век. Шутовские усы подрисованы пробкою жжёной, А безусых юнцов не война ожидает – тоска. Допивай свой абсент, избавляйся вконец от пижонства И ступай по мостам, не заметив, как плачет река. Первородство моё превратилось с годами в сиротство, И чем чаще дожди, тем сильнее придётся дрожать. Поезда – это символ того, что не стоит бороться, Всё равно все уедут куда-нибудь – не удержать! Всё равно все уедут куда-то. Прощаний заёмных С каждым днём истончается кем-то отмеренный срок. Потеряешь себя, ничего не найдёшь, кроме тёмных Уходящих на север забрызганных грязью дорог. И деревья вдоль этих дорог будут гнуться и гнуться, И во рту пересохшем растает небесная cоль. Как болит оттого, что назад невозможно вернуться, Но бесплотная тень никогда не почувствует боль. «Неприхотливая улочка…»
Неприхотливая улочка, Сумрак знакомых кафе. В небе – вчерашняя булочка, Бармен всегда подшофе. Стёкла неровные в трещинах, Память выходит из рук, Надо бы с жизнью порезче мне, Надо бы, да недосуг. В воздухе утлая лодочка, Бога на ней не гневи! Кофе, наверно, холодный уж? Не холоднее любви. Не холоднее, чем проблески Разума у дураков, Не холоднее, чем облики Девушек прошлых веков. Улочка пахнет конфетами, Ландышем пахнет, халвой, Улочка между проспектами, Между тобою и мной. Дни начинались здесь праздные И утекли, как вода. Жаль, что ходили мы в разное Время туда и сюда. Жаль, что ты выбрала лучшее, Не расспросив про меня, Жаль, что надежды тягучие Я на слова променял. Нечего больше рассказывать, Выбилась память из сил. Кофе придётся заказывать… Этот давно уж остыл. «Разлетается мир на куски…» Разлетается мир на куски. В поездах отыщи мою нежность И добавь в неё каплю тоски. – Размешай эту каплю прилежно, Пригуби – и пребудешь пьяна, По твоим разгуляюсь я венам, И судьба пошатнётся, полна Этой красной горячей вселенной. На губах не улыбка горит, Это кровь обновилась до боли. Слышишь, как начинается ритм Двух сердец, что мечтают о воле? И, куда бы ни шли поезда, Самолёты куда б ни летели, Я в тебе остаюсь навсегда, Навсегда остаюсь, в самом деле, Даже если забудешь меня, Если имя запрячешь поглубже, Я сожмусь до такого огня, Что никто тебе будет не нужен. Разлетается мир на куски, И любовь не пройти стороною. Наши тени взлетают, легки, И становятся тенью одною. |
