– А мне? – обиженно протянул участковый.

– У тебя ж табельный, – ответил я показав на кобуру.

– Да какое там! Это газовый, и без патронов. Нафиг мне табельный нужен? Это ж каждое утро ехать в центр, получать его, и каждый вечер – сдавать.

– Чтобы не замочил никого по пьяному делу? – осведомился Миша.

– Да зачем? Замочу – так отпишусь, придумаю что-нибудь. А если потеряю?

Вздохнув, я достал из багажника свой второй ствол – полуавтомат МР-155, и вручил его Семенову. Тот сразу изменился в лице, заулыбался и засиял. Теперь, во всеоружии, можно было двигаться в город.

Я включил передачу, и внедорожник, выбрасывая из-под колес комья грязи, покатил по улице. Пока мы не выехали из деревни, на клаксон приходилось давить едва ли не ежесекундно, разгоняя селян. Стоит отметить, что дядины усилия не пропали даром, и беспорядок приобрел организованный характер. Кто-то разбирал завалы, а кто-то тушил пожары. Всего я насчитал три горящих дома, и полтора десятка разрушенных. Кстати, развалились, в основном – новые, кирпичные дома, а старые, сложенные их вековых сосен, продолжали стоять, как ни в чем ни бывало.

– Жара-то какая, – выдохнул капитан, стягивая с себя форменную куртку.

– Градусов тридцать – не меньше, – подхватил Михаил.

Это я и без них заметил. С гор бежали ручьи. Снега почти не осталось – и это в середине февраля! Машина, движимая двумя мостами, отчаянно вгрызалась протектором в грунт, еле держась на дороге. Я управлял джипом, вцепившись в руль побелевшими от напряжения пальцами, чтобы удержать автомобиль, и не дать ему закопаться или улететь в канаву. Лужи были такой глубины, что порой вода перекатывалась через капот, а под ногами уже давно хлюпало.

По мере подъема становилось лучше, но лишь отчасти. С одной стороны, дорога здесь была присыпана гравием, к тому же вода скатывалась вниз, не скапливаясь на ней. А, с другой стороны, на пути попадались неслабых размеров валуны, обвалившиеся с вершин.

Так что ползли мы со скоростью хромой улитки, огибая глыбы и оползни. Я исхитрился даже достать из кармана мобильник, но связи по-прежнему не было. Семенов, правильно меня поняв, покрутил ручки настройки радио, ловя на каждой частоте только «белый шум», и ничего кроме.

– Все, стоп! – взмолился участковый через час такой пытки. – Я сейчас поджарюсь. Давай снимем верх.

Остановившись, мы сняли брезент, свернули его и убрали в багажник. Снаружи пахло весной. Обдуваемые ветерком, мы протащились еще пару километров, как пришлось остановиться вообще. Дорогу перегородил оползень, объехать который не представлялось возможным.

Поколебавшись некоторое время, мы решили продолжить путь пешком. Благо, соседняя деревенька должна быть уже за поворотом, а, учитывая, что до города оставалось не так уж и далеко, то, скорее всего, в ней уже работали спасатели, через которых и можно было вызвать подмогу.

Захватив оружие, мы перебрались через завал, обогнули горку… и остолбенели. Вместо села… да что там – села! Вместо гор, самых настоящих Уральских гор, которые были здесь несколько десятков тысяч лет, насколько хватало взгляда, простиралось болото. Да-да! Темно-зеленое, грязное болото.

– Нихрена не понял, – прошептал капитан.

– Аналогичная фигня, – согласился я.

– Похоже, мы уже не на Земле… – протянул астрофизик.

– То есть как так – не на Земле? – не понял я. – А где мы?

– Леха, ау, очнись! – Миша пощелкал пальцами. – Ты посмотри вокруг. Ты же уже видел два солнца. На Земле такое бывает? А жара? Тридцать градусов жары на Урале 15 февраля – это нормально? Каким-то чудом кусок Земли, с деревней и частью гор, оказался здесь, на другой планете!

– Бред! – решительно отрезал я, перехватив поудобнее дробовик, и начал спускаться к болоту. – Это глюки.

В самом деле! Представьте, что вы спокойно спите, никого не трогаете, лежите на кровати. И вдруг вам заявляют, что вы оказались на другой планете, причем вместе с той самой кроватью! Ну не бред ли?

Скользя по осыпающимся камням, крепко сжимая дробовик, я спустился по склону. До воды оставалось не больше полуметра, и я нерешительно остановился. Судя по звуку, мои спутники последовали за мной.

И болото, и поросшие травой кочки, выглядывающие там и тут, выглядели… неродными какими-то. Неземными. От болота исходил резкий запах гниения, над поверхностью воды витали облака гнуса, а вдали виднелось облако насыщенного голубого цвета.

– Как думаешь, здесь кто-нибудь живет? – осведомился участковый.

– Вон те штуки точно живые, – Михаил ткнул пальцем куда-то в сторону.

Я присмотрелся. Над водой едва выступали несколько куполообразных объектов, слишком правильных, чтобы быть кочками или холмиками. Они были почти полностью погружены в болото, торчали только макушки, через которые перекатывались волны.

Раздался сухой треск дробовика, прогремев в тишине, как раскат грома. Заряд картечи поднял сноп брызг, а куполообразные существа с завидной скоростью скрылись в глубине. Я резко обернулся. Семенов, сжимая в руках дымящееся ружье, улыбался во все тридцать два зуба.

– И нахрена? – поинтересовался я.

– Да как нахрена? Теперь-то мы точно знаем, что они живые!

– Меня гложет один вопрос… чтобы точно узнать, умер человек, или нет – ты ему в голову стреляешь? – усмехнулся астрофизик.

– Не смешно, – буркнул капитан.

Обратный путь до автомобиля мы проделали в гробовом молчании. Преодолев завал, я обнаружил, что фары включены. Тем не менее, я точно помнил, что и не включал их! Притронувшись к рычажку, дабы погасить свет, я вляпался в мокрую, мерзкую слизь. Такая же слизь была и на руле, и на оставленной на кресле куртке участкового. Да, если мы и правда на другой планете, то она однозначно обитаема.

– И что теперь? – произнес Семенов, скорее озвучив свои мысли вслух, чем обращаясь к кому-то конкретному.

– Предлагаю посмотреть, что с остальных трех сторон, – развел я руками.

– Тогда нам лучше сперва вернуться в деревню, рассказать обо всем Грачеву. Да и все равно придется возвращаться – объездной дороги нету.

Я последовал его совету.

Паника в деревне уже улеглась. Дядя, весь грязный, чумазый, как черт, сидел у ворот своего дома, и устало курил.

– Почему так долго? – возмутился он. – Помощь вызвали?

– Дороги завалены, – коротко пояснил я. – У вас как?

Внезапно я обнаружил, что сложно сказать человеку, вот так, без подготовки, сразу, что мы уже не на своей родной планете, а вообще хрен его знает где.

– Пять двухсотых, больше сотни трехсотых, – ответил полковник. – Очаги возгорания ликвидированы. Электричества нет, связи нет. МЧС-то вызвали или нет?

– Э… нет… замялся я.

– Борис Андреевич, видите ли, какая штука… – осторожно начал Миша. – Мы больше не на Земле.

– То есть как так – не на земле? – недоверчиво переспросил военный, уставившись на свои заляпанные грязью сапоги.

Он даже, для верности, поднял одну ногу, и внимательнейшим образом осмотрел подошву. Но ничего подозрительного не обнаружил.

– А то ты ничего странного не заметил? – ехидно поинтересовался участковый. – Два солнца, например? Или жару, от которой весь снег растаял? Мы на другой планете, Боря!

Эту новость полковник воспринял на удивление спокойно. Наверно, он и сам прокручивал в голове некоторые странности сегодняшнего дня, и, за неимением лучшего объяснения, пришел к похожим выводам.

– Дядя Боря… – произнес я. – Мы поедем, осмотримся… сколько вообще земли нам осталось…

– Засветло не вернетесь, – покачал головой военный, посмотрев на солнце.

– Но должны же мы знать, кто, кроме нас оказался в такой жопе! – возразил я. – Помощи, похоже, не дождемся!

– Да, – кивнул Семенов. – МЧС сюда долго ехать будет…

– Возьмите тогда МТЛБшку, – предложил дядя. – У нее и проходимость получше, да и… за броней поспокойней будет.

Это предложение мы восприняли на «ура». Пока я выгонял с огорода броневик, полковник копался в сарае, а вышел оттуда с тремя укороченными Калашами на плече, и тремя подсумками с забитыми патронами магазинами. Капитан, злобно сверкнув глазами, только заскрежетал зубами.