У Харальда не оставалось выбора, как отступить. Тут на его щит обрушился удар сверху, и клинок застрял в одной из планок. Молдоф именно этого и добивался; он рванул щит на себя, Харальд потерял равновесие, и великан врезал правым кулаком в лицо ярла. Сигурд услышал, как затрещали кости, но каким-то непостижимым образом его отец не выпустил щит и сделал шаг назад. Молдоф, размахивая мечом, пошел на него и отрубил нижнюю треть щита. Следующая атака позволила ему отхватить еще кусок, и когда Харальд отбросил его, Сигурд увидел, что клинок Молдофа поразил еще и руку, и на рубахе в том месте, где заканчивалась бринья, начало расползаться алое пятно.

– Прикончи его, отец! – крикнул Сорли.

Сигурд видел, как отец поджал губы, и понял, что он испытывает сильную боль. Молдоф тоже это почувствовал – так волк понимает, что его соперник ранен. Он метнулся к ярлу и принялся без передышки, точно кузнец по наковальне, наносить удары по поднятому мечу, не сомневаясь, что если какой-то из клинков и сломается, то не его. Единственное, что мог сделать ярл, это укрыться от смертоносной бури своим мечом; его рука принимала на себя могучие атаки. Оглушительный звон наполнил уши людей и, возможно, богов.

Неожиданно Молдоф нанес удар вниз и сбоку. Харальд не успел среагировать; клинок вонзился ему между ребер и разрубил бы пополам, если б не кольчуга.

Ярл взревел от боли, и Сорли громко выругался. Все знали, что у Харальда сломаны ребра, хотя сказать это наверняка было невозможно, потому что он выпрямился, левой рукой вытащил скрамасакс и принялся размахивать им перед лицом Молдофа, чтобы выиграть время и немного отдышаться.

Молдоф сделал выпад мечом, и Харальд отбил его более коротким клинком, затем сделал шаг и врезал рукоятью меча Молдофу в лицо. Тот взвыл, вцепился в пояс Харальда и, потянув его на себя, ударил головой в шлеме в лицо. Когда они отошли на шаг друг от друга, лица обоих покрывала кровь, которая капала на землю с бород.

Харальд метнул свой скрамасакс. Сигурд множество раз видел, как отец поражал им цель, но, возможно, кровь застилала ему глаза, потому что клинок пролетел мимо Молдофа, не причинив тому никакого вреда, и он бросился на Харальда, точно разъяренный бык, нанося удары в ноги. Вот он попал ярлу в бедро, и тот опустился на одно колено.

Вокруг Сигурда раздались стоны, а Харальд опустил голову, и кровь начала капать с его бороды на бринью, когда на страшном лице Молдофа появилась ухмылка, и он поднял меч, собираясь нанести ярлу смертельный удар.

Сигурд опустил руку со щитом и прикоснулся к серебряной броши отца, которую закрепил у себя на ремне.

– Он собирается разрубить Харальда, точно бревно, – пробормотал Агнар.

Меч Молдофа начал опускаться, но ярлу каким-то непостижимым образом удалось увернуться, и клинок вонзился в землю рядом, а в следующее мгновение Харальд издал яростный крик и, размахнувшись мечом, рубанул Молдофа по предплечью, полностью отхватив ему руку.

Великан взвыл и отступил назад, оставив свою руку, продолжавшую сжимать меч, на усыпанной сосновыми иголками земле и размахивая перед собой окровавленным обрубком.

– Убейте их! – взревел конунг Горм.

– Две «стены щитов»! – приказал Харальд, который вскочил на ноги и начал пятиться к своим людям, которые перестроились в два скьялдборга в форме стрелы, с ярлом на наконечнике и двумя его сыновьями рядом с ним. – О́дин! – издал Харальд яростный боевой клич. – Один!

Но боги уже наблюдали за схваткой, и Сигурд чувствовал их присутствие. Валькирии летали между ними, невидимые, выбирающие тех, кому суждено было умереть.

«Стена щитов» в форме стрелы – хорошая тактика, когда нужно помешать врагу атаковать с флангов, но Сигурд понимал, что здесь она не сработает. Даже если часть людей конунга продолжала наблюдать за побережьем и еще один отряд он оставил охранять Авальдснес, в двух скьялдборгах было достаточно воинов, чтобы одержать победу и отнять жизнь у его бывшего союзника.

– Скоро мы будем пировать с Зигмундом и Торвардом, братишка, – сказал Сорли, улыбнувшись Сигурду. – Но еще не сейчас. Сначала мы прикончим половину сукиных сынов, предавших нас!

Стрела вонзилась в щит Сигурда, и он увидел лучника справа от себя, который ухмылялся, явно получая удовольствие от происходящего.

– Я горжусь вами, парни, – проговорил их отец сквозь стиснутые зубы. – Ни у кого нет сыновей лучше.

Сорли кивнул, и Сигурд вслед за ним; он знал, что в этой жизни ему не суждено снова посмотреть в глаза брата.

– Итак, воины Скуденесхавна, – сказал их отец, обернувшись через плечо, – пусть они думают, что мы пустили тут корни, что поклялись Всеотцу удерживать этот клочок земли до самого Рагнарёка.

– А потом? – спросил покрытый потом воин по имени Хопп, который быстро снял кожаную шапочку, чтобы стереть предплечьем жир с лысой головы.

– А потом жди, что тебе прикажет ярл, тупица, – ответил Сорли.

– Потом мы прикончим вонючих свиней, – пояснил Асбьёрн.

Сигурд смотрел, как приближаются две «стены щитов», по тридцать человек в каждой, и почувствовал, что внутри у него все сжалось. Ну, вот, началось, – подумал он, взглянув на темные ветви сосен. – Здесь я прославлюсь. Не дорога китов[2], но и тут можно себя показать.

– Я же вам сказал, что не умру здесь, – заявил Орлиг и ударил древком копья по щиту. – Так что приглашаю желающих надраться до потери сознания сегодня вечером, когда мы покончим с ублюдками.

Его слова были встречены дружными криками – больше никто не сомневался в предсказанной ему судьбе. Орлиг шагнул вперед, покинув строй, расправил плечи, отвел назад руку с копьем и с силой швырнул его. Оно пролетело между деревьями, пронзило щит одного из людей конунга и пригвоздило его руку к груди. Люди ярла Харальда ликующе закричали. Не жалко было потерять копье ради того, чтобы увидеть, как воин Горма с пронзительным стоном покинул скьялдборг, прижимая к груди диковинную конструкцию и не имея представления, что с ней делать.

– Эй, Потрясающий Щитом, познакомься с Пробивающим Щиты! – завопил Фроти; кто-то принялся стучать по щиту, и к нему присоединились остальные люди Харальда, настраиваясь на предстоящую бойню.

Выглядывая из-за кромки щита, Сигурд смотрел на врагов, которые приближались, собираясь их убить, видел серебряные кольца в бородах и волосах, читал их мысли так же, как некоторые люди умеют читать руны. «Они напуганы, – подумал он. – Даже несмотря на количество и злобные крики, они боятся того, что может сделать меч с человеческой плотью. Они боятся меня. И правильно делают, потому что в руках у меня копье, а в жилах течет кровь ярла».

– Приготовиться! – прорычал через плечо его отец. – Остановите их, парни из Скуденесхавна!

Мышцы Сигурда дрожали от напряжения, кровь бурлила в руках и ногах; украшенное рунами копье нашептывало, подталкивало, требовало позволить принять участие в кровавой бойне.

В этот момент конунг Горм отдал приказ, которого ждал Харальд, и два длинных скьялдборга остановились, точно волна, налетевшая на скалистый берег. Линии перестроились: щиты, мечи или топоры в первом ряду, копья, готовые полететь сквозь бреши в головы противника – сзади. Но в течение нескольких мгновений скьялдборг не будет единым целым со щитами, перекрывающими друг друга и плотно стоящими на земле ногами. Ярл Харальд знал, что в эти несколько мгновений воины конунга покинут свои места, чтобы занять новые позиции.

– Вперед! – выкрикнул он; его люди яростно взревели и помчались на врагов, которые даже подумать не могли, что их могут атаковать. – Убивайте их! – заорал Харальд, разрубил мечом щит ближайшего врага и обратным движением снес ему голову.

Один из людей конунга поднял щит, чтобы блокировать копье Сигурда, но тот сдвинулся влево, пригнулся и сбоку вонзил копье в пах неприятеля, который дико закричал, точно раненая лисица. Сорли впечатал щит в щит врага с такой силой, что тот повалился на своих товарищей, затем вонзил ему в живот копье, и он превратился в кровавое месиво прежде, чем успел восстановить равновесие.