Annotation

Посвящается ИПП! С днём рождения!

Ларин Эдуард

Ларин Эдуард

Жвачка

ЖВАЧКА

Рассказ.

1.

В старое доброе, если оценивать нынешними реалиями, советское время всяких "бабльгумов", жевательных резинок, в народе именуемых просто: жвачка - не было. Гудрон, заменявший её, жвачкой не считался. Жвачка, как и многие порождения капитализма была белой, как был белым создавший её человек. Она и предназначалась для тех белых, кому не комильфо было ковыряться в белых зубах спичкой, соломинкой или веточкой. Гудроном пользовались же исключительно чёрные люди и их дети. Не негры, а чёрные, даже если у них и была белая кожа, но у этих чёрных она темнела от солнца, пыли, прилипшей к поту, покрытая маслом от станков и двигателей, от угля и другой разной трудовой деятельности.

Кстати, туалетная бумага, тоже созданная за бугром, тоже была изначально белой, а не цветной. В СССР её употребляли тоже белые люди, а, поскольку, таких в той стране было мало, то и такого мягкого папиру тоже было не достать. Точнее всем не доставалось, а только некоторым оставалось. А то, что она в стране имеется, мало кто знал. Остальные обходились проще: черным шрифтом официальных газет. Мягкость бумаги определял и создавал каждый сам для себя: потерев бумажку руками. В газетах часто попадались большие парадные фото, так и малые непарадные как действующих, так и прошедших руководителей. В подтирании задниц этими лицами их обладатели, независимо от должности, привилегий не имели. Их личностью подтирали говно с задницы так же как лицами других людей, случайно или нет попавшим в колонки газет. Среди них были и передовики страны и, даже, иностранные руководители, которых занесло в великую страну. В сфере жопоподтирания всё-таки существовала демократия.

Сергей Иваныч, как называл его директор, а все остальные, в зависимости от близости отношений: просто Серёга, Сергей, Серый, Серёня, Серёжка, Серёнька и, почему-то, Сирень, вернулся из просторов Сибири со своей первой командировки. Задание было нетрудное, но ответственное. Почему-то все коллеги посчитали, что кроме Серёни такое задание выполнить не в силах. Они не только посчитали и убедили своего директора, но и руководителей предприятия, жаждавших представителей института.

Сергей совершил этот подвиг. В самом деле: пять часов на самолёте, шесть часов на поезде, семь часов в автобусе и сорок минут в кабине самосвала это разве не подвиг? Меньше суток! Довольный собой он собирался выйти из здания аэропорта, как первые, крупные капли дождя остановили его у стеклянных дверей. Через них было интересно наблюдать как скопище людей куривших, ждущих, жующих, грузивших, разгружавших, вспугнутыми тараканами разбежались и забились по разным щелям.

Сергей выглянул за дверь и посмотрел на небо. Оно было недовольно. Хмурилось тёмными облаками и это не предвещало ничего хорошего. В этот момент напротив него резко остановилось такси. Капли по крыше такси, начали стучать всё чаще и чаще. Этакая барабанная дробь, как в цирке, предупреждающая о сложности исполняемого трюка. Это уже был дождь, но ещё не ливень. Таксист выскочил из машины, распахнул двери. Пассажиры: сухонькие старичок со старушкой, вышли из "Волги" сами. Таксист подскочил к багажнику, открыл его и, с трудом, установил на асфальт огромный чемодан на колёсиках. Он хотел переместить его на тротуар, но его бывшие пассажиры заняли весь проём между багажником его машины и капотом стоящей за ним. Мешали своему чемодану водрузиться на тротуаре. Тут и хлынуло. Пока ещё невдалеке. Таксист, прощаясь, махнул рукой, как заправский казак, запрыгнул за руль и резво укатил.

Судя по чемодану, эти старички представляли страну из враждебного капиталистического окружения. Старичок схватился за ручку чемодана и потянул на себя. Суровый советский бордюр, не дал преодолеть себя нахрапом. К старичку присоединилась старушка. Всё решали секунды.

Стена дождя была в нескольких метрах от них. Сергей бросился к ним, обхватил чемодан обеими руками и, пятясь, внёс в здание аэропорта. Недоумевающие пенсионеры, так и держась за ручку, фактически, были втащены вовнутрь. Дедуля возмущённо посмотрел на Сергея, но его супруга дёрнула за руку и показала в раскрытую дверь.

Дедуля осознал, что был не прав и смущённо улыбнулся Сергею. Достал деньги, но понял, что простому человеку в СССР валюта не нужна и захлопал себя по карманам. Даже если бы дед предложил рубли, Серёжа бы отказался. Он помог им машинально, как бы поступил и любой советский человек. Ничего другого кроме паспорта и билета на самолёт тот у себя не обнаружил. Зато его жена, порывшись в сумочке, выудила не начатую продолговатую упаковку белого цвета. Она подмигнула ему, Серёге и что-то забормотала. Сергей, не понимая, что она хочет, понимающе улыбнулся. Она вложила упаковочку в его руку.

Согласно этикета, он должен был что-то ей ответить. Хотя его знание ограничивалось тремя заграничными языками, из них в голову приходило совсем не то, что он желал сказать. "Зиг хай" хоть и приветствие, но в Советском Союзе оно не приветствовалось. "Фейсом об тейбл" звучало загранично, но агрессивно. Поэтому он ответил скромно: "Пардон, силь ву пле дорогие гости" и помахал рукой в стиле раннего Брежнева.

Когда они ушли он рассмотрел подарок. Чёрная стрелка с белой на ней надписью "Сперминт". "В таком возрасте, а дрючатся!" Уважительно подумал об иноземцах Сергей.

Обладание иноземным гондоном возвысило его в собственных глазах. Теперь оставалось только придумать как эффектно подать его в своём окружении. Вариантов было много, но они были сложными и затратными. "Может вообще спросить Галю не хочет ли она испытать на себе иноземный презерватив?"

- Не хочешь ли попробовать это на себе? - Показал Сергей пачку "Сперминта" Гале.

- Лучше в себе! - Выхватила она пачечку у него из руки. - Клёво!

Ловким движением руки раскрыла её и достала одну пластинку, чем очень сильно удивила Сергея. Их оказалось больше чем один, как он думал. Да ещё такие тонкие! Развернула упаковочку, выудила из обёртки белую пластинку и начала жевать её!

- Спасибо Серёня! Давно так, не пробовала!

Он не понимал для чего жевать резинку, но Галя начала её надувать. Надувала до тех пор, пока та не лопнула.

- Зачем порвала? Как её теперь наденешь? - Обиделся Серёжа. Он успел расстегнуть ширинку, когда резиновый пузырь лопнул.

- Да ты отстой, друг мой! - Поняла Галя его движения. - Эта резинка для жевания, а не для желания! Сперминт не для выделения спермы! Но всё равно спасибо! - Она развернулась на высоких каблуках и, покачивая бёдрами пошла домой, а Серёга так и смотрел ей вслед с расстёгнутой ширинкой. Он понимал, что чего-то не понимает, но что? В чём подвох?

Вообще-то у её племянника Вити сегодня был день рождения. Перед Серёжиной командировкой она просила привезти из Сибири, какую-нибудь экстравагантную вещь для племянника, но Серёжа совершенно об этом забыл. Жвачка для одиннадцатилетнего пацана тоже сойдёт.

Её подарок оценил только Витя. Остальные родственники, собравшиеся на столь торжественный случай, подарили уже надутый мячик из резины, для штандера и вышибалы, кеды, страшный дефицит - только что появившуюся в продаже шариковую ручку и два запасных стержня, торт, три бутылки лимонада, которые запретили выносить во двор, два карандаша и ластик "Кохинур".

Взрослые были достаточно сильно расстроены из-за того, что Витя был рад только жвачке. Ему так не терпелось выйти во двор и продемонстрировать заморский подарок, что папа махнул рукой. Вите налили бокал лимонада, дали самый толстый кусок бисквитного торта с кремом и шоколадом на закуску. Сказали несколько тостов и отпустили восвояси. Как только он вышел из-за стола, мужчины женщинам разлили сладкий "Кагор", а себе водку.