В молоко. Я нажимала курок раз за разом, но не знаю, попала ли хоть однажды. По крайней мере, бег твари никак не замедлился. Сто метров до Ростова... Выстрел, другой, третий... Пятьдесят, тридцать... Всё, патроны кончились в обоих автоматах. Револьвер? Я только глянула на него, и стало смешно. Какой смысл? Что это изменит?═
Барон! Вскочив, я рванула вниз. Песок грохочет - или это я кричу, надрывая связки? Ростов не оборачивается. Застыл, как изваяние, а тварь всё ближе.
Свет луны обманчив, в нём всё кажется другим: пугающим, огромным, непонятным... Но сейчас луна не преувеличивает, а, скорее, преуменьшает. По крайней мере, я не вижу деталей.
Мощное тело, текучее, облитое жирным лунным светом, ни глаз, ни пасти не различить, только - движение.
Раззеваю рот, пытаясь крикнуть, предупредить Ростова, или... попрощаться? А в легких - пустота. Воздуха не набрать, не вдохнуть. Наверное, это страх. Дикий, животный ужас, от которого подкашиваются ноги, глаза закрываются сами собой, а из глубины души рвется слабый, незнакомый писк. Я падаю, но не останавливаюсь.
Вонзая пальцы в песок, толкаясь пятками, извиваясь, как ящерица с перебитым хребтом, ползу вперед. Вот он какой: настоящий страх. От него стынет не только кровь, но и разум. Но он же и заставляет двигаться, стремиться к единственному живому существу, оставшемуся в мире. Только раз, последний-препоследний, прикоснуться к чьей-то теплой руке, услышать стук живого сердца, а потом встать рядом и...═
ГЛАВА 37
НАОМИ
- Наоми, просыпайтесь. Уже утро.
- Что? Иван, это воистину вы? Не шутите? - я протянула руку и почувствовала ответное пожатие.
- Нет, не шучу. Это воистину я. Как вы себя чувствуете?
- Как умерший год назад суслик.
- Выглядите вы гораздо лучше.
- Вы мне льстите, дорогой барон.
Открывать глаза было страшно. Перед тем, как потерять сознание, я увидела... Не знаю. Барон стоял перед тварью, всего в нескольких метрах. Но в то же время это был не он. Очень высокий, плечи - гораздо шире, чем у обычного человека, острые уши поднимаются над макушкой...═
Эта картина отпечаталась, как негатив на сетчатке глаз. Святые Серафимы! Я не знаю, что это было: моё больное воображение или реальность? И хочу ли вообще когда-нибудь узнать...═
Вечер. Солнце наполовину утонуло в песке, от каждой дюны тянется длинная фиолетовая тень. Очень красиво.
- Всё-таки поднимайтесь, Наоми. Я приготовил поесть. - я бодро вскочила.
- А вот эти слова не пропустит ни одна девушка! Что на обед?
- Жареная змея и армейские галеты.═
В песчаной ямке теплился костерок, над ним, нанизанные на палочки, румянились небольшие кусочки. Вполне аппетитно.
- Где мы? - я села к костру. - Где вертолет? Где трупы? Вы что, успели всё закопать?
- Просто отъехал подальше.
- А... Тварь? Что случилось, барон? Я думала, нам конец. Пули её не брали...
- Она мертва.
По тому, как он это сказал, стало ясно, что о твари барон говорить не желает. Он протянул мне прутик, и я, давясь и обжигаясь, стала глотать полусырое мясо.
Вот вы мне скажите: до ближайшего водоема километров пятьсот, а змея почему-то пахнет рыбой...
- Я видела, как она прыгнула на вас. Что было дальше?
- Вам показалось, Наоми. Вы устали, а в лунном свете всё кажется не таким... Это вы изрешетили её пулями и тварь издохла.
Слишком быстро он ответил. Как будто заранее придумал, что надо говорить.
- Но вы её рассмотрели?
- Как вам сказать...
- Да ладно, барон. Держите меня за дурочку. Увезли, пока я валялась в обмороке.
- А вы предпочли бы очнуться рядом с разлагающимися на солнце трупами?
Я откусила кусок змеи и, не жуя, проглотила.
- Я имею право знать. Если именно я её грохнула, а?
- Почему вы не едите галеты?
- Слишком сухие, а воду нужно беречь. Там вроде бы были канистры...
- Топливо. Воды у нас и вправду немного.
- Вы так и бросили её в песке? А если кто-нибудь найдет, не возникнет ли нездоровой сенсации?
- Сенсация? - он усмехнулся. Кожа на лице барона так натянулась, что было видно каждую косточку. - Пожалуй, что и так...
От жира и рыбного запаха меня начало подташнивать. Отвалившись от костра, я прикрыла глаза, но, вспомнив кое-что, вновь села.
- Барон! У боевиков были сигареты, вы их случайно не прихватили?
- В бардачке. Только это не табак.
- Догадываюсь. Но курить очень хочется...═
- Ну, если очень хочется - то можно. - милостиво разрешил барон.
После первой затяжки под сводом черепа образовался ядерный такой грибок... Я прикрыла глаза и затянулась еще раз. Передала косяк барону. Тот не стал отказываться. Тоже затянулся, глубоко, втягивая щеки. Затем выдохнул и расслабился. Взгляд его смягчился, шрам перестал при каждом движении нервно подпрыгивать к виску.
- Забористая... - выдохнула я сквозь дым.
- Дешевая афганка, с примесью семян и соцветий. Они и дают характерную резь в горле и ощущение распирания в голове.
- Откуда вы столько знаете?
- По опыту.
Я хихикнула, но тут же осеклась: весело, на самом деле, не было. Вздохнула, и пересела под бок к Ростову. Тот обнял меня одной рукой, прижал к себе и поцеловал в макушку. Я═ снова вздохнула.
- Мы не выберемся, да?
- Ну с чего вы взяли? Посмотрите: вчерашние пленники, сейчас мы гордые обладатели ржавого "Вранглера", трех фляжек с водой и почти целой жареной змеи.
- Да мы богачи...
- И я о том же. - он затянулся и передал мне чинарик. Дым обжигал губы, но я не бросала, пока не осталось ничего.
- Халиф может прислать еще тварей. Не одну, десять.
- Вряд ли. Сделать даже одну Храфстру - дорогого стоит.
- Храфстру? Что они такое, барон? Когда я впервые произнесла это слово, вы как будто испугались...
- Вам не понравится знать.
Я вывернулась из-под его руки, отодвинулась.═
- А у меня есть выбор? Думаете, мне самой хочется? Думаете, мне хотелось видеть, во что превратились мои друзья? Думаете, мне нравилось чувствовать, как Бич рассекает их плоть? Или узнать, что семья - Никодим и Яррист, самые близкие мне люди, - хотят меня убить? Что давно уже всё решили? Или стрелять в эту ртутную тварь, вокруг которой вы напустили столько туману, но не хотите ничего объяснить толком! Ни разу... - я ткнула ему в грудь замызганным пальцем с черной каемкой обломанного ногтя. - Ни разу за всю жизнь мне не дали решить самой. Ничего! Я не умею принимать решения, потому что я - солдат. Пушечное мясо, разменная монета. Все хотят мою тощую тушку... Для чего?
Я ткнулась коленями в песок, бессильно опустила руки и затихла. Сама не поняла, что я хотела ему доказать?
- Вы злодей, господин барон. Совсем меня не любите...
- Ну что вы, мой ангел. - он неловко подтащил меня к себе, усадил на колени и стал укачивать, как маленькую. - Я люблю вас, мучительно и нежно. И я готов отдать за вас всё, что у меня есть.
- Даже жареную змею? - не передать, как сильно меня смутили его слова.═
- Всё, что от нее осталось. И свою жизнь в придачу.
- Вы меня пугаете, Иван.
- Простите. Это всё марихуана... - он ссадил меня на песок и поднялся. - С вашего позволения, отправлюсь на разведку. А вы поспите, Наоми. Утро вечера мудреней.
- А разве мы не поедем? - главное, чтобы голос не дрожал.
- Не сегодня. Нужно отдохнуть, набраться сил. Поспите.
И он ушел.
... Машину вели по очереди, но днем ехать все же не рискнули. Слишком много Мираджей - так называл пустынных призраков Никодим. Ночью спокойней.
Иван учил меня находить твёрдую дорогу среди полумесяцев дюн, объезжать дисперсный песок, в котором наш джип мог утонуть за считанные минуты, чуять воду - всегда в глубоких расщелинах, там, где растет колючий кустарник... Он сказал, что через несколько дней мы выедем к оазисам. Нужно избегать тех, в которых обосновались разбойники и наемники, охраняющие нефтяные вышки, а лучше всего попасть к бедуинам. С ними можно договориться...═
