Алена уже второй раз заливала воду в бак, пока я сидела в мокром белье.

- Не стесняйся, все равно вместе пойдем мыться, а то еще ошпаришься или обожжешься, - посмеялась она.

- Я, пожалуй, переоденусь в сорочку, пока баня прогревается.

- Ну, давай. Возьми мои зеленые тапочки на пороге, сапоги можешь там же оставить, не исчезнут.

Я вышла из предбанника до порога дома. Переобувшись, я зашла внутрь, и огляделась вокруг. В доме было скромно - две односпальные кровати возле печи, большой стол в углу у окон и четыре стула. Большой трехцветный плетеный ковер лежал на полу. Кухонная утварь находилось на столике рядом с раковиной-умывальником, что в другой стороне дома.

- «миу» - послышалось воле печи. Из-за печки выбежал серенький трех месячный котенок, мяукая, он направился ко мне.

- Какой хорошенький! – Я присела на коленки, и погладила его. Захотев взять его на руки, я вспомнила про одежду. - Ой прости, белье ведь мокрое.

Переодевшись в сорочку, я взяла котенка на руки, не переставая гладить, котенок мило отзывался мурчанием.

- Скоро пойдем, - сказала вошедшая в дом Алена. – Тишка, мой сладкий, - девушка погладила котенка в моих руках. – Есть будешь?

- Ты мне, или котенку? – Спросила я.

- Тишка разговаривать научился чтоли?

- Кажется, нет.

- Тогда тебе.

- Спасибо, но я голодна, - улыбчиво ответила я.

- Как хочешь, мне больше достанется. - Алена достала из под пола стеклянную банку с какими то овощами. Открыв банку, она взяла из нее маринованный огурец, и, вприкуску с хлебом, отведала сей странный ужин.

Маятниковые часы, висевшие у входа, показывали десять часов вечера.

- Алена, я слышала, ты занимаешься охотой…

- Да, это мое главное развлечение и увлечение. Благодаря тебе я пойду завтра в лес охотиться.

- Ни разу не встречала девушку одетую так странно, еще и охотницу.

- В Ровии ты и не такое встретила бы. У вас в Эмилии очень занудные правила приличия и законы. Постоянно слышу от местных - «надень платье, Алена», «ты похожа на парня, Алена». Зато от путников и торговцев меньше проблем, под градусом они путают меня с парнем. – Алена посмотрела на часы, - кстати, пора мыться, пошли.

Из трубы шел белый дым. Мы зашли в предбанник, и я ощутила исходящий от стен жар. Алена стала раздеваться. Она сняла с себя брюки, затем расстегнула зеленую рубашку. Я заметила необычное белье на девушке. Вместо привычных панталон на ней были стянутые в поясе и по краям короткие штанины, открывающие нижнюю часть бедра. На груди у девушки был пояс с лямками, который также обтягивал в краях. Девушка сняла с себя откровенное белье, и посмотрела на меня.

- Чего смотришь? Не стесняйся, не укушу.

- Извини, просто никогда не видела такого нижнего белья. - Я стала снимать с себя панталоны и сорочку.

- Я его купила в Архинске, этим маем, когда ездила к своей тете. Там и увидела новое изобретение ровийских ученных – каучуковую веревку, или резинку. Если вставить такую веревку в сшитое отверстие на краях одежды, то эта часть будет прижимать ее. Резинка не дает одежде спуститься или задраться, это очень удобно. Катя, могу подарить тебе такой комплект, у меня есть еще десяток.

- Спасибо, но не слишком ли откровенно такое белье?

- Да ты брось. Будто ты в одном белье будешь по улице щеголять, - посмеялась Алена, и посмотрела на меня. – Ты такая худая, тебя твои брат и отец совсем не кормят?

- Кормят… просто я мало ем, и…

- Да ладно тебе, я все понимаю – сейчас мода на худобу, диеты, корсеты, все дела…

- Ален, ты тоже худая, - заметила я.

- Ой, спасибо. Если бы не охота, могла бы растолстеть.

Мы зашли в парную, и я почувствовала обжигающий кожу жар. Я вышла обратно за дверь, закрыв лицо руками.

- Ты чего, ни разу в бане не была?

- Не была, к сожалению.

- Заходи не бойся, не умрешь. Отворачивайся от печки, и становить другим боком, если напечет. А когда почувствуешь, что уже не можешь терпеть, приседай к полу, или садись на нижнюю лавку, внизу прохладнее, - объяснила мне Алена.

Я зашла в парную, и присела рядом с девушкой на верхней части двухступенчатой лавки. Через минуту мне стало душно.

- Зачем вы терпите такой жар, для чего? – Спрашивала я.

- Как зачем - распарить кожу перед помывкой, мочалка хорошо снимает грязь на горяченькое. И это не все, самое важное в бане – веник. - Алена кивнула на пучок березовых веток. - Катя, ложись на лавку.

- Что? Веник? Зачем?

- Ложись, сейчас будем тебя парить.

Я легла на лавку, и приготовилась к худшему. Мои опасения подтвердились. Я закричала от неожиданного удара по спине.

- Алена! Что ты делаешь?

- Ухахах, это всего-лишь веник, трусишка.

- Почему этим веником ты хлещешь меня, а не метешь пол? - обиженно спросила я.

- Это не тот веник. Как бы сказать на эмильском языке - это специальная плетка для бани, она раскрывает поры на твоей коже, и из них выходит вся грязь. Потерпи, потом еще спасибо мне скажешь.

- Алена, может не надо?

- Надо, Катя, надо.

Я терпела издевательства около пяти минут, за это время успела испытать разные чувства - злость, обиду, печаль, веселье. Когда Алена прекратила свои опыты над моей, непривыкшей к такому обращению, кожей, я ощутила жжение, и заметила какой красный оттенок приобрело мое тело.

- Ну вот, - сказала Алена, - теперь твоя очередь парить. - Девушка легла на лавку.

Я взяла веник, и стала несильно бить Алену по спине.

- Сильнее бей, я почти ничего не чувствую, - требовала девушка.

- Хорошо, постараюсь. - Я ударила Алену с размаху, что есть мочи, но та даже не вздрогнула.

- Ага, так и продолжай.

Казалось, что у Алены задубевшая кожа, мои руки устали уже через две минуты.

- Алена, больше не могу, как ты это терпишь?

- Закалка. - Девушка взяла веник. - Ладно, я сама себя пройду. Спасибо Кать.

Алена била себя веником с чудовищной силой, от ее ударов листья разлетались во все стороны. Когда девушка закончила, веник осыпался наполовину. Кожа ее лишь едва покраснела.

- Алена, можно узнать твое фамильное имя, и сколько тебе лет?

- Елисеева, в ноябре будет восемнадцать. А что?

- Просто любопытно.

- Любопытной Варваре на базаре нос оторвали, - произнесла девушка на ровийском.

- Какой ужас, как это произошло?

- Ну, взяли рукой, и оторвали. - Алена улыбнулась. - Это поговорка такая, глупышка, - посмеялась она.

Мы тщательно вымылись с мылом. Алена разбавила горячую воду, а перед выходом окатила себя холодной водой, мне приходилось лишь удивляться ее выдержке.

Выйдя из парной, мы присели на скамейку в прохладном предбаннике, я ощутила непередаваемое ощущение свежести.

- Чувствуешь как приятно? – спросила Алена.

- Просто божественно! – порадовалась я.

- Еще бы, сказала же, что спасибо мне скажешь.

- Как будто родилась заново.

Я рассматривала выходящий из меня пар и беседовала с Аленой.