Катунский хребет. Пик Беликова (справа)

(фото из архива Е. П. Маточкина)

© Международный Центр Рерихов, 2003

© К. П. Беликов, материалы из архива П. Ф. Беликова, 2003

© К. П. Беликов, Т. О. Книжник, И. В. Сяэск, составление, 2003

Его труд «Рерих», изданный в 1972 г. в серии «Жизнь замечательных людей», и по сей день является первым наиболее полным исследованием жизни и творчества великого русского художника, ученого и философа. Его архив, крупнейший в Союзе по рериховской тематике и насчитывающий более 4000 единиц хранения, долгие годы был источником знаний для искусствоведов, писателей и ученых. В нелегкое время торжества материалистической идеологии и преследования инакомыслия он сумел сохранить для нас Имя и Наследие наших выдающихся соотечественников, помогая осуществить их завет: «Для народа русского мы трудились, ему несем знания и достижения». Именно он был одним из главных организаторов мероприятий, посвященных юбилейным датам – 90-летию и 100-летию со дня рождения Н. К. Рериха, активным участником Рериховских чтений. Его ответственности и огромного объема работы вполне хватило бы на целый коллектив, но судьба распорядилась так, что на этом посту он был один…

Павел Федорович Беликов… Этот человек, стоявший у истоков изучения жизни и творчества семьи Рерихов, не был дипломированным философом или искусствоведом. Экономист по роду деятельности, он был рериховедом по призванию, уделяя своей творческой работе вечерние часы после службы. Однако его труды ни в чем не уступали трудам остепененных ученых. Их печатали в серьезных научных изданиях, литературно-философских журналах, к ним обращаются и будут обращаться те, кто занимается исследованием рериховского наследия сегодня. Его перу принадлежит первая библиография литературных произведений Н. К. Рериха, созданная при участии самого Николая Константиновича и его сыновей, а также замечательная исследовательская работа, рассказывающая о внутренней, сокровенной стороне жизни великого художника, – «Рерих. Опыт духовной биографии».

Во втором томе сборника «Непрерывное Восхождение», состоящего из двух книг, читатель впервые познакомится с обширным эпистолярным наследием Павла Федоровича Беликова. Объем его переписки иногда доходил до сорока писем в месяц и не только по рериховской тематике. Эти письма, написанные в 1934–1981 гг., отражают разносторонность интересов П. Ф. Беликова, широту его взглядов, глубокие познания в различных областях философии, литературы, искусства и, безусловно, являются ценнейшим историческим документом, отражающим историю рериховского движения в России в 1960–1970-е гг.

В первом разделе первой книги представлены письма молодого Павла Беликова своей будущей жене Галине Маховой. Перед читателем откроется облик молодого философа, серьезно работающего над самим собой и расширением своего кругозора. Его пытливый, не знающий покоя ум пытается постигнуть закономерности жизни, природы и космических законов, а искреннее устремление к знаниям и самосовершенствованию способно увлечь за собой другие сердца.

Павел Федорович состоял в переписке с сыновьями Н. К. Рериха – Юрием Николаевичем и Святославом Николаевичем, с последним у него установились прочные дружеские отношения. Обычно скупой на письма, Святослав Николаевич неизменно держал Беликова в курсе всех дел и извещал его о каждом своем приезде в Советский Союз.

Давняя дружба связывала Павла Федоровича с деятелями Латвийского общества Рериха – Р. Я. Рудзитисом и его дочерьми Г. Р. и И. Р. Рудзите, врачом Г. Ф. Лукиным. В числе его корреспондентов – известный писатель И. А. Ефремов, ученые Б. Л. Смирнов и Л. В. Шапошникова, художники Б. А. Смирнов-Русецкий и Л. Р. Цесюлевич, кинорежиссер Р. А. Григорьева.

Значительная часть писем посвящена работе над книгой «Рерих» (серия ЖЗЛ), созданной в соавторстве с ленинградским искусствоведом В. П. Князевой; подготовке празднования 100-летия со дня рождения Н. К. Рериха и публикаций о жизни и творчестве художника, приуроченных к этой дате; организации Рериховских чтений в Новосибирске в 1976 и 1979 гг.

Адресованные разным людям – журналистам и писателям, искусствоведам и ученым, и просто ищущим свое место в жизни – эти письма объединяет одно: широта взглядов, неизменная доброжелательность и непредубежденное отношение к человеку, с которым свела судьба. Канон «Господом твоим»[1] никогда не был для Беликова чем-то отвлеченным – он искренне старался понять, что движет его собеседником, и всегда апеллировал к его лучшим сторонам. Павел Федорович обладал редкой душевной щедростью, никогда не отказывал обращавшимся к нему в поддержке и совете и искренне радовался их успехам. В нем не было ни малейшего намека на чувство превосходства или желания поучать других, хотя он переписывался с самим Николаем Константиновичем, лично знал его сыновей, а глубине его познаний мог позавидовать каждый.

«Да не оскудеет рука дающего» – таким принципом руководствовался он в своих отношениях с другими людьми. Павел Федорович всегда бескорыстно делился материалами своего архива, пользуясь любой возможностью их обнародовать, порой отдавая другим уже готовые свои наработки, при этом скромно оставаясь в тени. Это редчайшее качество подмечено всеми, без исключения, авторами воспоминаний, представленных в первом томе настоящего сборника.

Он рецензировал, редактировал и дорабатывал научные статьи, рукописи книг, диссертации, консультировал создателей фильмов. «…Дело Н. К. – это большое всенародное, даже общечеловеческое Дело, – объяснял он свою позицию. – Оно будет разрастаться. К нему примкнут многие ученые и научные институты. Нас не будет, а Истины, провозглашенные Н. К., победно будут завоевывать всеобщее признание. Наша посильная помощь заключается не в претензиях на монополию, а в пробуждении инициативы и широкой помощи везде, где в ней имеется нужда» (из письма П. Ф. Беликова И. М. Богдановой от 21 апреля 1973 г.).

Простота изложения, глубокое проникновение в сущность вопроса, тщательно выверенные факты и неизменно бережное отношение к теме – таков был стиль работы П. Ф. Беликова. Этот человек явил всем нам достойный пример того, как надо работать с Наследием. «…Когда мне было лет тридцать, – писал он одному из своих корреспондентов, – я думал, что я могу много сказать о Рерихе, и стремился к этому. Жизнь сложилась так, что вышел я на профессиональную арену с чувством, что теперь-то я могу сказать о Рерихе так, как надо, когда был на исходе пятый десяток лет. А теперь, когда мне на исходе шестой десяток, я гадаю – сумею ли я до конца жизни вообще сказать о Рерихе то, что нужно, и так, как нужно…» (из письма А. Н. Анненко от 22 декабря 1978 г.). Замечательное высказывание! Невежество, погоня за сенсацией и дилетантство были органично чужды его стилю и методам работы. Сам он всегда настаивал на необходимости строго научного подхода к фактам биографии Н. К. Рериха, особенно когда это касается малоизученных эпизодов из жизни Семьи.