Я сжалась комочком на своей кровати. Меня просто так не оставят. Едва ли Хокаге не знать о способностях одного клана. Тем более, если наш клан славится тем, что великолепно лечим людей. Я сама как-то не особо к этому стремилось, но все-таки немного выходило, если постараться. В палату вошел врач и выгнал друга, начиная опрашивать меня о своем самочувствии. И как мне это ему сказать?

— У меня все нормально, — ровным тоном со спокойной улыбочкой отвечаю, замотавшись в тепленькое одеяло. С открытого окна неприятно дуло холодным ветром. На руке колыхалась трубка от капельницы, рядом на тумбочке стоял стакан с таблетками. Видимо, я здесь надолго.

— У вас на лбу, по небольшим данным, собранным со знакомых, теперь есть небольшая фиолетовая татуировка, — так вот что у меня болело на этой недо-церемонии… — у неё есть какое-нибудь применение, может быть, она у вас болит?

— Я не знаю, — как же меня уже вымотал этот разговор. Лучше бы я в психушке лежала, честное слово.

— Хокаге просил у вас поинтересоваться, сможете ли вы продолжать миссии? — куда я денусь? Если откажусь, он все равно найдет способ докопаться до меня, а этого мне совсем не надо. А если все не так, как я себе представляю? Если он действительно не знает способностей моего клана? Эх, объяснили бы мне хотя бы перед тем, как лишать зрения.

— Хм… я не знаю, сейчас у меня точно не то состояние для этого, — уныло смотрю на кровать, хоть на моих глазах покоится больничная повязка. Я потеряла зрение. До последнего не хочу в это верить. Теперь никогда не смогу посмотреть на голубое небо, увидеть улыбки своих друзей. Это действительно страшно.

— Хорошо… Нохара-химе.

Черт, это плохо. Это очень плохо. Ненавижу свою жизнь и свою деревню. И вообще все ненавижу, почему это случилось именно сейчас? Эх, интересно, об этом знает уже вся деревня или только несколько человек?

***

Теперь, с этих ужасных пор, ко мне стали заходить почти что все. Даже Минато-сенсей на пару минут заглянул, проверить моё состояние. Я различала всех людей только по голосу и очертаниям. Дурить меня никто не пытался, представляясь своим настоящим именем сразу. Обито бывал у меня каждый день, пока его не отозвали на миссию. Сижу сейчас, уныло книжечку читаю. Точнее, просто смотрю на страницу, ничего не видя, но надо же изобразить типа бурную деятельность, чтобы ко мне никто сейчас не пристал. Просто лежать на кровати и думать меня уже достало. Дверь тихо отворилась и я быстро захлопнула книгу.

— Рин? Ты сейчас свободна? — ну, вообще-то мне только сменили капельницу, но в остальном я полностью свободна, поэтому киваю, — я пришел поговорить о твоей деятельности, как шиноби.

Минато-сенсей, наконец-то, перешел в наступление. Со страхом и нетерпением ждала этого разговора, чтобы перестать гадать насчет моей дальнейшей судьбы. Если меня сейчас будут посылать на миссии, то только с расчетом на то, что я быстрее помру. Значит, в их шахматной игре я пешка, которая быстрее всех помирает, отдавая жизнь в счет победы играющего. Невольно меня передернуло. Интересно, а если с учетом того, что я сейчас принцесса своего клана?

— Я внимательно слушаю, Хокаге-сама, — на самом деле, я уже знала, что он решит отправлять миссии. Он уже давно пытается отдать меня в жертву своим планам, да и как команда, мы — команда смертников, то есть, пушечное мясо для дальнейших планов. Это немного печально, но если начать возмущаться, то прижмут к стенке и даже пискнуть не дадут. Блондин немного помолчал, раздумывая, а потом все-таки заговорил:

— Как я узнал от вашего клана, ты имеешь способность видеть чакру других сквозь тонкие предметы. Размытые очертания — тоже. Поэтому, я могу себе позволить дать тебе небольшую поблажку — станешь ирьенином, которого в команде будут защищать, как ценный груз. Единственная миссия тебе на всех заданиях — лечить, большего я и не требую. Идет ожесточенная война и каждый медик на вес золота. — видимо, в клане меня сейчас не очень любят, раз так опрометчиво пропалили все мои способности. Или, все-таки, он и так это знал? Хм.

— Так почему бы мне не остаться в деревне и не защищать её всеми силами? Было бы жестоко оставить деревню незащищенной, многие гражданские могут погибнуть, — вижу, как он задумчиво нахмурился. Думал о таком варианте, но не вписывается в планы, ну надо же.

— У нас в деревне достаточно медиков на данный момент. Вы — сильная команда, ваш потенциал я хорошо знаю, поэтому мне бы не хотелось вас потерять, — то-то же нас тогда на миссии пытался прихлопнуть. Это было жестоко со стороны учителя, но таков уж мир шиноби: без предательств и крови не будет мира.

— То есть, как только я выпишусь из больницы, вы отправите меня на миссию с моей командой, — устало комкаю край одеяла. Хокаге тяжело вздыхает, а потом кивает, а я чувствую легкое дуновение ветра. Ничего больше не говоря, он уходит, закрывая за собой дверь.

Получается, тот приступ с костлявой рукой все же не случайность. Меня исправно хотят убить, но я слишком держусь за эту жизнь, чтобы дать каким-то людям ею так распоряжаться. Надеюсь, Обито и Какаши думают также, хоть Хатаке так до сих пор и не может переступить через себя и зайти ко мне в палату, молчаливо наблюдая за мной с ветки дерева. Благо, Зейму решил оставить меня на некоторое время, и, как я поняла, это вообще мой призыв, поэтому больше не должен появляться, пока я не позову. Теперь понятно, почему Рин Нохара не появлялась в манге Наруто… её просто убили, используя, как хорошую возможность двинуть план в нужное направление.

Печально.

========== Это дно меня пугает ==========

Как только врач зашел в палату, я поняла, что мне больше не стоит ждать спокойной жизни. Всё, медленно, но верно, катится ко дну. Глубокому такому. И это дно меня пугает своей неизведанностью. Обычно на дне все приспособленные к темноте и неизведанности, живые, спокойные, имеющие все нужные припасы, данные им в ходе эволюции, а я, как утопленник, стремительно плыву на это дно, не зная, что меня там ожидает.

Какаши стоял за дверью, угрюмо давя на меня своей грустной аурой. Тоже начал что-то подозревать? Слепую девочку не должны принуждать к военным обязанностям, но… как видно по моему состоянию, это ещё как могут. Если честно, я ещё не до конца привыкла к тому, что ничего не вижу. Мне даже плакать больно! Надеюсь, от этого есть лекарства, а если нет, то разработаю сама. Я хочу видеть мир в привычных мне цветах, почему нет? Хотя, единственный вопрос, почему именно меня сделали этой гребанной принцессой? Из-за того, что я провела в мире призыва два месяца?

— Какаши-кун? — да-да, я должна быть доброжелательной японкой, которая ни в коем случае не ненавидит этот мир. Если я буду ненавидеть мир — подумают, что я что-то замышляю. Наверное. Парень повернулся ко мне и неловко кашлянул в маску, — Какаши-кун, я тебя вижу.

Смотрю в то место, где должны быть глаза, по логике, а потом поворачиваюсь и шагаю в сторону выхода. Пора возвращаться в гребанную, ненавистную мне, деревню. Если честно, я вижу все очень смутно. По большей части, только чакру. Поэтому приходится сильно напрягать свои глаза. Эх… Сокомандник быстро нагнал меня и схватил за локоть.

— Пф, — фыркнул Хатаке, ускоряясь, — будто бы я тебе поверю, Ринни.

Если бы это принесло эффекта, то я бы закатила глаза. Хотелось спать и есть, но у нас же миссия, как же. Идем к доброму Хокаге, чтобы получить билет в один конец. В нашу деревню вернутся только двое и я ставлю все на то, что не вернусь только я одна. Меня давно пытаются устранить, да и действиями нашей деревни… вот будет смешно, если Минато-сан потом скажет, что ему так жаль и что он искренне сожалеет такому хорошему ирьенину, как я.

Около резиденции нас ждал Обито. Унылый Обито. Видимо, все они что-то предчувствуют, а Какаши так и вообще чувствует себя виноватым во всех грехах. Не знаю, что у них там произошло во время моего похищения, но сейчас они не особо контактируют между собой. Внутри здания почти не было людей, только работники.