Я решился поднять голову и с удивлением посмотрел на неё. Госпожа Кейра умиротворённо улыбалась.

— Вставай! Ну же! — она даже протянула мне руку, и я, разумеется, подчинился. Ноги были как ватные и почти не слушались.

— Положи ладони себе на грудь. Да, вот так, одна на другую. Очисти сознание. Глубокий вдох…

— Что ты собираешься делать?! — я попытался сдвинуться с места, но всё моё тело будто держала тугая плёнка.

— Молчи. Дыши глубоко. Не бойся, это не больно.

— Что ты делаешь, Кейра?

— Ничего плохого. Мы просто посмотрим, что кроется внутри тебя на самом деле. Что ты запрещаешь себе, и что этот мир старательно пытается тебе подарить… Я не причиню тебе вреда. Дыши глубоко, размеренно, плавно. И посмотри мне в глаза!

Я повиновался, и будто бы провалился в бездну, бесконечную, как звёздное небо.

— Получилось! — сказала Кейра. Моя голова закружилась, и я зажмурил глаза, но было уже поздно.

Картины, открывшиеся моему внутреннему взору… Смущали.

Гордый, уверенный в себе мужчина в дорогих одеяниях с лицом, похожим на моё собственное, стоял на трибуне, окружённой человеческим морем. Патетически воздев руки над площадью, он вещал, а толпа слушала с благоговением, переходящим в ликование. Я — вождь? Я — учитель? Я — философ? Я — пророк? Кто я здесь? Что я говорю всем им? Не знаю, но эти люди счастливы слушать.

— Нравится? — прозвучал из ниоткуда голос Кейры, — это ты. Такой, каким этот мир мог бы тебя сделать, позволь ты ему это.

Картина сменилась. Уверенный в себе человек на кафедре огромной лекционной аудитории. Увлечённый, страстный. Я надеялся, что почувствую отторжение, но что-то внутри моей души ликовало вопреки доводам разума, твердившего, что я не умею, не могу, не хочу и не собираюсь преподавать.

— Педагогика… Это не моё!

— А ты проверял?

Картина сменилась снова. Этот человек был куда больше похож на меня нынешнего, но… Это что — рабский ошейник?!

— Твоего дружка, Грома, такое положение нисколько не смутило и не стеснило.

— Я не он! Я такого не хочу! — прокричал я, пытаясь перекричать не столько Кейру, сколько свой собственный внутренний голос.

Ещё картина. Я пытаю Настю. Долго, старательно, так, что сегодняшние угрозы Кейры выглядят на этом фоне почти детской страшилкой.

Новый образ. Я, стоящий в своей мастерской и держащий в руках неизвестный мне автомат. Неизвестный — но я, почему-то, был уверен, что это моё творение, и это лучший ствол в обитаемой вселенной.

— А скромностью ты не страдаешь, лучший оружейник мира, — Кейра уже откровенно веселилась над происходящим, — ого, а вот тут я есть! Оу!

— Не надо! — закричал я, и картина сменилась опять.

Это был поединок на мечах. Мы с Кейрой танцевали в её тренировочном зале, сверкала сталь. Она теснила меня куда медленнее, чем это происходило в нашем единственном реальном столкновении, но в конце концов обезоружила она меня точно так же. Поставила ногу мне на горло…

— Кажется, нас занесло в ту часть твоего ранимого сознания, что отвечает за эротические фантазии, — сквозь смех проговорила настоящая Кейра, глядя, как её иллюзорная копия устроилась на моём двойнике в позе наездницы и наклонилась вперёд, одной рукой чуть ли не до хрипа сжав его горло, а другой зажав раскрытый рот.

— Я не…

— Не дрейфь! За подсознательные желания у нас не судят! О-ё-о-о! Да тут целый завал из этого самого!

Новые и новые образы начали появляться и гаснуть один за другим, юноши и девушки, женщины и мужчины, ангелы и демоны сменяли друг друга в бесконечном разнообразии поз и антуражей. От дюжины стройных девиц в полупрозрачных «восточных» одеяниях, дравшихся у подножия громадной горы подушек, на которой царски возлегал мой двойник, за право ублажить его следующей, до…

— Фу, блять, какая мерзость! — бросил я, с любопытством и каким-то болезненным интересом вглядываясь в картину того, как испещрённый полосами от плети мужчина в ошейнике и кандалах задницей, обеими руками и ртом обслуживал сразу четверых. Мужчин.

— Вот уж не думал, что в моей голове есть место такой дряни! — возмущённо проговорил я. Кейра ехидно захихикала.

— Жадность — это тоже грех. А ты — жадный!

— Что за хуйню ты несёшь, светлая! — я уже почти кричал.

— Ну, кроме того, что это действительно картина из твоего подсознания, насколько глубоко ты бы ее не загонял. А ты заметил, кстати, сколько разнообразных полезных применений тебе нашли? Ладно-ладно, не дуйся. Вот тебе по-настоящему несбыточное желание, мечтатель!

Кейра щёлкнула пальцами и кадр сменился.

— Да, эта картина мне нравится куда больше! — ответил я, глядя, как моего двойника ласкают тонкими пальцами и языками одновременно Кейра и Найт, а эта сволочь Настя работает своим высокомерным ртом. Красота!

— Говорю же, жадный ты! — снова хихикнула светлая, — смотри не обмечтайся во сне, а то простыни потом стирать придётся.

Постепенно поток порнографических видений подошёл к концу, и его место заняли быстро сменяющие друг друга картины дорогих яств, изысканных напитков, роскошных одеяний…

— Закругляемся! Всё более-менее серьёзное мы уже увидели.

Только в этот момент я понял, что всё это время не чувствовал своего тела. Не слышал привычного стука сердца, шуршания крови в сосудах, движения воздуха в лёгких — всех тех звуков, какие мы всю жизнь привыкли не замечать. Я упал на что-то мягкое и открыл глаза. Подо мной был мат. Надо мной стояла Кейра. Кейра весело улыбалась.

— Пиздец, — прохрипел я, удивляясь звучанию собственного голоса.

— Да норм! Никакого криминала, — девушка с интересом смотрела на меня, — ну, понял что-нибудь?

— Ни-ху-я! — мрачно признался я.

— Бывает! — Кейра хлопнула в ладоши, и возле неё прямо из пола взлетела бутылка джина. Девушка отпила приличный глоток прямо из горла и продолжила: — а понять отсюда можно три вещи: во-первых, твою внутреннее «Я» любит власть и, в какой-то мере насилие, и не важно, властвуешь ты или над тобой.

Я промолчал.

— Во-вторых, твоё подсознание настолько жаждет секса и изголодалось по нему, что просто удивительно, как тебя до сих пор не схватили в какой-нибудь подворотне и не продали в рабство в какой-нибудь бордель. И, сколько бы ты не отнекивался, тебя равно привлекают и мужчины, и женщины.

Это было жуткой и мерзкой клеветой, но я продолжил молчать, стараясь только демонстрировать своим видом, что огорчён и возмущён такой постановкой вопроса. Но моё негодование не произвело на Кейру особого впечатления.

— В третьих, ты любишь разнообразные простые удовольствия жизни: вкусно поесть, славно забухать и всё такое. Пиздец открытие?

— Кейра?

— У тебя появились вопросы, юный падаван?

— Ну, знаешь… Этот мир исполняет наши желания, ведь так? А там… Была пара-тройка видений…

— Мальчик… Демонёнок… Я даже не стану тебе отказывать! Как только ты начнёшь хоть что-то из себя представлять или хотя бы поумнеешь.

— А если я смогу тебя одолеть в поединке, а?

Кейра захохотала так, что пол задрожал, а зеркала посыпались со стен спортзала

— Если ты хоть раз сумеешь победить меня один на один, я тебя Демонёнком дразнить перестану!

— Я запомню! — ответил я, пытаясь выглядеть сурово и решительно, будто бы «вызов принят» и все дела.

— Запомни, Демонёнок! — улыбнулась Кейра, — тебе потребуется много тренировок, если ты всерьёз захочешь избавиться от своего прозвища.

— Да уж не сомневайся!

— Хорошо. И ещё одно: в следующий раз, когда у тебя зачешется побегать, пострелять, подраться и получить пиздюлей — присоединись к какой-нибудь реальной заварушке, или хотя бы мне позвони, если не занята буду — помогу. А на безоружных выёбываться нехер!

— Это что, правило тут такое, о котором мне было неизвестно? — огрызнулся я из чистого чувства противоречия.

— Ага, типа того. Правило. И в этом регионе за его исполнением слежу Я!

Комментарий к Глава 15. Светлый разум — темный разум.