- Нет, конечно! Спасибо, отец!

- Ну, договорились. Тогда послезавтра жду тебяв лаборатории медблока, в шестом отсеке. А сегодня – домой!

- Уже лечу! – весело откликнулся Патрик, махнув отцу рукой.

***

В лаборатории ИСИТ два лаборанта завершали последние приготовления к завтрашнему эксперименту. Один сосредоточенно работал над внесением данных с доверенных ему профессором Д’Орнеем персональных карточек в основную программу, второй проверял аппаратуру, настраивал датчики и сенсоры. В лаборатории царила тишина, нарушаемая лишь щелканьем клавиш и кнопок. Но вот лаборант оторвался от клавиатуры, устало потянулся и поднялся. В смежной с лабораторией комнате стоял столик с термосом, чашками и несколькими пачками печенья. Он прошел туда, ткнул кнопку на термосе с водой и бросил в чашку две гранулы кофе. Потом подумал и добавил еще одну – он любил крепкий.

- Ланс, тебе кофе какой, крепкий? – крикнул он через дверь тому, который остался в лаборатории.

Ответа не последовало. Как раз в этот момент Ланс проверял данные с карточки Елены Вороновой,внося кое-где указанные профессором правки в её характеристики. Он досадливо поморщился, так как был очень занят и не хотел отвечать, поправил наушник, и продолжил негромко диктовать в микрофон необходимые установки.

- Ланс! Ты что, оглох? Тебе какой кофе?

Ланс прикрыл уши ладонями, чтобы не отвлекаться. Осталось совсем немного.

- Да что я тебе, нянька, что ли? – возмутился его товарищ, распахивая дверь и держа в одной руке дозатор с кофе, а в другой чашку. - В последний раз спрашиваю – крепкий или нет?

- Не-е! – огрызнулся, не выдержав и отвернувшись от экрана, Ланс. В этот миг курсор на экране дрогнул, и, повинуясь голосу, впечатал два символа перед словом «принципиальна». Ланс, не заметив этой ошибки, отключил микрофон, нажал на клавиатуре «ввод», закрыл программу и снял наушники. – Черт с тобой, наливай свой кофе.

Но только они пригубили исходящего ароматным паром напитка, как в лаборантскую стремительно ворвался профессор Д’Орней.

- Бездельничаете? – он окинул неодобрительным взглядом застывших с печеньем в руках лаборантов. – Что с аппаратурой?

- Все готово, профессор! – расплескав кофе, Ланс торопливо поставил чашку на столик и бросился вслед за профессором туда, где стоял радиосканер, больше похожий на пластиковый гроб с проводами, чем на медицинский аппарат. – Мы только что закончили итоговую проверку.

Д’Орней склонился над пультом, и его пухлые пальцы заплясали на клавиатуре.

- Так. Всё. Хорошо.Жду вас обоих завтра не позже восьми. Свободны.

Лаборанты переглянулись, облегченно вздохнули, и, быстренько убрав остатки несостоявшегося перекуса, исчезли.

Профессор остался в лаборатории один. Он провел там всю ночь, то задремывая в кресле, то стряхивая беспокойную дрему и в очередной раз проверяя готовность оборудования. Стоящий в одном из отсеков медицинского блока радиосканер был переоборудован профессором под виртуализатор, и позволял не только подключать человека к программе виртуального мира, но и наблюдать за его состоянием – физическим и эмоциональным. О затеянном профессором эксперименте знали всего несколько подчиненных ему человек, и уж точно не знал никто, кто мог бы запретить его проведение. Ибо, проходя бесконечные согласования и собирая многочисленные разрешения, Д’Орней мог упустить драгоценное время. А его и так было в обрез.

Завтра наступило удивительно быстро, и в половине восьмого прикорнувшего на краю стола профессора разбудили голоса - лаборатория постепенно наполнялась народом. А в девять часов появился Патрик, пребывающий в прекрасном настроении.

- Доброе утро, отец!

- Доброе утро, - вяло улыбнулся профессор, проводя ладонями по лицу.

- У тебя бледный вид, зачем опять ночевал на работе? Мать беспокоилась за тебя.

- Она всегда беспокоится по пустякам. Ну что, приступим?

Патрик кивнул и стал раздеваться. Оставшись в одном белье, он опустился на жесткое ложе, поеживаясь при мысли о возможном отрицательном результате теста. Датчики и сенсоры, закрепляемые лаборантами, облепили его тело, провода разноцветной паутиной опутали вытянувшуюся под прозрачным куполом радиосканера фигуру. На мониторах развернулись окна наблюдения с замершими в ожидании графиками, отражающими ритм сердцебиения, дыхания и прочие данные. Д’Орней подошел и склонился над сыном. Патрик, боясь повернуть голову, скосил глаза на отца и улыбнулся.

- Надеюсь, это ненадолго? У меня сегодня много дел.

Голос сына из прозрачного саркофага прозвучал глухо.

- Нет, - качнул головой профессор, сглотнул и прикоснулся к выпуклой кнопке на панели управления радиосканером. Последнее, что видел Патрик в реальном мире, были глаза его отца.

***

Дверь в квартиру Елены открыл Александр. Ликамбо вошел, и, занимая собой почти всю прихожую, снял куртку. Набросил её на вешалку, пригладил черные волосы, и только тогда удосужился спросить:

- Что случилось?

- Патрик пропал, - мрачно пояснил Александр.

- Как пропал? – оторопел Ликамбо.

Александр пожал плечами, и они прошли в комнату. Там на диванчике, поджав ноги, шмыгая носом и дрожащими пальцами пытаясь выудить из контейнера очередную салфетку, сидела Елена. Пол у диванчика был усеян влажными комочками. При виде Ликамбо из глаз Елены полились утихшие, было, слезы. Метис опустился рядом с ней, вытащил салфетку из футлярчика и приложил к опухшим глазам девушки.

- Алекс, давай объясняй, что происходит.

- Если бы я знал, - Александр дернул верхней губой, над которой в последние два месяца красовалась тоненькая ниточка усов. Смотрелось весьма импозантно. – Последний раз Пат связывался с Еленой шесть дней назад, и после этого – ни одного звонка. Она была и в институте, и на его квартире, побывала в клубе. Его нигде нет. Через три дня предполетное тестирование, а тут такое.

- А родителям звонили?

- Да, я сам связывался. Профессора нет, а мать Патрика не хочет говорить, где он.

- Угу-м. Так.

Ликамбо вытащил еще одну салфетку и подал её Елене. Очередной пропитанный слезами комочек полетел на пол.

- Сдается мне, что Патрик просто не хочет, чтобы его нашли, - подняв брови и криво улыбнувшись,высказал предположение Ликамбо.

- Что значит – не хочет? – утихомиривая рвущиеся наружу слезы, осипшим голосом спросила Елена.

- А то и значит. Возможно, он передумал лететь, и теперь стыдится собственной слабости.

- Не может быть! – в один голос воскликнули Елена и Александр.

- Я сказал – возможно. Алекс, дай пульт. Елена, набери еще раз номер его родителей.

Александр подал пульт видеофона девушке, и та дрожащими пальцами отыскала в справочнике номер профессорского дома в заповеднике. Несколько минут напряженного ожидания, и на экране появилось лицо Марии. Говорить пришлось Ликамбо, так как у Елены голос то и дело срывался на всхлипы, а Александр не захотел.

- Здравствуйте, госпожа Д’Орней. Могу я переговорить с Патриком?

На лицо женщины на экране легла тень, как только она увидела своих собеседников.

- Он… он сейчас очень занят.

- Так он дома? Нам бы парой слов перекинуться.

- Я не знаю, будет ли он говорить с вами. Во всяком случае, если дело касается Межзвездной Корпорации и отправки на Элавию, то хочу сразу сказать, что Патрик никуда неполетит. Он передумал.

- Нам бы хотелось услышать это от него, - улыбка Ликамбо была сама вежливость, но в голосе чувствовалась такая настойчивость, что Мария, поколебавшись, кивнула.

- Хорошо.

Экран погас, но связь не прервалась. Снова медленно потекли минуты. Елена, не осознавая зачем,один за другим тянула из упаковки салфетки, и, смяв, бросала на пол. Александр нервно теребил бережно приглаженные усы, так что, в конце концов, они стали напоминать взъерошенную щетку. Ликамбо, пощелкивая пальцами, вглядывался в темную поверхность экрана.

Голос из динамиков заставил всех вздрогнуть.