- Не кажется.

Слова из пенного клубка прозвучали глухо, профессор сполоснул рот, швырнул использованную насадку в мусорный контейнер, а рукоятку аккуратно убрал в футляр.

- Я никогда не препятствовал его желаниям, ты это знаешь. Но всему есть предел.

- Но все его друзья летят, Шарль.

- Патрик – не все! Ты хочешь потерять сына, Мария?

- Нет, - она качнула головой, подавая ему полотенце.

- Тогда доверься мне. Кстати, где он?

- Он звонил днем, сказал, что поживет пока в городе.

- Звонил? Мог бы зайти и сказать это мне, - недовольно проворчал профессор. – Хотя, возможно, это и к лучшему. Я имею в виду, то, что мы какое-то время не будем видеться.

- К лучшему? – в глазах Марии появилась настороженность. - Что ты задумал, Шарль?

- Наставить его на путь истинный.

- Каким образом?

- Показав виртуально, какой может быть реальность.

- Ты меня пугаешь. Объясни!

- Нечего бояться, Мария. Лаборатории института располагают разнообразным материалом по космическим путешествиям. Я разработаю программу специально для Патрика, смоделирую ситуацию полета на Элавию так, чтобы он пожалел о том, что отправился туда. А когда Патрик осознает собственную ошибку, верну его в реальность. Вот увидишь, он еще будет мне благодарен.

- Он никогда на это не согласится, Шарль! Пат не согласится стать аретентом!

- А кто будет спрашивать его согласия? Я применю методику переключения, он и не поймет, что это не настоящий мир.

- Поймет, Шарль! Он же виртуальный психолог, он сам разрабатывает психомодели для подобных программ! Тем более что в созданном тобой мире не будет ни одного знакомого лица!

- Ошибаешься, Мария. Я обеспечу Патрику привычную компанию. Ему будет не скучно.

- Что?

- Брилли любезно предоставил мне все персональные материалы на его приятелей и эту девушку, Елену. В них есть все, вплоть до самых интимных привычек, характерных особенностей. Останется только загрузить эти данные в программу. Как видишь, я все продумал.

- Не делай этого, Шарль! Ты сам говорил, что неэтично держать человека в неведении при погружении его в мнимую вселенную! Тем более, что вы никогда раньше не совмещали знакомых между собой людей в одной программе, вы не использовали конвиртуальность в своей работе! Малейшая ошибка может дорого обойтись.

- Речь не идет о живых людях, Мария. Я всего лишь использую скопированные в Департаменте персональные данные, слегка их изменив.

- Ты не прав. И мне это не нравится.

- Перестань, Мария. Даю слово, что с ним ничего не случится. Ну, немножко понервничает, хлебнет острых ощущений. Потом сам благодарить будет. Ну, хватит, хватит, - он обнял жену за плечи. – Обещаю, что все будет хорошо.

***

Огромная луна вяло барахталась в небе, захлебываясь в нависшем над городом смрадном месиве туч и смога. Она то выныривала из цепкого облачного болота, и тогда липкая тина облаков медленно стекала с её бледного от удушья лика, то снова, не имея сил удержаться за тонкие лучики звезд на открытом пространстве неба, исчезала. Стоя у наглухо закрытого окна в освежаемой кондиционером комнате своей квартиры, Патрик с состраданием наблюдал за тщетными усилиями ночного светила. Нет, не выбраться ей в чистые воды эфира, не скользить плавно легкой ладьей по темной искрящейся глади.Она терпит муки, на которые обрекло её зародившееся когда-то под нежным лунным светом дитя Земли – человечество. Дитя, нанесшие страшные, смертельные раны своей матери, а теперь оставляющее её, бьющуюся в агонии, на милость Природы. Дитя, по собственной жестокости лишившееся родительской любви, и бросающееся на поиски кого-то, кто согласится приютить его. С тем, чтобы когда-нибудь отплатить злом за добро, вновь предать, и вновь покинуть.

Прошло уже три с половиной месяца, а имя Патрика Д’Орнея из списков переселенцев исключено не было. Никто не смог бы заставить его передумать. Но все это время его преследовала, не давала спать по ночам, выгоняла из постели и заставляла льнуть к окну одна и та же гадкая мысль. Мысль, что он – обманщик, предатель,что он хочет лететь на Элавию не для того, чтобы служить человечеству. Он просто бежит, бросая разваливающийся на его глазах мир, обрекая на одиночество отца и мать! Он гнал эту мысль от себя, душил её, убивал по десять раз на дню, находя все новые и новые причины для оправдания своего поступка. Но, как только день сменялся ночью, все начиналось сначала.

Патрик умом понимал, что эти семена сомнения в его сознании посеяны словами отца, но…. Ах, какая загадочная штука – душа! Порой самые рациональные, верящие исключительно в математические обоснования мироздания скептики теряют разум, поддавшись на уговоры души.

Как-то неожиданно выяснилось, что и у Елены, и у Александра, и у Ликамбо оказалось так много незавершенных дел, что они почти перестали видеться. Однажды Патрик, не находя себе места от тоскливых мыслей, прямо ночью позвонил Елене и предложил перебраться к нему на квартиру.

- Я скучаю, - признался он, глядя на милое, заспанное лицо на экране.

- Пат, - улыбнулась она, нисколько не рассерженная несвоевременным звонком, - ты как маленький, честное слово! Мы еще успеем надоесть друг другу за полтора года, потерпи.

И он терпел. Терпел, деля свою тоску с луной. Регулярно звонила мать, справляясь о его делах, говорила, что отец уже остыл, просила вернуться домой. Патрик отнекивался, решив про себя, что до тех пор, пока об этом не попросит отец, он не вернется. А он так и не позвонил. Не встречался с ним Патрик и в институте. Осторожно поинтересовавшись как-то у секретаря, узнал, что профессор очень сильно занят, что он разрабатывает какую-то новую теорию. Патрик лишь грустно усмехнулся. Как это похоже на Шарля Д’Орнея! Презрев все, забыв обо всех и обо всем, даже о предстоящей разлуке с сыном, с головой уйти в работу.

Но настал день, когда Патрик, ответив на вызов по видеофону, удивленно воззрился на отцовское лицо на экране.

- Ну, здравствуй, сын.

Отец смотрел как-то смущенно, пряча глаза и неловко улыбаясь.

- Здравствуй.

- Как живешь?

- Нормально.

Шарль кивнул, и оба замолчали, не зная, как вести себя дальше.

- Ты не передумал лететь? – решившись, наконец, спросил Патрика отец.

- Нет, - мотнул тот головой.

Ответ прозвучалрезче, чем хотелось бы. Патрик исподлобья смотрел на отца, ожидая, что сейчас снова посыплются упреки и уговоры.

- Понятно, - неожиданно мягко согласился Шарль Д’Орней. – Я, в общем-то, и не думал, что ты изменишь решение. Что ж, чему быть, того не миновать. Знаешь, мать сильно переживает, ты бы вернулся домой. Ведь каких-нибудь две недели осталось, тебе не хочется провести их с нами?

- Ты хочешь сказать, что больше не сердишься? – осторожно поинтересовался Патрик.

- Я скорее огорчен, чем сердит, - пожал плечами отец. – Ну, да что теперь говорить. Мы с матерью ждем тебя сегодня же. Нам нужно многое обсудить до твоего отлета.

- До моего отлета? – Патрик отвел глаза. – Еще неизвестно, состоится ли он. Это медицинское обследование…

- У тебя есть реальный шанс. Знаешь, сын, я погорячился тогда, при первом нашем разговоре, и немного исказил факты.

- Что значит - исказил? Предполетного тестирования не будет?

- Будет. Будет проводиться отсев больных людей. Но тех, чье здоровье будет вызывать у комиссии неявное сомнение, не будут вычеркивать из списков. Они могут оформить заявление о том, что Корпорация не несет ответственности за возможные последствия, связанные с их недугами. Вот так обстоят дела на самом деле. Ты полетишь.

- Отец! – Патрик просиял. – Ты мне словно жизнь спасаешь!

- Может, так оно и есть, - пробормотал профессор. – Но, все же, хочу предложить тебе сначала пройти аналогичную проверку на институтском оборудовании. По её результатам уже можно будет судить, пройдешь ты тест или нет. Мало ли что. Не возражаешь?